взметнулась, и Шарлотту вышвырнуло из проема. С разлета она упала, разбиваясь об пол. Ариадна настигла ее через секунду и одним точным, безжалостным рывком вздернула за волосы.

Влад яростно вылетел следом. Ариадна рванула Шарлотту, заставляя встать. Ноги той беспомощно забились об пол.

– Михаэль. Проверь маркер.

Но я не мог. Я смотрел на пальто. На влажное бурое пятно посередине, на мелкие, почти черные брызги вокруг, и далекий, телефонный еще голос Влада ввинчивался мне в висок. С кашемира не отстирывается кровь. С кашемира не отстирывается…

С кашемира.

Шарлотта была вся в крови. Но я и так знал, что парень мертв. Я внимательно читал ту книжку.

– Михаэль, – с нажимом повторила Ариадна. – На ком из нас маркер?

Я моргнул раз, чтобы узнать ответ, и еще раз, потому что вариантов было немного.

– На нем.

Влад, распаленно мечущийся между нами, застыл:

– А?

Я должен был рассказать сам. Потому что Ариадна скажет так, будто нам все равно, и тогда Влад наворотит дел, и у меня не останется времени подумать, как спасти его.

– Малой? – Энтроп тревожно понизил голос.

Лица коснулся сквозняк. Я инстинктивно вдохнул его, и запах кровяной ржавчины ударил в голову. Я поднял взгляд. Уджат вспыхнул. Я снова увидел существо. Иммунное к законам гравитации, оно протекло мимо нас по потолку, а у проема в коридор ссыпалось на пол, всколыхнув штору. Влад обернулся на шорох, ш-ш-ш, ш-ш-ш крыльев по полу. Существо уползло в коридор. Ариадна дернула Шарлотту к выходу.

– Забираем ее и уходим.

Я не пошевелился.

– Должен быть способ…

– Его нет.

– Должен быть!

– Он обречен.

Влад мгновенно оказался между нами.

– С этого места поподробнее, пожалуйста!

Ариадна посмотрела на него, но обратилась ко мне:

– Ники займутся им, как только закончат с прикормом.

– Если мы успеем в лабиринт…

– Не успеем. Даже если они выпустят его из магазина, то снесут машину. Тогда пострадают все.

Влад дернулся ко мне:

– Что происходит?! Почему я ничего не вижу?!

– Такая вокруг них информация… – пробормотал я.

– Скоро увидишь, – добавила Ариадна.

Она была права. Я тоже начинал видеть, даже без уджата. Вещи рябили по контурам, воздух дрожал, как в минус сорок. Что-то двигалось мимо нас, меняя очертания. Крошилась защитная пустота, и невидимые кусочки отваливались, как сухая глина, и из ничего вылуплялись ужасающие, первобытные существа.

Еще две ники прокрались к коридору. Одна из них вползла внутрь по стене. Другая слегла на пол и замерла, фрагментарная, потекшая, как изображение с разбитого телевизора.

– Обожаю места в первом ряду, – придушенно сказала Шарлотта. – Но разве нам не пора?

Все это время Ариадна прижимала ее к себе, сдавив локтевым сгибом горло. Влад разъяренно рявкнул:

– Да я из тебя кишки выпущу, родная!

– Вряд ли, – сказала Ариадна. – Тебе не хватит атра-каотики, чтобы убить ее.

Энтроп дернулся к ним, но я схватил его за локоть. Ариадна тряханула Шарлотту. Та, застонав, распрямилась.

– Смотри.

До того я видел лишь пальто, а теперь послушно оглядел Шарлотту целиком. Слабое мерцание усмешки на лице. Прямое, бесстрашное тело. Ни дрожи в ногах, ни мутного взгляда, из-за которых нам пришлось остановиться.

– Но ей… – выдохнул я. – Ей было плохо…

– Она это придумала. Тело поверило и передало обратный сигнал мозгу. Мозг тоже поверил. Энтроп поверил мозгу. Мы поверили тому, что видели. Это называется актерская игра.

Влад выдернул локоть, но остался рядом со мной. Шарлотта следила за ним с нескрываемым восторгом.

