* * *

Вечером в субботу Горм все еще не моготделаться от этой мысли. Почему она рассказала ему заведомую ложь? Потому ли,что хотела рассказать что-то другое?

Он мысленно представил себе такую сцену: отеци Илсе Берг стоят на носу их старой моторной лодки в Индрефьорде. Камень лежитв мешке, завязанном веревкой. Она помогает отцу обвязаться этой веревкой. Апотом сталкивает его с лодки в том месте, где нет поручней. Еще до этого онивместе привязали конец этой длинной веревки к якорной цепи, чтобы легче было найтитруп.

Горм поднял трубку и позвонил домой. ОтветилаОльга. Он попросил передать матери, что поедет в Индрефьорд и вернется домойтолько в понедельник после работы. Потом поднялся в квартиру, переоделся вджинсы, фланелевую рубашку, джемпер и ветровку.

Перед уходом он оглядел комнату и решил, чтоему надо в конце концов переехать сюда. Придется матери пережить и это.

Пока Горм ехал вдоль фьорда, он убеждал себя,что ехать за Илсе было чистым безумием. Однако мысль о ней и об отце вкупе систорией о том, что он якобы сидел на скале и плакал, уже не отпускала его. Ондолжен был увидеть ее в тех условиях, в каких они с отцом, вероятно,встречались.

Оставив машину на заросшей травой дороге, онпрошел через лесок к дому. Предлог для своего появления он уже придумал.

С холма он увидел ее лодку. Она былапришвартована носом к скале, с кормы был брошен якорь. Стояли августовскиесумерки, и Горм обошел вокруг дома, чтобы посмотреть, нет ли кого-нибудь вгостиной. Лампа над столом была зажжена, но он никого не увидел. Значит, оназдесь одна.

Слабо пахло от гриля перед домом. Стараяобрезанная бочка из-под нефти с решеткой. Горм вспомнил, как в детстве летомони жарили на этом гриле колбаски или отбивные. Зимой здесь пахло ржавой водойи сыростью. Должно быть, Илсе пришлось здорово потрудиться, чтобы все очистить,прежде чем она смогла разжечь огонь.

В кухонном окне виднелась тень от ее согнутойспины. Почему-то она не сняла в доме кепочку. Приемник был включен. Передавалисводку погоды. Когда он постучал в двери сеней, она выключила приемник. Тишинаподсказала ему, что она гадает: это еще что такое? Или: кто бы это мог быть?Потом послышалась громкое: «Войдите».

Илсе нарезала на столе филе сайды и, увидевего, не выразила ни малейшего удивления. Из-за света или из-за кепочки онавыглядела намного моложе. Щеки у нее пылали. Очевидно, она весь день провела вморе.

— Я приехал, потому что газ и дрова заперты всарае, а я забыл дать вам ключ от него, — сказал он.

— Правда? Там я еще не была. — Она отложиланож и сполоснула под краном руки.

— Значит, все в порядке, — сказал он, стоя вдверях.

— Заходите же, все-таки это ваш дом. — Онаулыбнулась и развела руками.

Он сделал несколько шагов и протянул ей ключ.Конечно, он мог бы положить его на стол или повесить на крючок возле двери, гдебыло его обычное место. Но Горм этого не сделал.

— Спасибо за заботу! Вы поужинаете со мной? Попути сюда я наловила сайды.

Сначала он хотел отказаться, но потом вспомнило цели своего приезда.

— Спасибо, это очень заманчиво!

Он чувствовал себя немного странно всобственном доме в гостях у Илсе Берг.

— Чем могу помочь?

— Накройте на стол.

Он снял джемпер и вымыл руки.

— Ты хорошо воспитан, — поддразнила она его ибросила ему полотенце.

— Тебе так кажется? — Он не удержался отсмеха.

— Нет, не здесь, а в гостиной, — поправила онаего, когда он хотел накрыть стол в кухне. — У меня есть белое вино. Или пиво,что хочешь.

— Лучше вино. Вообще-то, в погребе достаточнои того и другого.

— Прекрасно! Может, здесь есть и бокалы?

Как будто она не знает, подумал он. Отецнаверняка наливал им вино в старинные зеленые бокалы. Он достал два бокала ипосмотрел их на свет.

— Неплохо, по-моему, подойдет. Что скажешь?

— Прекрасно, — ответила она, даже не взглянувна бокалы. Илсе завернула рыбу в фольгу и унесла, чтобы зажарить на гриле. Оначто-то напевала. Что-то неопределенное. Слух у нее был неважный.

Они сели за стол, и Горм заметил, что она ест,не соблюдая городских приличий. Она вообще была здесь совершенно другая. Лицо унее пылало. Когда она наклонялась над столом, в вырезе майки виднелась еегрудь.

— Очень вкусно, ты мастерица готовить рыбу, —сказал он, отдавая ей должное.

— А твоя заслуга в том, что она не сгорела. —Илсе улыбнулась, и на щеках у нее заиграли глубокие ямочки. Горм попытался представитьсебе, как эти ямочки действовали на отца.

Когда они курили после еды, он спросил легкимтоном:

— Наверное, мне пора подумать о возвращении.

— После того как ты выпил столько вина? —вызывающе спросила она.

— Я же поеду проселочной дорогой, там практическинет никакого контроля.

— А жизнь и здоровье, выходит, уже ничего незначат? И добрая директорская репутация тоже? — В ее голосе звучала насмешка.

Шнуровка на вырезе ее майки распустилась.Красный шнурок лежал на голой коже. Она подняла бутылку и вылила остатки вина вего бокал. Он не сопротивлялся, и больше о его отъезде речи уже не было.

Поставив кофе, Илсе заметила ему, что в домехолодновато.

— Я принесу дров. — Он поднялся.

Илсе повесила ключ от сарая на его место. Онауже не скрывала, что ей все в доме известно.

Он растопил камин, а она приготовила кофе.Тишина между ними не внушала доверия. Уже за кофе он спросил, как ей нравится вродном городе.

— Спасибо, хорошо. А тебе самому? — Онавытянула на половичке босые ноги и откинулась на спинку кресла.

— Я много езжу.

— У тебя, кажется, есть маленькая дочь? —вдруг спросила она.

— Да, Сири, они с Турид живут в Трондхейме. —Он сам слышал, что его голос звучит слишком беспечно, потому что она быстроспросила:

— И тебе это безразлично?

— Какой из меня отец? К тому же я живу слишкомторопливо, чтобы успеть еще раз жениться.

— Значит, ты даже не развелся?

— Нет.

Возникла пауза, и никто из них не хотел еенарушить.

— Ты молодой, еще найдешь себе другую, —наконец обнадеживающе сказала она.

Вот он, подходящий момент. Теперь его ход.

— А ты нашла другого?

— Что ты имеешь в виду?