Жрец ответил с поклоном:

— Я не сомневаюсь, что вы отважны... Ваше Высочество.Что ж, рискните. Я сам не прочь, чтобы Куявия прибрала Барбуссию к рукам. Покаеё не прибрала Артания. Я только боюсь, что ваша гибель окажется... бесцельной.В следующий раз нож воткнется вам в горло, а войска вместо победного марша...отступят.

Иваш снова потрогал горло, слегка побледнел, но, видяустремлённые на него взгляды, сказал с усилием:

— Мы не должны страшиться какого-то... какого-то! Мракотступил, пока ничего интересного, повернулся и в полной темноте, проклинаяслепоту и глухоту людей, да ещё и отсутствие обоняния, потащился обратно.

Кузя спала, подложив под пухлую щёку розовую ладошку. Мракгрустно полюбовался единственным существом, что любит его, наклонился, хотелпоцеловать в лоб, но устрашился, что испугает ребенка. Кузя во сне что-топробормотала. Мрак прислушался, слов не разобрать, сказал тихо:

— Кузнечик... Кузнечик, это я, Мрак!..

Кузя плямкнула губами, снова улыбнулась, веки дрогнули, ноглаза остались закрытыми.

— Кузнечик, — повторил Мрак. — Проснись, мненужна твоя помощь.

Кузя снова подвигала надутыми детскими губами, векизатрепетали, с трудом поднялись. Затуманенные глаза сразу отыскали Мрака.

— Как хорошо, — сказала она сонным голосом, —как только захочу тебя увидеть, так ты мне сразу снишься... Только вчера долгоне приходил... Почему?

Мрак сказал тихо:

— Кузнечик, ты уже проснулась.

Кузя посмотрела направо, посмотрела налево, двигалась онамедленно, потом глаза её широко раскрылись, она счастливо взвизгнула и... вследующее мгновение оказалась на коленях у Мрака, обняла, прижалась всемкрохотным трепещущим тельцем.

— Мрак, это я — Кузя!

— Да, — прошептал Мрак ей прямо в ухо, — тымой Кузнечик...

— А ты мой Мрак, — заявила она. — Ты незабыл, что я на тебе женюсь?.. Ты меня жди, Мрак!.. Я буду очень старатьсяпоскорее вырасти. И вообще... Если они хотят меня выдать замуж за какого-тоГромланда, то почему не поженят на тебе?

Мрак осторожно опустил её на пол.

— Кузя, ты посмотри на меня.

Кузя попыталась броситься ему на шею, но он удержал её нарасстоянии вытянутой руки.

— Мрак!

— Я рябой, — сказал он с грустью, — у меняострые зубы... Я не красив, как, к примеру, Иваш... Вообще-то я ещё та зверюка!На меня смотреть страшно.

У Кузи слёзы брызнули из глаз. Она возразила с недетскимвозмущением:

— Дурак, что ты понимаешь? Ты... прекрасен!

— Ну уж...

— Как они не понимают... Как они все не видят? Тыпрекрасен. Глазам больно, как ты блистаешь... Как это можно не видеть, я непонимаю!

Она заламывала тонкие детские руки. В заплаканных глазахбыло отчаяние.

— Да и я что-то не вижу, — сказал Мрак снеловкостью, — ни прекрасности, ни блеска...

— Мрак, как ты можешь? Мрак, забери меня отсюда. Давайпросто уйдём. Будем где-нибудь жить... хоть в пещерах. Я буду тебе готовить.Стирать научусь. Даже стану чесать тебе шерсть, искать блох и выбирать колючки!Даже в пещере жить можно. Ты поймаешь зайца, я его буду жарить на костре... янаучусь!

Глаза её счастливо заблестели. Её маленькая светлая душа ужепорхала далеко отсюда, заботилась о нём, Мраке, и в этом была её радость, еёсчастье.

— Об этом поговорим после, — сказал Мрак сусилием, — а сейчас мы должны...

Стражи у двери малого тронного зала насторожились, когда появиласьКузя в сопровождении огромного мужчины. Он был в лёгкой рубашке с закатаннымипо плечи рукавами. На груди расстёгнуто, и страшно смотреть как на могучиебицепсы, так и на звериную шерсть на груди. Но дорогой работы пояс отделанзолотым шитьём, там блещут драгоценные каменья, справа висят ножны из шкурыдивного зверя, рукоять кинжала украшена рубинами.

Да и портки, как сразу определили стражи, стоят целоесостояние, а уж таким сапогам так и вовсе цены нет, только тцарам носить впору.Мужчина двигался на них с надменным видом, стражи колебались, один хотел былоуже закричать старшего офицера, но Кузя сказала повелительно своим детскимголоском:

— Это Мрак!.. Вы что, ничего о нем не слышали? Копьяедва не выпали из рук стражей. Один поспешно ухватился за ручку двери:

— Вам открыть... или как?

— Или как, — ответил Мрак.

Он пнул в створки, те с грохотом распахнулись.

Открылась просторная и очень богатая комната, все пятеро забольшим столом, все жрецы и Светлана с Ивашем — вздрогнули и уставились на негоиспуганными глазами.

Мрак помахал им рукой, Кузя счастливо улыбалась и висла унего на другой руке. Мрак подошёл к столу и, придвинув ногой кресло, сел. Онуже держал в памяти лица этих людей, кто где сидит, чем пахнет, и сейчассмотрел только на Светлану.

Светлана всматривалась в его лицо жадно, неверяще.

— Мрак, — выдохнула она. — Ты всегда такнеожиданно появлялся и пропадал!.. И сейчас... Как ты проник до дворец?.. Хотяо чём это я спрашиваю?.. Макитр, сядьте, пожалуйста!.. Это Мрак, никакой охранывызывать не надо. Если я кому и доверяю безраздельно, так это Мраку.

Мрак кивнул.

— Спасибо на добром слове. Просто заглянул проведатьКузю.

— Почему только Кузю? — упрекнула Светлана. —Разве я не друг... Ох, прости!.. Это уже потом я слышала много раз песни... Да,Мрак, о тебе поют больше, чем о славном Кенгше Истребителе Драконов, чем овластелине Молний Идаракке...

Верховный жрец кашлянул, с любопытством оглядел Мрака,сказал негромко:

— С его статью можно бы, в самом деле, статьИстребителем или Разрушителем. Но поют, гм... все же поют! Народу нравятсятакие...

Светлана сказала счастливо:

— Такие нравятся всем.

— А я его люблю, — заявила Кузя громко. — Явыйду за него замуж, вот!

Все явно чувствовали неловкость, ибо в песнях, Мрак их тожеслышал, он довольно слюнявый страдалец, воздыхатель, слезуронятель, что ужникак не похоже на вот этого мрачного воина с суровым лицом. Мрак проследил завзглядом Иваша, тот украдкой окинул взглядом могучие кулаки Мрака, каждый сбычью голову и с крепостью гранитного валуна, и, судя по тому, как муж тцарицыпугливо отвёл взор, явно тоже решил, что это уж никак не слезуронятель.Разрушитель — да, но не воздыхатель.

Мрак положил руки на столешницу, взгляды всех тут жеприкипели к ним, сказал густым голосом:

— Я вижу, ты сменила всех советников? Светлана пожалаплечами.