стабильность зависела от состояния и сплоченности партий-союзников. Раскол республиканцев привел к образованию новой партии, Династической Левой, в которую в 1882 г. влились бывшие демократы и радикалы, а также все недовольные поведением либералов (Мартос, Посада Эррера, Лопес Домингес, Морет, Монтеро Риос). Они согласились с новой политической системой, но выступали за реформу конституции, которая восстановила бы суверенитет нации и всеобщее избирательное право. Эта политическая группа стремилась прийти к власти законным путем, но ее активизация совпала с новыми попытками мятежей с участием и гражданских лиц, и военных. В результате король отказал Сагасте в доверии и в октябре 1883 г. поручил формирование правительства Посаде. Но Династическая Левая торжествовала недолго. Через три месяца, не сумев справиться со своей вечной проблемой, борьбой фракций, левые уступили дорогу лидеру консерваторов. В январе 1884 г. Кановас вновь возглавил правительство, спустя только три года после прихода к власти Сагасты.

Все эти перемены не были мирными и не свидетельствовали о запланированном чередовании партий. И лидер консерваторов, и вождь либералов оказались неспособны устранить проблемы, связанные с внутрипартийной борьбой, и обеспечить стабильность власти. Сам Кановас должен был противостоять выходу из коалиции ультракатоликов, которые так и не смогли полностью интегрироваться в его партию. Сагаста, со своей стороны, напряг все свои организаторские способности (заслужившие ему прозвище «старый пастух»), чтобы расколоть Династическую Левую партию и привлечь часть ее членов в ближайшую к своей партии группу, сложившуюся вокруг Посады Эрреры, Морета и Мартоса. Он не обещал своим новым союзникам ничего определенного, однако полностью отрицал возможность конституционной реформы. Так началось формирование новой партии, которая откажется от слова «Объединенная» и станет называться просто-напросто Либеральной. Династическая Левая лишилась своих самых выдающихся членов и влилась в новую партию, оставив за бортом Лопеса Домингеса, который остался верен плану конституционной реформы.

Консолидация режима

Именно партия Сагасты получит власть в результате так называемого Пакта Эль-Пардо[340], ознаменовавшего решающий этап в формировании и стабилизации режима. Король, страдавший туберкулезом, тяжело заболел бронхитом и умер в ноябре 1885 г. За несколько часов до его кончины Кановас и Сагаста под давлением Мартинеса Кампоса договорились о порядке мирной передачи власти друг другу. Двухлетнее правление Кановаса было далеко не безоблачным. Министром развития в его правительстве оказался ультракатолик Алехандро Пидаль, который приложил руку к дипломатическим проблемам в Италии и стремился снова поднять вопрос об университетском образовании. То ли из-за постоянных раздоров внутри правительства, то ли из расчета, что следует отступить и дать Либеральной партии испытать судьбу, но уже на следующий день после смерти короля Кановас сдал полномочия Сагасте. Тот возглавил правительство надолго, почти на пять лет, и восстановил некоторые гражданские права, введенные Конституцией 1869 г. В правительствах был представлен весь цвет Либеральной партии — Алонсо Мартинес, Морет, Монтеро Риос и Хуан Франсиско Камачо, и при такой поддержке Сагаста действительно ускорил формирование либерального государства. 30 июня 1887 г. был принят Закон об ассоциациях, благодаря которому открылись новые возможности для деятельности партий и профсоюзных организаций, оказавшихся вне двухпартийной системы; затем осуществилась старая надежда прогрессистов — был введен Закон о суде присяжных; 26 мая 1889 г. утвержден Гражданский кодекс, в создании которого принимал участие Алонсо Мартинес; и в конце концов, когда существующая система выборов уже почти изжила себя, 9 июня 1890 г. был принят Закон о всеобщем избирательном праве для мужчин с 25 лет. Таким образом Либеральная партия продолжила традиции прогрессистов, и благодаря ей государство обрело развитые законодательные нормы. Вот только их применение было не на высоте, поэтому в общественном мнении бытовало убеждение, что само государство, особенно с точки зрения состояния избирательного права, не более чем фарс.

За 11 лет правления Альфонсо XII — с января 1875 г. по ноябрь 1885 г. — стали очевидными главные характеристики режима, основы которого были заложены сентябрьской революцией. Первое: кандидатуру премьер-министра могли выдвигать только две партии, одна из которых являлась преемницей «умеренных», а другая — прогрессистов; участие третьей партии фактически исключалось. Второе: смена правительства происходила либо тогда, когда политика действующего правительства не соответствовала ситуации, либо по завершении срока его полномочий, либо в случае раскола внутри правящей партии, который мешал ей выполнять свои задачи. Третье: согласно традиции поручение короля о формировании нового правительства сопровождалось декретом о роспуске кортесов и назначении новых выборов. Четвертое: первая задача нового правительства заключалась в том, чтобы заменить сотни старых и назначить сотни новых государственных служащих, но так, чтобы гарантировать партии, уходящей в оппозицию, достойное количество мандатов, которое позволило бы ей спустя несколько лет претендовать на власть. Важнейшее качество этой системы состояло в том, что отношения между «умеренными» и прогрессистами, основанные на принципе «политика, то есть война» и обернувшиеся для них плачевным опытом демократической революции 1868 г., сменились отношениями между консерваторами и либералами, основанными на принципе «политика, то есть переговоры». Они, наследники двух направлений, на которые раскололось либеральное движение, теперь склеивали осколки, отметая при этом последние остатки демократии, содержавшиеся в либеральном проекте.

Консерваторы и либералы сумели договориться, потому что к тому времени они уже составляли единый класс политиков. Пусть они часто демонстрировали гордость представителей среднего класса и вели себя как настоящие меритократы, отказываясь от наград в виде дворянских титулов, однако по своему социальному положению они сблизились не только друг с другом, но и с богатыми и могущественными слоями общества. Их электорат превратился в клиентелы, которые содержались на доходы от более или менее обширных земельных владений; участие в столичной жизни открывало возможности для строительства особняков в новых районах городской застройки. В самом деле, консерваторы и либералы представляли собой единый политический класс, состоявший из двух партий, которые заключили между собой соглашение и отказались от соперничества друг с другом. Они шли на последовательные уступки, введя свободу прессы, ассоциаций, собраний, и были способны допустить в систему маргинальные политические группы, например умеренных республиканцев или ортодоксальных католиков. На смену восстаниям предшествующего периода пришло мирное согласованное чередование партий, которые представляли интересы элит, сформировавшихся в эпоху «умеренных». Это титулованные дворяне, которые, несмотря на упадок своего экономического влияния, по-прежнему получали существенные доходы от земельной собственности; землевладельцы большого и среднего достатка, разбогатевшие за счет дезамортизации; новая буржуазия, образовавшаяся во времена финансового бума, индустриализации (в текстильной, металлургической, горнодобывающей промышленности и железнодорожном строительстве) и развития рынка недвижимости; новый средний класс — адвокаты и чиновники, поднявшиеся по социальной лестнице на государственной службе благодаря политической деятельности, занятиям журналистикой и свободными профессиями. Перспектива мира и прогресса сулила им новые возможности для предпринимательской деятельности.

Политическая стабилизация была достигнута ценой политической коррупции.