Маккорд, ничего не ответив, обратился к Шредеру и Уомэку:

— Вы уже наводили справки о Соломоне. Теперь я хочу, чтобывы трое начали собирать полное досье на него и его любовника. Не сворачивайтеработу, пока не сумеете рассказать их биографии в малейших деталях, вплоть дотого, кто носит пижамные штаны, а кто — куртку.

После ухода аудитора воцарилось продолжительное молчание.Все сосредоточились на новом неотложном вопросе относительно источника наличныхМэннинга.

Маккорд сел за стол, и Сэм, мгновенно забыв о деньгах,уставилась на него. Он выглядел озадаченным и отчужденным: брови сведены налбу, челюсти сжаты, в глазах стынет стальная решимость. Очевидно, он ужеобдумывал шахматную партию, где на доске вместо фигур стоят живые люди.

Неделю назад он пригласил Сэм на ужин, и она каким-тообразом нашла в себе силы отказаться. К этому времени ее влечение к немувыросло до такой степени, что всякий раз в его присутствии приходилосьзаставлять себя дышать ровнее. Глядя на его рот, она гадала, каково это —чувствовать эти скульптурно вылепленные губы на своих губах. Если он находилсяна расстоянии вытянутой руки, она с трудом подавляла безумный порыв провестикончиком пальца по шраму на щеке, а потом податься вперед и прижаться к немугубами. Если же он был на другом конце комнаты, она мысленно заставляла егоподойти к ней.

В тот день, когда он заговорил об ужине, они сидели в егокабинете, продираясь сквозь дебри документов и записей, изъятых из квартирыМэннинга.

— Думаю, для нас обоих это будет ошибкой, — ответила тогдаСэм на приглашение и не успела договорить, как ей ужасно захотелось вернутьслова обратно.

Ей стало гораздо легче, когда он с легкой улыбкойсогласился:

— Уверен, что так оно и было бы.

Но уже через мгновение ей, неизвестно почему, стало кудахуже.

Он обладал своеобразным, сардоническим юмором и чистомужским обаянием, пленявшим и обезоруживавшим Сэм, и в довершение всего онаискренне восхищалась всеми его качествами. Он был не похож ни на одного еезнакомого мужчину. Она считала его умнее себя, а ведь Сэм была очень неглупа.Мало того, он казался куда мудрее, хотя и ей мудрости не занимать. И все равно:он мужественнее, выносливее и проницательнее.

Настольный телефон зазвонил, и Сэм завороженно наблюдала,как эти длинные пальцы поднимают трубку. У него были прекрасные, сильные рукихорошей формы, руки, которые безошибочно отыщут все чувствительные местечки наее теле… если она позволит. Но она не позволит.

Он больше не повторял приглашения и не упоминал о нем. Малотого, вел себя так, словно никакого приглашения не было. И своего обращения сСэм не переменил. Все вроде бы оставалось по-прежнему. Никаких признаковраненого мужского эго. Никакого скрытого возмездия в любой форме. Он по-прежнемуулыбался ей, когда позволяла обстановка, время же от времени нетерпеливохмурился.

Сэм с легкой завистью думала, что он великолепен во всехотношениях человек, полностью соответствующий определению «настоящий мужчина».Правда, в жизни таких встретишь редко. У него есть определенные этические иморальные принципы. Он безраздельно властвовал в любом обществе, совершенно нестремясь быть главным, учил, не читая наставлений, вел, но никогда не тащил,хотя временами подталкивал.

Словом, прирожденный лидер. Натуральный, одаренный лидер. Новот только она не последователь. И никогда не позволяла себе быть ведомым.

Он был тверд, как гранит, и мягок, как летний ветерок… илиспособен быть таковым, если на его пути попадется Та Самая Женщина.

Только она не Та Самая.

И вступить с ним в определенные отношения да еще допустить,чтобы они развивались, будет чистой глупостью для них обоих.

Сэм едва не подпрыгнула, сообразив, что он уже успелповесить трубку и снова обращается к ним.

— Как я начал объяснять несколько минут назад, — объявил он,настойчиво глядя на Сэм, словно приказывая взглядом выйти из транса и слушать,— сегодня утром нам придется развлекать незваного гостя. Собственно говоря, этоисторическое событие, потому что у нашего будущего гостя имеется многолетняяпривычка швырять наши приглашения в мусорную корзину своего адвоката, каждыйраз когда мы просим его зайти поболтать.

— Что? — со смехом переспросила Сэм, удивленная непривычнодлинной, изобиловавшей метафорами речью неизменно лаконичного и прямогоМаккорда.

— Сегодня утром позвонил адвокат Валенте и пригласил нас натет-а-тет в офис своего клиента, — уточнил Маккорд, и Сэм вдруг поняла, чтостоль необычная витиеватость вызвана беспомощным раздражением. — Я, разумеется,отказался. Однако после того, как он предупредил о всех неприятностях,ожидающих меня в суде, я сдался и великодушно согласился. — И, посмотрев начасы, он брезгливо уточнил:

— Они скоро будут здесь.

— А Бьюкенен сказал, какого дьявола ему нужно? — неожиданновмешался Уомэк, вытирая стекла бифокальных очков. Временами он вел себянастолько тихо, что Сэм забывала о его присутствии, но в разговоре частенькобывал на удивление категоричным и язвительным.

— Он заявил, — сардонически бросил Маккорд, — что считает,будто его клиент стал объектом нашего расследования по делу Мэннинга, и желаетизбавить нас от излишних хлопот и расходов на проверку неверной версии.

— Интересно, чем это вызвано? — протянул Уомэк, озабоченнохмурясь.

— Во-первых, Валенте знает, что за ним пустили «хвост». Ипостарался его стряхнуть, как только миссис Мэннинг дружески поболтала срепортерами и села в машину. Однако, — с мрачной веселостью продолжал Мак-корд,— один из наших патрулей заметил «бентли» Валенте у ресторана наГрейт-Джонс-стрит. Угадайте, в какой ресторан он ее повел?

— К тетке, — уверенно ответил Шредер.

— «Анжелиниз», — кивнул Маккорд. — Кроме того, она провела сним прошлую ночь.

Откинувшись на спинку кресла, он взял карандаш и принялсялистать записную книжку.

— Какая досада, что мы не смогли установить связь Валенте иЛи Мэннинг до той знаменитой вечеринки. Итак, судя по моим заметкам, мыпроверили записи звонков Валенте и Мэннинг. Несколько раз Логан Мэннянг звонилВаленте из своего кабинета. Единственный звонок из квартиры Мэннингов былсделан за день до исчезновения Логана, когда миссис Мэннинг находилась в театреи готовилась к премьере.

Он еще раз бегло проглядел страничку, словно желая удостовериться,не пропустил ли чего.

— Мы говорили со швейцарами обоих домов, с официантами вовсех ресторанах и барах, где Валенте за последний год воспользовался кредитнойкартой. Никто и никогда не видел их вместе, если не считать вечеринки в домеМэннингов. Зато теперь они неразлучны и регулярно перезваниваются.