– Айкоу завален. Я слышал, в прошлом месяце там сошла лавина, так что поедем через долину Чунь. Так путь будет на полдня длиннее, но это лучше, чем пробираться через снега, в которых мы застрянем только Богам известно на сколько.

– У нас мало времени, – задумчиво пробормотал Лю Синь.

В последние несколько дней он редко выходил в город, но даже до него доходили обрывки слухов, что в Яотине что-то назревает. По рассказам, Дун Чжунши казнил несколько своих подчиненных и приказал созвать все знамена вольных городов к Яотину, оцепив тот под предлогом защиты. Его паранойя и агрессия давали о себе знать с каждым днем все больше и больше, и все это грозило вылиться в массовые беспорядки и восстания.

Лю Синь кинул внимательный взгляд на Сяо Вэня и сложил карту, завернув ту в кусок холщовки.

– Линь-гэ, нарисуй каждому из нас ориентиры, если вдруг кто-то заблудится в горах, – попросил он Пэй Сунлиня, на что тот просто кивнул и принялся за дело.

Цзин вышел из медитации ранним утром третьего дня, когда Лю Синь спускался по лестнице. Увидев, как мужчина, тряхнув головой, поднимает на него осознанный взгляд, собираясь что-то сказать, Лю Синь просто понимающе хлопнул его по плечу. Пройдя мимо, он отправился готовить завтрак, попутно раздумывая о том, все ли собрано к сегодняшнему отбытию через пару часов, когда в дверь вдруг раздался тихий стук.

Приготовившись объяснять очередному клиенту, что они уезжают и их не будет пару недель, он никак не рассчитывал увидеть Ма Цайтянь и Ма Жуши в легких халатах и без плащей.

Женщина быстро отвернула голову полубоком и вцепилась в подол.

– Синь, я… прости, мне больше некуда… – произнесла она дрожащим голосом.

Лю Синь быстро раскрыл двери шире, пропуская гостей. Ма Жуши держалась подозрительно тихо, стоя рядом с матерью и цепляясь за ее руку. Ма Цайтянь продолжала топтаться на пороге, но вдруг тяжело сглотнула, так и не повернув к юноше головы. Губы ее задрожали, когда она сказала:

– Прости, я не должна была приходить сюда.

– Что случилось? – попытался заглянуть ей в лицо Лю Синь, слыша, как позади него домочадцы стягиваются в зал, чем-то переговариваясь.

– Мне некуда деть А’Ши, так бы я никогда не побеспокоила тебя.

– Цайтянь, посмотри на меня.

Женщина поджала губы и замешкалась на несколько долгих мгновений, а после чуть повернула к нему голову и посмотрела на Лю Синя слезящимися покрасневшими глазами. Правая сторона ее лица была вся в кровоподтеках и ссадинах, отчего глаз немного заплыл. Приподняв плечи, Ма Цайтянь прикрыла дрожащей ладонью щеку и вновь отвернулась, всхлипывая.

– Маму избила владелица стекольной лавки, – заплакала Ма Жуши, поднимая на Лю Синя взгляд.

Юноша с трудом перевел дыхание и произнес:

– Так, для начала надо обработать раны, проходите.

– Нет, Синь, – остановила его Ма Цайтянь, – возьми к себе только А’Ши, пожалуйста, я могу пойти… – Она так и не договорила, прикрывая рот ладонью в попытках сдержать всхлипы. Ма Цайтянь и сама понимала, что врать смысла нет – ей некуда пойти. Сы Мянь и Го Тайцюн уехали из города на несколько дней, а Шуя Ганъюн жил над таверной, где теперь каждый день случались драки и гремела ругань недовольных ремесленников, которые сбивались в группы, обсуждая нововведения.

– Не говори глупостей, заходи, – сказал Лю Синь.

Тан Цзэмин встал рядом с ним и оглядел женщину и девочку, подметив грязные пятна на их платьях, капли крови и синяки на лице Ма Цайтянь. Он поджал губы и посмотрел на девочку. Ма Жуши, увидев друга, тут же кинулась к нему, заплакав еще горше. Тан Цзэмин на мгновение растерялся, но после стал что-то тихо говорить ей. Когда он упомянул большую зеленую черепаху, Ма Жуши стала всхлипывать реже.

– Юн ведь не знает, верно? – спросил Лю Синь.

Ма Цайтянь тут же вскинула глаза, в которых плескалась паника, и выдохнула:

– Если он узнает, то не оставит это просто так, не надо ему говорить. – Она смутилась, опуская голову.

– Идем, нужно обработать раны.

Помня о том, что мастерская захламлена вещами и повсюду раскиданы сумки и ловушки, Лю Синь повел гостей в свою комнату, прикрывая их собой от глаз домочадцев.

