дома ни в одном месте. И только в последний год моя жизнь немного наладилась. Мама перестала контролировать каждый мой шаг, я начала свободнее дышать… А теперь ты говоришь, что вся моя жизнь была ложью?

– Линда ослабила вожжи, потому что я пригрозил ей. Думаешь, почему она так легко согласилась на твои отношения с тем парнем? Рэйденом, кажется?

Забыв про туфли, я поднялась со скамейки и попятилась назад, ступая босиком по нагретому майским солнцем асфальту.

– Вайнона… – Папа встал и сделал шаг навстречу ко мне. – Я понимаю, тебе сложно все это переварить. Мы с Линдой действительно виноваты перед тобой, но мы оба любим тебя, и каждый из нас проявляет эту любовь так, как умеет.

Я покачала головой.

– Вы оба законченные эгоисты, папа, – процедила я сквозь зубы. – Из-за своих обид и неумения доверять друг другу вы превратили мою жизнь в гребаное кино с драмой и погонями, а я просто хотела… – Я покачала головой: – Впрочем, не важно, чего я хотела. Важно, что я узнала правду и… И теперь с чистой совестью могу сказать вам обоим…

Папа в недоумении нахмурился.

Я достала телефон и набрала маму. Через несколько гудков она ответила на звонок, и я включила громкую связь, неотрывно глядя в печальные синие глаза отца.

– Алло, Айви?

– Мама, папа говорит правду?

На линии воцарилась звенящая тишина, и через несколько секунд мама едва слышно произнесла:

– Да… Айви, прошу, дай мне все объяснить. Приезжай домой, и мы все обговорим.

– Когда-нибудь поговорим, – ответила я. – А сейчас… Идите вы оба к черту. – Я сбросила звонок, а потом положила телефон на асфальт. – Мне были нужны родители, а не дорогие подарки. Понимающая и любящая мама, а не надзиратель, который видел только мои недостатки. Заботливый и поддерживающий отец, а не Джеймс Бонд, который откуда ни возьмись свалился мне на голову.

– Вайнона, пожалуйста, дай нам шанс все исправить. Наши дороги с Линдой давно разошлись, но ты – наша дочь, и мы не хотим тебя терять.

«Я не хочу тебя терять», – так говорил Рэйден, и его словам я верила.

– Если вы действительно хотите все исправить, то оставьте меня в покое. Вы оба. И передай это маме, потому что в ближайшие недели я ее ни видеть, ни слышать не хочу.

С этими словами я развернулась и зашагала босиком в сторону остановки.

Отец не последовал за мной. Как бы больно ни было это признавать, но у нас с ним всегда была особенная связь – более крепкая, чем с мамой. И он понимал, что сейчас ему нужно меня отпустить, чтобы не потерять окончательно.

Я решила поехать в кампус. Когда я вошла в комнату в общежитии, Тина при виде меня широко улыбнулась, но, заметив выражение моего лица, тут же поникла:

– Айви, все хорошо?

– Нет.

Я прошла к шкафу и начала переодеваться. Сменила юбку с блузкой на удобные джинсы, футболку и толстовку, а затем запихнула в рюкзак плед и бутылку воды.

– Не хочешь поделиться? – спросила Тина, наблюдая за моими сборами.

– Не сейчас.

Она поджала губы и кивнула.

Что мне нравилось в соседке, так это ее проницательность. Она всегда тонко чувствовала, когда окружающим нужны разговоры и поддержка, а когда их лучше не трогать. А мне сейчас определенно требовалось второе.

Глава 32. Рэйден

С последней встречи с Кнопкой прошла почти неделя. Эти дни я все делал на автомате: ходил на учебу, готовился к финальному матчу по волейболу, где мы должны были побороться за третье место, готовил кофе и обслуживал посетителей на работе. Вот только к рукописи не прикасался. Вместе с моей музой я лишился вдохновения и теперь не мог выжать из себя ни строчки.

С уходом Айви вообще многое изменилось.

С тех пор я не разговаривал с Мэл. Где-то в глубине души я понимал, что если сначала помирюсь с ней, то предам Айви, и от этого чувствовал себя дерьмовым другом, который променял лучшую подругу на девушку. Наверное, со стороны и Мелани, и Айви было бы самым верным решением послать меня куда подальше.

И я сильно поссорился с родителями. Опять.

– Из-за какой-то безродной вертихвостки ты обидел Мелани! – причитала мама. – Она, считай, член нашей семьи, а твоя Айви устроила истерику и испортила праздник тетушке Грете.

– Во-первых, не надо преувеличивать, мам. Никто даже не заметил, что с тортом что-то не так, и гости были в восторге от его вкуса. Да и ссоры нашей никто не слышал. А во-вторых, не называй мою девушку вертихвосткой. Ты ее совсем не знаешь, но заведомо недолюбливаешь, и я не могу понять, в чем причина.

– Ты слишком наивен. Она просто использует тебя, как билет в счастливую богатую жизнь…

Поскольку дальше этот бред слушать было невозможно, я нагрубил маме и назвал ее черствой снобкой. Отец тут же вступился за нее, сказав, что я неблагодарный щенок, который не умеет разбираться в людях, и еще сто раз пожалею, что не прислушался к ним.

Но все, чего мне сейчас хотелось, – чтобы рядом оказалась моя Кнопка.

Айви…

Вернее, Вайнона. Ее настоящее имя нравилось мне не меньше того, к которому я успел привыкнуть.

Я безумно тосковал по ней. Я хотел увидеть ее лучезарную улыбку, услышать нежный голос, коснуться бархатной кожи и поцеловать. Целовать до нехватки воздуха, до дрожи в коленках, до белых звездочек перед глазами и до приглушенных стонов.

Но она просила дать ей время.

Теперь я понимал причины ее неуверенности в себе и страха быть преданной, понимал, почему она так боялась довериться мне. Но еще безумно боялся, что она не сможет переступить через все сомнения и страх того, что наша история любви так похожа на историю ее родителей. Поэтому мне хотелось доказать ей, что я не откажусь от нее, даже если весь мир восстанет против нас. Но я не знал, как это сделать.

Накануне встречи Айви с отцом я чувствовал себя законченным эгоистом, потому что радовался возникшему поводу написать ей. Она ответила мне, что пойдет к отцу одна, но от ее короткой приписки «Я тоже скучаю» в моей душе затеплился уголек надежды.

Следующий день был у меня свободным. Я заранее договорился с Дэном поменяться рабочими сменами и теперь не знал, чем себя занять. Попытался написать новую главу, но вышла какая-то ерунда. Читать тоже не получилось. Осознав, что прочитал один и тот же абзац трижды,