– Верно, – согласился старый жрец. – Возблагодарим за это Случай. Она поймала его на самую тонкую удочку. Я думаю, ты сможешь освободить его, Камба. Это твоя первая возможность.

На лице Камбы отразилась смесь благодарности и нерешительности. Она прищурила глаза, изучая пучки волос на голове Абдо, словно искала самый подходящий. Нерешительность росла. На мгновение она бросила взгляд на меня, и мне показалось, что нас терзает одно и то же сомнение: Абдо сражался с Джаннулой не одну неделю. Разве может такое быть, чтобы его удерживала самая тонкая удочка?

– Отец, – тихонько произнесла Камба. – Боюсь, эта связь сложнее, чем кажется. Джаннула может маскироваться…

– О колени Чахона, дитя! – воскликнул Пэнде. Его снова охватил внезапный приступ ярости. – Вот почему я предпочел бы обучать Абдо, а не тебя. Он не стал бы осторожничать, сомневаться и слишком долго думать. Он инстинктивно догадался бы, что делать, смело потянулся и… – Старый жрец бешено взмахнул руками. Он слишком разозлился, чтобы что-то объяснять. Камба поджала губы и опустила глаза. Ей было стыдно.

– Подойди ближе, Абдо! – воскликнул Пэнде, и Абдо стал на колени перед ним. Паулос Пэнде положил одну руку на лоб Абдо, а другую – на затылок, так же, как когда-то Ингару, а потом медленно раздвинул пальцы, вытягивая Джаннулу из сознания Абдо. Я снова увидела, как костлявые руки Пэнде сжимают нечто невидимое и поднимают его над головой. Я приготовилась к тому, что сейчас раздастся оглушительный хлопок.

Но этого не произошло. Пэнде опустил руки, глядя перед собой остекленевшими глазами, словно забыл, что хотел сделать. Мы с Камбой обменялись озадаченными взглядами. Паулос Пэнде испуганно мяукнул, словно котенок, и повалился спиной на мшистую лужайку. У него начался припадок.

Камба обежала скамейку и упала на колени рядом с ним. Я помогла ей перевернуть жреца на бок, чтобы он не задохнулся. Я попыталась выпрямить ему ноги, но он безудержно ими колотил. Абдо замер на месте, в ужасе глядя на происходящее.

Это длилось целую вечность. Внезапно костер, бушующий в сознании жреца, догорел дотла. Пэнде обмяк. Он все еще был без сознания, но дышал ровно и спокойно.

– Что случилось? – пропищала я.

Камба покачала головой. Локон выбился из ее прически и упал ей на глаза. Она ничего мне не ответила, только пробормотала себе под нос:

– Нет. Невозможно. Только не Пэнде.

«Это моя вина», – сказал Абдо в моей голове. Я резко подняла взгляд. Его лицо посерело.

– Он отцепил Джаннулу от твоего разума, а что случилось потом? – спросила я.

Голова Абдо качнулась вперед, словно она была слишком тяжела, чтобы держаться на шее. «Он не отцепил ее до конца. Она одурачила его. Я по-прежнему у нее на крючке».

– Ох, Абдо, – прошептала я, но он еще не закончил.

Дрожащим пальцем он указал на жреца: «Теперь она заполучила и его тоже. Она перехитрила нас всех».

Два новопосвященных помогли Камбе перенести Пэнде в его келью и уложили на низкую кровать. Я последовала за ними. Послали за врачом – за Икат, предводительницей драконов-изгнанников, матерью Бризи. Она измерила пульс Пэнде, подняла ему веки и прощупала горло.

– Его зрачки не реагируют на свет. В его возрасте самый вероятный диагноз – инсульт. Но сказать наверняка можно будет, только когда он очнется. Я принесла обезболивающий порошок, если понадобится, – проговорила Икат. Ее голос лился спокойно, словно бальзам.