– Кто это? – спросил Гу Юшэн, сидя за столом и внимательно наблюдая за этим шествием.

– Моя подруга, – ответил Лю Синь, скрываясь в коридоре.

Тан Цзэмин усадил Ма Жуши на кушетку, устроился рядом и принялся успокаивать всхлипывающую девочку. Ма Цайтянь неловко переминалась с ноги на ногу, смотря на Лю Синя.

– Подожди немного, я принесу лекарство, – сказал парень.

Он направился в мастерскую, где Сяо Вэнь уже готовил мазь, подливая масло в плошку.

– Она…

– Да, я видел, – спокойно сказал лекарь.

Приготовив лекарство, они вдвоем направились в комнату.

Сяо Вэнь обрабатывал травмы Ма Цайтянь, ни о чем не спрашивая, но та первой решила начать разговор:

– В городе беспорядки. Люди волнуются, поговаривают, что уже на несколько ремесел наложен двойной налог. Я думала, это только слухи, будто на приближенных Дун Чжунши нападают на улицах, но, – она тихо зашипела, когда лекарь промокнул небольшую царапину на ее лице бинтом со снадобьем, – сегодня утром на меня налетело с обвинениями несколько человек.

– Они не могут встретиться с главой гильдии и решили отыграться таким образом? Нашли козлов отпущения! – гневно фыркнул Лю Синь.

Тан Цзэмин посмотрел на него, но тут же был утянут за рукав Ма Жуши, которая играла с большой черепахой, скармливая той нарезанные фрукты.

Сяо Вэнь внимательно посмотрел на Ма Цайтянь, о чем-то раздумывая. После недолгой паузы он предложил:

– Оставайтесь здесь до тех пор, пока мы не вернемся.

– Господин Сяо, это…

Лекарь сложил окровавленный платок и вновь посмотрел на нее:

– Мне нужно, чтобы за домом кто-то присматривал и кормил большую черепаху. Это простая взаимовыручка.

Ма Цайтянь несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем ответить:

– Но если меня найдут здесь?

– Кто бы вас ни нашел, в дом они проникнуть не смогут, не переживайте и просто не выходите на улицу.

Ма Цайтянь кивнула, смущенно принимая помощь и благодарно смотря на лекаря и юношу.

Через пару часов, собрав все припасы и оружие, компания двинулась в путь.

Цзин, помимо меча, повесил за спину большой лук и глубоко вздохнул, чувствуя знакомый вес, и передал Лю Синю один из своих ножей. Юноша замешкался на мгновение, но все же принял оружие, гадая, пригодится ли оно ему или же нет, как и другое лезвие. Хоть он и знал, что горы те отличаются от проклятых земель, все же готовился к встрече с потусторонними существами, штудируя книги и записи о тех местах. Токсины, лежавшие в сумке, приятно грели пояс, а само понимание, что в этот раз он не будет столь беспомощен, уже успокаивало юношу.

Когда они выезжали из Яотина, Лю Синь спросил Сяо Вэня:

– Ты сказал, что в дом никто не сможет пробраться? На нем стоит защита?

Лекарь с улыбкой кивнул, ведя свою лошадь рядом:

– Верно. Я часто отлучаюсь, а в моем доме очень много ценных вещей и лекарств. Как бы я мог оставить их без присмотра? Дун Чжунши спит и видит, как бы вызнать несколько моих рецептов, но даже если кто-то из его людей и проникнет туда в мое отсутствие, они не смогут ничего вынести или впустить кого-то в мой дом.

Лю Синь одобрительно усмехнулся и подъехал ближе к Тан Цзэмину.

Мальчик сидел на своем коне, плотно укутавшись в плащ, накинув на голову капюшон и засунув руки в теплую муфту, подаренную Лю Синем.

В быстром темпе они проскакали почти три дня, останавливаясь на ночь в трактирах и постоялых дворах. Лю Синь предпочитал игнорировать взгляд Гу Юшэна и всегда брал себе с Тан Цзэмином одну комнату с двумя спальными местами, тем не менее наутро неизменно просыпался в объятиях мальчика.

Как Лю Синь и просил, Пэй Сунлинь нарисовал ориентиры гор, в которые они шли. Стоя в последнюю ночь на восходе возле приоткрытого окна, Лю Синь смотрел на высокие пики, поднимавшиеся, кажется, до самого неба. Уже один только их вид вызывал холод под кожей, инеем пробиравшийся внутрь. Сделав глоток горячего вина, Лю Синь опустил взгляд на свою карту, подмечая, что их новый знакомый такой из себя художник.

Услышав тихий стук в комнату, он понял, что пора выходить.

Они оставили своих коней на постоялом