Полли, нахмурившись, проводила их взглядом. Сирены имчащиеся полицейские автомобили были редкостью в Касл Рок. Полли задумалась,должно быть, произошло нечто посерьезнее, чем кошка забравшаяся на дерево имяукающая от страха. Алан расскажет, когда позвонит вечером.

Полли повернула голову и увидела на пороге магазина ЛилэндаГонта. Он тоже смотрел вслед машинам с выражением легкого недоумения на лице.Ну что ж, это дает ответ во всяком случае на один вопрос – хозяин магазина наместе. Нетти не позвонила, чтобы сообщить так это или нет. Это не слишкомудивило Полли. Разум у Нетти был неустойчивый, и никогда не знаешь, что оназабудет и о чем вспомнит.

Она пошла дальше. Мистер Гонт оглянулся и увидел ее. На лицеего вспыхнула улыбка.

– Миссис Чалмерс! Как я рад, что вы выбралась ко мне!

Она слабо улыбнулась в ответ. Боль, отпустившая было утром,возвращалась, оплетая паутиной горячих колючих проводков кожу и мышцы рук.

– Мне кажется, мы договорились, что вы будете звать меняПолли.

– Конечно, конечно. Входите, Полли. Я очень рад. Что этослучилось, не знаете?

– Не имею понятия, – он придержал дверь, пропустив Полливперед. Наверное, с кем-нибудь несчастье и его надо срочно отправить вбольницу.

Служба скорой помощи не слишком торопится по выходным дням.Непонятно только, почему диспетчер выслал сразу две машины…

Мистер Гонт закрыл за ними дверь. Дзинькнул колокольчик.Шторы на дверях были опущены, и поскольку солнце уже совершило свой полуденныйполукруг, в помещении магазина было сумрачно. Но Полли подумала, если сумракможет быть приятен, то наиболее приятен он теперь. Настольная лампа подабажуром высвечивала круг на прилавке рядом со старомодным кассовым аппаратом.В круге лежала раскрытая книга. «Остров Сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона.

Мистер Гонт пристально смотрел на нее, и Полли снованевольно улыбнулась, обнаружив в этом взгляде беспокойство и заботу.

– Руки меня последние несколько дней донимают – хуже некуда.Боюсь, что выгляжу не так как Деми Мур.

– Вы выглядите как женщина, которая устала и испытываеткрайние неудобства.

Улыбка на лице Полли дрогнула. В голосе его она услышалапонимание и такое глубокое сочувствие, что едва не расплакалась. Единственное,что заставило ее сдержать порыв, была внезапная мысль: «Если я разревусь, онзахочет меня успокоить, протянет руки и дотронется до меня». И она заставилаулыбку вернуться на место.

– Ничего, справлюсь. Всегда справляюсь. Скажите, Нетти Коббзаходила к вам?

– Сегодня? – Он нахмурился, припоминая. – Сегодня – нет.Если бы зашла я показал бы ей еще одну вещь цветного стекла, которая поступилавчера. Она не так красива, как та, что я продал ей, но все же, мне кажется,достаточно интересная. А почему вы спрашиваете?

– А… Да так просто. Она сказала, что, может быть, зайдет, ноНетти… Нетти такая забывчивая.

– Мне она показалась женщиной, много пережившей, – грустносказал Гонт.

– Да. Так оно и есть. – Полли произнесла эти слова медленнои чисто механически. Она никак не могла себя заставить отвести взгляд от егоглаз.

Тогда она погладила стеклянную поверхность витринной стойки,и это помогло ей стряхнуть наваждение. Она слегка вскрикнула от боли.

– Что случилось?

– Ничего, все в порядке, – сказала Полли, но это былаоткровенная ложь. До порядка было так далеко, что не докричаться. Мистер Гонтэто сразу понял.

– Вы плохо себя чувствуете, – решительно заявил он. – Ипоэтому я желал бы отнять у вас как можно меньше времени. Предмет, о ковром явас предупреждал, на месте. Я могу вам его отдать и опустить домой.

– Отдать?

– О, не в качестве подарка, безусловно, – сказал мистерГонт, пройдя к кассовому аппарату. – Мы слишком мало знакомы для такогоширокого жеста, не правда ли?

Полли снова улыбнулась. Мистер Гонт, безусловно, добрыйчеловек. Он хочет отплатить добром тому, кто первый в Касл Рок поступил с нимподоброму. Но ей было трудно ответить. Трудно даже следить за нитью беседы.

Боль в руках стала невыносима. Она теперь жалела, что пришлаи, добротадобротой, но больше всего ей не терпелось попасть домой и принятьтаблетку.

– Это такая вещь, – продолжал Гонт, – которую продавецобязан отдать страждущему, если только он человек чести. – Он достал из карманабрелок с ключами, выбрал один и открыл им ящик кассового аппарата – Если выиспробуете это в течение пары дней и скажете, что положительного результата неткак нет – а боюсь, что так оно и будет – вернете мне. Если же, напротив,почувствуете, что это приносит вам облегчение – тогда поговорим о цене. – Онулыбнулся. – Но цена для вас будет самой мизерной, могу заверить.

Полли смотрела на него с удивлением. Облегчение? Какоеоблегчение? О чем он?

Гонт достал из ящика небольшую белую коробку и поставил еена прилавок. Открыв крышку, он снял с фланелевой подушечки своими страннымиодинаковой длины пальцами, маленький серебряный предмет на красивого плетенияцепочке. Поначалу Полли показалось, что это медальон, но когда вещица повислана цепочке, перехваченной в середине пальцами Гонта, она оказалась чем-то вродечайного ситечка или большого наперстка.

– Вещица эта египетского происхождения, Полли. Очень старая.Не такая, конечно, как пирамиды – о, нет! – но все же достаточно старинная. Тутособый сорт травы, если я не ошибаюсь, или – нечто вроде того. – Он подергалпальцами цепочку и чайное ситечко (или что бы там ни было) заплясало в воздухе.Внутри что-то задвигалось и неприятно зашуршало.

– Называется «азка», или, может быть «азака», – сказал Гонт.Короче говоря, амулет, который, как предполагается, снимает боль.

Полли попыталась улыбнуться. Она хотела быть вежливой, нонеужели надо было тащиться сюда из-за такой ерунды? Вещь не имела даже внешнейпривлекательности, более того, она была просто уродлива.

– Я право не думаю.

– Я тоже, – перебил Гонт. – Но отчаянные ситуации требуютотчаянных мер. Заверяю вас, вещь подлинная, то есть не сделана на Тайване. Этоподлинное египетское изделие, произведение искусства. Не реликвия, безусловно,но искусство несомненно Периода Позднею Упадка. У меня есть свидетельствоискусствоведов, где написано, что это орудие «бенка-литис», то есть белоймагии. Возьмите и носите. Наверное, вам все это кажется глупым и, вероятнеевсего, так оно и есть. Но в небесах и на земле встречаются явления болеестранные, чем мы могли бы себе представить даже в моменты наивысшегофилософского состояния души.