– Да что же здесь, черт возьми, происходит? А ну, прочь с дороги! – сказал богатырь и решительным жестом попытался отодвинуть со своего пути владычицу драконоголовых.

Его тут же перехватил за запястье один из ее элитных телохранителей и, приподняв верхнюю губу, недвусмысленно зарычал. Стало ясно, что ни пройти, ни хоть пальцем коснуться владычицы, этот драконоголовый, впрочем, как и остальные не даст.

– Ах ты, мерзкая тварь! – не на шутку разозлился Евпатий, с трудом освобождаясь от железного захвата драконоголового и хватаясь за свой заткнутый за пояс шестопер. – Сейчас я тебе башку-то раскрою!

Однако и здесь телохранитель владычицы оказался быстрее и проворнее русского богатыря. Он резко выбросил пяткой вперед правую ногу, и не успевший даже замахнуться Евпатий, получив мощный удар в живот, кубарем отлетел на несколько шагов.

Телохранитель было дернулся преследовать ученика Чародея и дальше, однако в его голове раздался четкий мысленный приказ своей владычицы:

– Остановись, Крагх! Иначе мы зайдем слишком далеко.

Крагх послушно отступил, а владычица только было собралась как-то смягчить обстановку, но было уже поздно.

Один из стоявших в дверях русичей стремглав побежал обратно во внутренний двор, громко крича:

– Наших бьют! Драконоголовые напали на Евпатия!

Они сошли с ума!

– К оружию! – тут же раздалось во дворе, и толпа русичей ринулась выручать ученика Чародея.

Сам Евпатий к этому времени уже вскочил на ноги и, глядя исподлобья на детей драконов, собрался сплести страшное заклинание волны огня. Пока его останавливало лишь то, что за драконоголовыми находятся девы-воительницы и его возлюбленная. Руки ученика Чародея сильно тряслись от распирающей злобы, обиды и понимания, что без магии ему драконоголовых не одолеть.

В этот момент в зал ворвалась неистовствующая толпа вооруженных русичей, немедленно атаковавшая детей драконов.

– Уводите амазонок! – быстро крикнула владычица подчиненным, и сразу же, подчиняясь мысленным приказам своих предводительниц, самцы детей драконов стали в охапку хватать дев-воительниц и прыгать с ними в свой заполненный водой колодец.

Амазонки дико визжали и звали на помощь. В этот момент они совсем не были похожи на грозных воительниц. Не в силах вырваться из железных объятий, они трепыхаясь под мышками и на плечах драконоголовых воинов словно маленькие, попавшие в беду девочки, пытались кусаться и царапаться, не желая захлебнуться в водяном туннеле.

Кто-то бросил Евпатию острый меч, и богатырь, схватив его одной рукой, а в другой сжимая шестопер, бросился вместе с другими русичами на помощь амазонкам.

Завязалась кровавая бойня, прекрасно знающие особенности драконоголовых русичи атаковали копьями, мечами и другим колюще-режущим оружием головы драконоголовых, а кистенями, булавами и другим дробящим оружием били по их телам.

Сам Евпатий, раздробив шестопером руку очередному драконоголовому, бешено прорывался к самой владычице, а заодно и к своей королеве, находящейся рядом с ней.

Ему навстречу бросились несколько, защищающих свою владычицу телохранителей. Сам не понимая как, богатырь мгновенно разделался с двумя из них, хотя каждый превосходил его и в силе, и в ловкости. Третьим был тот самый, что ранее опрокинул Евпатия ударом ноги на землю и которого владычица назвала Крагхом. Но с ним ученик чародея вступить в бой не успел.

Отчего-то не мысленно, а во весь голос владычица крикнула своему воину:

– Крагх, ты последний из рожденных! Назад! – в голосе предводительницы как будто был страх. – Хватай королеву и уходи за остальными!

Послушный воин тут же развернулся и, взвалив королеву амазонок себе на плечо, словно мешок, устремился к колодцу.

Евпатий лишь успел увидеть, как любимая протянула к нему руки и скрылась вместе с драконоголовым воином под водой.

– Нееет! – дико закричал ученик Чародея, понимая, что произошло непоправимое.

Русичи тем временем, хоть и потеряли много своих товарищей, все вернее теснили заметно поредевшие ряды драконоголовых. Но те, кажется, уже просто отступали к колодцу, чтобы уйти в свои подземелья.

Поняв это и желая не упустить владычицу, Евпатий громко крикнул:

– Русичи, назад! Кто не отступит, сгорит!

По голосу Евпатия было ясно, что богатырь два раза повторять не станет, и русские воины тут же отбежали к противоположному от колодца концу зала, за спину ученика Чародея. А тот, обрушивая на ставших врагами драконоголовых весь свой гнев, сплел магические нити страшного заклинания, и на драконоголовых устремилось всепоглощающее пламя.

Вообще-то Чародей предупреждал своего ученика об опасности такого сплетения магических нитей, запросто способного уничтожить самого плетущего заклинание, но сейчас Евпатию было уже плевать, выживет он или нет. Теряя сознание, богатырь лишь с сожалением успел увидеть, что сжигающая огненная волна добраться до владычицы не успела, глава драконоголовых, в отличие от многих других, успела нырнуть в спасительный колодец.

Очнулся Евпатий лишь на десятый день после случившегося. Во всем теле была такая слабость, что даже для простого открывания и закрывания глаз требовалось усилие. Веки потяжелели, словно от налитого в них свинца.

Евпатий, не в силах повернуть голову, просто поводил глазами из стороны в сторону. Он лежал на спине, комната была знакомой, это была его комната, та самая, где они последнее время жили вместе с Оритией.

Воспоминание об Оритии принесло сильную внутреннюю боль, ученик Чародея понял, что жив, а жить ему теперь совсем не хотелось. Без своей королевы, которая должна была дать жизнь их ребенку, смысла в дальнейшем существовании не было.

– А в тебе силы даже больше, чем я ожидал, – послышался у изголовья знакомый голос, – в очередной раз убеждаюсь в своем правильном выборе. Иметь такого сильного и способного ученика – для мага большая честь. Евпатий ничего не ответил. Не потому, что ему нечего было сказать своему учителю, а потому, что нижняя челюсть совсем не слушалась, рот не размыкался, языком было не пошевелить, а губы будто слиплись между собой.

– Я знаю, – снова заговорил лесной волшебник, – огонь вытянул из тебя почти все силы. Ну ничего, силы мы вернем.

После последних слов Чародей приподнял за затылок голову своего ученика, слегка надавил на челюсть, чтобы открыть рот, и влил в Евпатия тягучую, но совершенно безвкусную жидкость.

С трудом проглотив напиток, богатырь увидел, что его учитель быстро сплел нужным образом магические нити, после чего Евпатий сразу же снова отключился.

Он пребывал в глубоком сне целых три дня, хотя ему самому это время показалось парой часов. Проснулся Евпатий полным сил и жизненной энергии, словно просто хорошо выспался после трудного дня. Во всем теле чувствовалась прежняя сила, только на душе было мерзко и больно.