Когда она начала объяснять дозировку одному из новопосвященных, Камба вывела меня из комнаты и закрыла за собой дверь.

– Мы в страшной беде, – тихо проговорила Камба, складывая руки на груди. В коридоре появился еще один жрец, он спешил в келью Пэнде. Камба подождала, пока за ним закроется дверь, и лишь потом заговорила: – Если Джаннуле удастся захватить его разум полностью, она попытается воспользоваться его силой. И тогда ни один из нас не будет от нее защищен.

– Она так билась с Абдо, чтобы установить над ним контроль, – прошептала я. – Вы думаете, она сможет подавить волю Пэнде?

– К сожалению, сказать наверняка невозможно. Мы все противостоим ей по-разному. Пэнде хорошо удавалось держать ее на расстоянии, но какие средства защиты остались в его распоряжении теперь, когда она пробила брешь в стене? Он так стар. Вы же видели, он едва может контролировать собственный гнев.

– Он тренировал вас отстегивать ее. Вы можете ему помочь?

– Не знаю! – Камба была на грани слез. – Видимо, я чересчур много думаю. Но вы могли бы ее отцепить – если бы только захотели.

– Ч-что? – выдавила я.

– Пэнде сказал, что ваши природные данные лучше моих, но вы связали свои силы и не хотите их выпускать.

Я ощутила, как в груди поднимается жар.

– Вы думаете, что я могла бы освободить всех, но просто… не хочу?

Камба бессильно покачала головой, звеня сережками. Этот радостный звук казался сейчас нелепым.

– Конечно же, нет. Но раз вы связали себя, то наверняка можете и развязать.

Я внезапно поняла, что очень бы этого хотела. Я заключила огонь своего сознания в саду, который теперь стремительно сжимался. Каждый раз, когда я заглядывала туда, там становилось все теснее. Увы, я не знала, как от него избавиться.

Я медленно выдохнула, цепляясь за соломинки.

– Сдерживаться меня научил дядя Орма. Сегодня я отправляюсь на его поиски. Возможно, он знает, как вернуть все назад. – Если, конечно, Орма вообще меня узнает. О небесные псы. – Сама я тоже буду пытаться, – добавила я. – Как-нибудь выясню, как себя развязать.

Все это была лишь бравада. Я даже не знала, с чего начинать.

Камба коротко кивнула.

– Вам нужно поторопиться. Пэнде обучал нас медитациям и техникам, чтобы сопротивляться ей. Я смогу помочь остальным – может быть, даже отцеплю ее от кого-нибудь. Но я не знаю, как долго мы продержимся, особенно если в распоряжении Джаннулы окажется образованность Пэнде и его способности. Она станет гораздо сильнее, чем раньше.

Я мрачно последовала за Камбой обратно в храм. Абдо стоял у святилища, сложив руки на груди и глядя на статую Чахона. Услышав наши шаги, он обернулся. В его глазах сияла непривычная решительность. «Я все это натворил, – сказал он. – Теперь мне нужно все исправить».

Я прекрасно знала, как он себя чувствует.

Нэн отвела Абдо домой. Я задержалась, чтобы поговорить с Камбой, но нам больше было особенно нечего друг другу сказать. Она пообещала передать Ингару привет, а потом ее высокая фигура в одеянии из шелкового шафрана слилась с толпой на площади Зокалаа.

С тяжелым сердцем я обернулась к пристани. Нужно было забрать вещи, а на закате мы с Комонотом и изгнанниками встречались в Метасаари. Проходя мимо Василикона, я услышала, как кто-то выкрикивает со ступеней какие-то слова. Я замедлила шаг, чтобы посмотреть, что происходит, и увидела неуклюжую, худенькую девочку, которая была мне знакома: Бризи, дочь Икар. Рядом с ней, в тени пронайи, стояли еще четыре подростка, на вид младше ее – вероятно, тоже дети изгнанных саарантраи.