— Господин Маттис находится в своембельведере. Следуйте за мной.

Они вышли из солнечной комнаты и медленно шливокруг мелкого пруда. В желудке у Барри стоял комок, но он шел за своиммаленьким приятелем как ни в чем не бывало. По саду разносился шум водопада.Узкая дорожка вела к бельведеру. Они остановились у дверей.

— Боюсь, что вам надо снять обувь, — сказалЭмиль с улыбкой. Сам он уже стоял без ботинок.

Барр расшнуровал свои и поставил у двери.

— Не наступайте на полотенца.

— Полотенца?

Эмиль открыл дверь, и Барр вошел один. Комнатабыла абсолютно правильной круглой формы диаметром около пятнадцати метров. Вней стояли три кресла и софа, покрытые белоснежными простынями. Толстыемахровые полотенца лежали на полу, образуя ровные тропинки по всей комнате.Сквозь стеклянную крышу ярко светило солнце. Открылась дверь, и из маленькойкомнатки вышел Виктор Маттис.

Барр замер и вытаращил глаза. Он оказалсяхудым до измождения, с длинными серыми волосами и грязной бородой. В однихспортивных шортах белого цвета, он осторожно ступал по полотенцам, не глядя наБарра.

— Сядь там, — сказал он, указывая на одно изкресел. — Не наступай на полотенца.

Обойдя полотенца, Барр сел на указанное место.Маттис повернулся к нему спиной и смотрел в окно. Его темно-коричневая кожабыла словно дубленой. На ногах выступали безобразные вены. Ногти были длиннымии желтыми. Он наверняка уже давно сошел с ума.

— Что тебе надо? — тихо спросил он, глядя вокно.

— Президент направил меня к вам.

— Он не посылал. Это сделал Коул. Ясомневаюсь, что президент об этом знает.

Может быть, он не был сумасшедшим. Когда онговорил, на его теле не двигался ни один мускул.

— Флетчер Коул — начальник штаба у президента.И он послал меня.

— Я знаю, кто такой Коул, и знаю, кто ты. Имне известно о твоем маленьком подразделении. Так что же тебе от меня надо?

— Мне нужна информация.

— Со мной не надо играть в эти игры. Говориконкретно.

— Вы читали дело о пеликанах?

Тщедушное тело не шелохнулось.

— А ты читал?

— Да, — быстро ответил Барр.

— Ты считаешь, что это правда?

— Не исключено. Вот почему я здесь.

— Почему господин Коул так обеспокоен этимделом о пеликанах?

— Потому что эту историю раскручивает парарепортеров. И если она соответствует действительности, мы должны немедленно обэтом знать.

— Кто эти репортеры?

— Грэй Грантэм из «Вашингтон пост». Он первыйпронюхал про дело и знает больше других. И продолжает усиленно копать. Коулсчитает, что он вот-вот что-нибудь опубликует.

— Мы можем позаботиться о нем, разве не так? —сказал Маттис в окно. — Кто второй?

— Рифкин из «Таймс».

За все время разговора он так и не сдвинулсяни на дюйм. Барр посмотрел на лежавшие вокруг простыни и полотенца. Да, онскорее всего сошел с ума. Место было стерильным и пропахшим дезинфекцией.Возможно, он был болен.

— Господин Коул считает его соответствующим действительности?

— Я не знаю. Он очень беспокоится по егоповоду. Вот почему я нахожусь здесь, господин Маттис. Мы должны это знать.

— Что, если в нем изложена правда?

— Тогда у нас появятся проблемы.

Маттис наконец шевельнулся. Он перенес свойвес на правую ногу и сложил руки на узкой груди. Но взгляд его глаз оставалсянеподвижным. Вдали виднелись песчаные дюны и верхушки волн, но это был еще неокеан.

— Знаешь, о чем я думаю? — тихо спросил он.

— О чем?

— Я думаю, что проблемой является Коул. Он далэто дело слишком многим людям. Он передал его в ЦРУ и позволил тебе егоувидеть. Вот что по-настоящему меня беспокоит.

Барр не нашелся что ответить. Смешно былоподозревать Коула в том, что он хотел, чтобы дело распространилось. «Проблема —это вы, господин Маттис. Это вы убили судей. Вы запаниковали и убралиКаллагана. Вы, алчные ублюдки, которые не захотели довольствоваться своимипятьюдесятью миллионами».

Маттис медленно повернулся и посмотрел наБарра. Глаза его были мутными и красными. Он совершенно не походил на тогоМаттиса, который был снят на фотографии вместе с вице-президентом. Правда, этобыло семь лет назад. За эти годы он постарел на все двадцать и, возможно,окончательно выжил из ума.

— Вина лежит на вас, клоунах из Вашингтона, —произнес он несколько громче.

Барр не мог смотреть на него.

— Это правда, господин Маттис? Мне надо знатьтолько это.

Сзади него беззвучно отворилась дверь. Ларри,в одних носках, крадучись сделал два шага, стараясь не наступать на полотенца,и замер за спиной у Барра.

Маттис прошел по полотенцам к стеклянной дверии открыл ее. Глядя вдаль, он мягко произнес:

— Конечно же, это правда.

Миновав дверь, он медленно закрыл ее за собой.Барр наблюдал, как он ненормальной шаркающей походкой направлялся по дорожке,ведущей к дюнам.

«Что теперь? — подумал он. — Наверное, Эмильвернется за мной. Возможно».

Барр не заметил, как Ларри неслышно двинулсявперед с куском веревки в руках. Он ощутил его присутствие, когда было ужепоздно. Маттис не хотел крови в своем бельведере, поэтому Ларри просто сломалБарру шею и сдавливал ее до полного удушения.

По плану игры в данный момент поиска онадолжна была находиться в этом лифте, и она считала, что произошло ужедостаточно непредвиденных событий, чтобы изменить этот план. Он же так несчитал. Они провели энергичную дискуссию по поводу езды на лифте, и вот она ужеподнималась. Он был прав: это был кратчайший путь к Кертису Моргану. Она тожебыла права: это опасный путь к Кертису Моргану. Но другие маршруты моглиоказаться не менее опасными. Весь план игры был смертельно опасен.