– Пока они были в симбиозе, у них был один маркер энтропа. Приди ники вчера, они бы увидели их обоих. Теперь, очевидно, симбиоза нет.

Да. Как-то так Влад и сказал недавно.

– То есть эти дни она ждала, пока подействует лекарство? – вскинулся Влад. – А сейчас разыграла сцену, чтобы выманить нас из машины? И все это было спланировано ею, чтобы убить меня?!

– Не думаю, что ею, – выдавил я. – Не только. Она лишь прикормила функции. Чтобы передать маркер, нужно связаться с разумом, а где он находится… Мало кто знает даже в лабиринте.

Энтроп резко обернулся:

– Функции? Так хрень, о которой речь… Это синтроп?

Я вымучил кивок:

– И очень древний.

Влад озлобленно смотрел на меня, но, по правде, сквозь меня. Он считал. Перебирал ниточки причинно-следственных связей в поисках той, что одним рывком распустила бы весь узел. А у меня в голове крутились одни и те же мысли. Кто-то управляет никами. Кто-то хочет убить его. Кто-то пытается спасти ее.

Со стороны стеллажей послышался шорох. Протяжный, по целлофану – уже знакомое ш-ш-ш, ш-ш-ш. Я повернулся и увидел, как на полках равномерно сминались упаковки с конфетами, как будто по ним полз невидимый асфальтовый каток.

– Не беда. – Влад вынырнул из мыслей, обреченно повеселел. – Тогда я убью ее голыми руками.

– Нет, – возразила Ариадна. – Она нужна нам.

Энтроп хмыкнул и принялся расстегивать манжеты

– Ее смерть не отзовет ник, – продолжила Ариадна.

– Тут я уже посчитал.

Каток надвигался. Конфеты, раздавленные, сыпались на пол. Влад показательно закатывал рукава до локтей.

– Я не позволю убить ее.

– Не вижу весомых контраргументов в твоем арсенале, снежка.

И когда он сделал широкий пружинистый шаг, а Ариадна не шелохнулась, я заподозрил, что аргументы все же были.

– Не надо, – попросил я, но они меня не услышали.

Энтроп дернулся. Ариадна вскинула руку. Я взвыл:

– Хватит! Немедленно!

Викторов артемис оказался убедительнее. Влад застыл в полутора метрах от него.

– Угрожать смертью смертнику… – прошипел он. – Какая пошлость.

Я встал между ними. Развернулся к Ариадне. Положил ладонь на пистолет. Не сразу, но все же она позволила мне опустить его.

– Давай подумаем, хорошо подумаем, – начал я, глядя ей в глаза. – Ники видят только один маркер. Который им дали. А у разумных существ, у Влада, их куча. Да, маркер энтропа биологичен, да, мы не знаем, какой конкретно маркер они видят, но я могу еще раз посмотреть, попробовать понять…

Ариадна молчала. Я вздохнул:

– Я не уйду. Я дал слово. Только благодаря ему мы вообще зашли так далеко.

– Ты просто увидишь его смерть.

– Нет, нет, подумай, пожалуйста. Наверняка Стефан…

– Ты читал тот дневник, Михаэль. Ты знаешь – для моторных функций не существует ничего, кроме маркера. Это части тела. В них нет разума, который удастся обмануть или уговорить. Можно только физически им навредить, но тогда они обнаружат наше присутствие. Мы станем еще одной порцией корма. Его не спасти. Они займутся им, как только закончат с…

С.

Из глубины коридора доносились звуки. Я пытался не замечать их, но они вытекали оттуда, как хлор. За ними распространялся запах. Я знал, что он уже не исчезнет, он останется со мной на всю жизнь, но вот звуки… Когда они стихнут, и приблизится шорох, и развернется шелест…

– Ариадна. – Мой голос дрогнул. – Только Стефан знал, что я читал тот дневник. Тебе я об этом не рассказывал.

Она посмотрела на меня так, будто не слышала ничего глупее. Перевела взгляд на Влада, на сыплющиеся с полок конфеты.

– Теперь понимаешь, почему ты должна подумать? Он разбирался в никах. Мы оба это знаем.

Ариадна