— То есть как это не можете согласиться? — резко вскинулсяМаккорд. — Версия Шредера крайне логично объясняет те странные несоответствия вих отношениях, которые не давали мне покоя. Теперь все стало на свои места.

— Но только до определенной степени. Теперь мы можемпредположить, как и почему сообщники хранили в секрете свое знакомство, покадоговаривались убить Мэннинга. Но в таком случае почему они послали к чертямвсю осторожность еще до того, как обнаружили тело? Почему Валенте оказалсянастолько глуп, чтобы доставить ее в своем вертолете на место аварии, которое,как он предполагал, кишит копами? Почему выставляют напоказ свои отношения,когда, по всем статьям, должны выглядеть невинными? — Сэм обращалась ко всемтроим, но последний вопрос задала непосредственно Маккорду. — Вы сказали, чтоВаленте расчетлив и все же открыто заходит к ней в квартиру, прошлой ночьюпригласил на ужин, а потом провел с ней ночь, хотя ему известно о слежке. — Онаподняла руки ладонями вверх. — Почему холодный, расчетливый человек решился наподобное?

— Судя по моему знанию низменной мужской натуры, — заявилМаккорд с издевательской улыбкой, — я полагал бы, что Ли Мэннинг предложиласебя Валенте в качестве части вознаграждения, и он стремится поскорее получитьобещанное.

— То есть, — с улыбкой уточнила Сэм, — он к ней неровнодышит? Так распалился, что жар пышет?

— Именно.

— Понятно. Итак, Снеговик оказался настолько горячим, чтоготов идти на смертельный риск ради того, чтобы быть с ней?

Маккорд вздохнул, но не стал спорить. Не мог.

— Я не говорю, что Валенте не убивал Логана Мэннинга, —продолжала Сэм, — но мы встречались, и не думаю, что он так уж нечеловеческихолоден и бесчувствен, как вы воображаете. Я наблюдала за ним, когда «мерседес»миссис Мэннинг вытаскивали из карьера. Он был настолько потрясен и бледен, чтовыглядел положительно больным. Я также видела, как он нес ее на руках вверх покрутому холму через глубокий снег — из хижины на дорогу. Интересно, что выдумаете об этом?

Маккорд взглянул на часы.

— В таком случае давайте потолкуем с ним, прежде чем я смогурешить сам.

Он позвонил секретарю Холланда, предупредил, что разговорсейчас начнется, и оттолкнул кресло.

— Если хотите знать мое мнение, — заявил Уомэк, вставаявместе с остальными, — детектив Литлтон считает Снеговика горячим парнем.

— Думаю, он очень привлекателен… как все экранныеотрицательные герои — опасный, зловещий тип и тому подобное, — неловко пошутилаСэм, беря блокнот и карандаш, хотя, в сущности, сказала что думала. И в этотмомент, случайно взглянув на выходившего из-за стола Маккорда, почувствоваласебя пронзенной разящим, как два клинка, взглядом голубых глаз.

— Это действительно так? — осведомился он намеренноравнодушным тоном, разительно противоречившим этому самому взгляду.

— Нет, не совсем, — не колеблясь солгала, причем совершенноненамеренно, Сэм. Пораженная вырвавшимся ответом, она поспешно повернулась инаправилась вслед за Шредером и Уомэком к помещению для допросов, тщетнопытаясь осознать, что тут произошло. Выражение лица Маккорда означало, что онлибо посчитал ее сторонницей подозреваемого и к тому же преступника, либо… либопопросту ревнует!

Нет, это не может быть ревностью, решила Сэм. Только неМаккорд. Невозможно.

Наскоро обдумав собственную реакцию, Сэм заключила, чтоотказалась от своего мнения о Валенте, не желая, чтобы Маккорд подумал, будтона ее профессиональное мнение может повлиять любой мужчина, каким быпривлекательным он ни был. Или — и эта возможность ей очень не понравилась —поскольку ревность была таким неприятным, разъедавшим душу чувством, ей ужасноне хотелось, чтобы оно хотя бы на миг поразило этого необыкновенного человека.Если последнее верно, тогда она питает к нему самые нежные чувства и он ужезначит для нее куда больше, чем она предполагала. Но ведь это не так! Онаникогда не поглупеет настолько, чтобы позволить такое!

Маккорд, поравнявшийся с ней, слегка улыбнулся и понизилголос:

— Думаю, мы с честью вышли из нашей первой любовной ссоры,верно?

Сэм чересчур резко свернула за угол и едва не упала.

Он избавил ее от необходимости отвечать, решительно перейдяк делу, тем более что они уже приближались к помещению для допросов.

— Шредер, хотите участвовать или понаблюдаете с другойстороны зеркала?

— Лучше понаблюдаю. Издали все лучше смотрится иоценивается.

Уомэк присоединился к напарнику. Маккорд взглянул на Сэм.

— Я бы хотела посидеть в комнате, — немедленно ответила та.— И неплохо будет, если вы спросите его об отношениях с миссис Мэннинг.

— Если он пришел предъявить неоспоримое алиби, нет смысласпрашивать ни о ней, ни о чем-то еще, потому что он отошьет меня и будет прав.Мистер Валенте, — ехидно продолжал Маккорд, — терпеть не может, когда мы леземв его дела. Он однажды заставил государственных обвинителей потратить несколькомесяцев на попытки заставить его показать какие-то документы, которые онихотели посмотреть в связи с обвинением в мошенничестве. Сначала его адвокатытянули время, потом спорили, потом дошли до Верховного суда штата Нью-Йорк. Изнаете, что было, когда Верховный суд все-таки постановил выдать документы?

— И что же?

— В них содержалось полное оправдание Валенте. И он этознал. Так что если у него железное алиби, он больше не поделится ни одноймолекулой дополнительной информации. Мало того, я сам до конца не верю, что онпришел сюда по доброй воле. Такого до сих пор еще не бывало.

Помещения для допроса, недавно переименованные в «комнатыопроса свидетелей», были расположены в самом конце третьего этажа, по диагоналиот кабинета Маккорда, между двумя короткими, вечно забитыми людьми коридорами.В переднем коридоре находились входные двери и большие стеклянные окна, вкоторые могли заглядывать все проходящие мимо. Впрочем, сидящие в комнате ихтоже видели. В заднем коридоре имелись односторонние зеркала, где детективы иполицейские могли собираться и наблюдать, а также слышать, что происходит вкаждой комнате, оставаясь при этом незамеченными.

Вместо того чтобы, как было велено, ждать в комнате, МайклВаленте и адвокат стояли в коридоре и пили кофе. Сэм решила, что эта небольшая,но продуманная демонстрация предпринята специально, чтобы получить моральныйперевес над Маккордом. Последний, очевидно, тоже так посчитал, поскольку, неглядя по сторонам, прошел мимо парочки, распахнул дверь и, грубо мотнувголовой, рявкнул: