Тэль тоже засмеялась — тонким, дрожащим голосом. Что-тосказала, запинаясь, будто ей уже не повиновался язык. Виктор обернулся.

Маг Анджей помогал Тэль выбраться из-за стола. Девочкапошатывалась, не прекращая хохотать.

— Тэль, тебе пора… — начал Виктор. И замолчал, наткнувшисьна разъяренный взгляд Земного.

— Ешь и пей в свое удовольствие, гость дорогой! — процедилмаг. — Присмотри себе подругу среди служанок. Будь счастлив — твоя сестра подмоим покровительством!

Тэль, повисшая на сухоньком маге, окинула Виктора мутным,плывущим взглядом. И сообщила:

— Так весело-о-о…

Кусок в горло больше не шел. Вино утратило вкус. Викторсидел, ковыряясь в очередной смене блюда — ассорти из десятка, наверное, сортовмяса, залитых острым соусом. Вокруг чавкали, рыгали, ржали, взахлебрассказывали невнятные истории.

Князь, замерший на своем троне, благостно поглядывал наподданных. Мягко улыбнулся и Виктору.

Тэль тоненько взвизгнула.

Виктор обернулся — маг почти успел убрать шаловливую руку.Они с Тэль танцевали, медленно смещаясь через зал. Все больше и больше парвступали в танец, заполняя свободное пространство. Маг глянул на Виктора черезплечо Тэль и коротко оскалился.

Сиди, не дергайся…

Они уходили куда-то в темноту.

Виктор резко повернулся к князю. Встретил понимающий,снисходительный взгляд.

— Ваша светлость, позвольте слово молвить…

Князь нахмурил брови. Кивнул.

— Ваша светлость, моей сестре пора спать.

— Маг Анджей позаботится о ней, юноша. Не волнуйся.

Князь был вполне добродушен и благожелателен.

— Князь, маги — очень увлекающиеся… они не соизмеряют своегомогущества со слабыми человеческими силами. Я думаю, Тэль не совсем понимаетпроисходящего…

Князь покачал головой:

— Юноша, у всех есть свои слабости. Великие маги имеют правона небольшое снисхождение… со стороны нас, смертных. Не волнуйся.

Виктор в отчаянии глянул через плечо. Маг и Тэль ужескрылись в дальнем темном углу. На миг сверкнула полоска света — открылась изахлопнулась дверь.

— Князь!

— Пируй!

Виктор вскочил, тяжелый дубовый стул опрокинулся прямо подноги танцующим. На него недоуменно покосились.

— Тебе не дорога жизнь? — спросил князь. — Я не собираюсьзащищать столь глупых подданных.

— А мешать им защитить свою честь?

Князь развел руками:

— Если твоя честь толкает тебя на смерть… Успокойся. Девочкапонимала, что делает. Уж это я прочел в ее глазах.

Виктор молча двинулся между танцующих.

— Пропустить, — негромко и устало велел вслед князь. — Самвыбрал…

Верно, зачем князю портить свое реноме убийством братабудущей волшебницы? Лучше пусть с ним разберется маг…

Люди останавливались, расступались перед ним. Как нистранно, во многих взглядах было понимание и сочувсвие. Значит, заметили, чтопроисходит.

Неужели и эта жующая, сопящая, пьянствующая масса способнапонять его?

Мужчина средних лет, в одежде темно-багровых цветов, вкольчужном нагруднике и с мечом на поясе, не ушел с дороги. Положил руку нарукоять меча, наполовину выдвинул его из ножен.

Что?

Виктор почувствовал, как шевельнулась и набирает силу слепаяярость.

Главное оружие Убийцы…

— Твой меч — жалкая железка, — негромко сказал рыцарь вбагровом. — Возьми мой.

Ярость схлынула, растворилась в недоумении, наткнувшись натвердый взгляд рыцаря.

— Я знаю, что такое слово и честь. Возьми меч.

— Спасибо, — Виктор покачал головой. — Мне хватит моегоклинка.

Вперед — в темные углы шумного зала — к закрытой наглуходвери — что за дверь-то такая, куда ведет, что могли предусмотреть хозяевазамка, какие удобства предоставить пирующим? Что бы ни было за дверью — ее не выбитьплечом, не открыть руками, не порубить мечом. Толстые доски, обшитые железнымиполосами, вроде бы для красоты, но откуда старые, потемневшие сколы на дереве,почему железные полосы помяты — словно уже стояли у этой двери, колотили вбессильной ярости, рубили мечом…

За спиной топтались танцоры, вроде бы двигаясь в такт музыке— но не отворачивая лиц, пытаясь не упустить ни единого мига спектакля.

Слабый вскрик из-за двери — или показалось? Слабый,придушенный, зажатый ладонью крик…

И алая ненависть того, кто жил в душе Виктора, сноваполыхнула ослепительным пламенем. Сметая заботливо наложенные Лой оковы,выдирая из глубин послушную Силу.

Он взмахнул рукой — и гобелены по стенам затрепетали;жалобно зазвенели, рассыпаясь, узкие витражные окна; свечи и факелы мигнули впредсмертной судороге, посуда полетела со столов — когда послушный Воздухпришел на зов Хозяина. Сжатый тугим невидимым кулаком, пронесся через зал —замер на миг — направляемый волей Виктора. И ударил в дверь.

Брызнула щепа вперемешку с осколками металла. Осыпалась подноги. Воздушный таран отпрянул, укутал Виктора кипящим покрывалом.

Открылся проход — в маленькую комнату без окон. Три факелагорят на стенах, отражаясь в зеркальном потолке. Огромная кровать, кроме нее инет ничего, не влезло бы в узкий каменный рукав… Большая деревянная бадья сводой, на цветастом ковре, укрывающем пол, разбросана одежда. Голый — и от тогоневыносимо нелепый, чахленький маг Анджей нависает над Тэль, прижимает ккровати, срывая с девчонки юбку. Выше пояса Тэль уже была раздета и сейчас лишьслабо сопротивлялась, пытаясь отстоять последнее.

— Что? — маг взвыл, оборачиваясь на звук. Он был слишкомзанят процессом обучения юной волшебницы, чтобы заметить, как была выбитадверь. — Холоп!

Отпустив Тэль, он взмахнул руками. Коротким жестом, какимотгоняют надоедливую муху.

Потолок затрясся, каменные глыбы посыпались на Виктора.Воздушная скорлупа взвыла, когда две волны магии столкнулись.

Размолотые в порошок камни горками песка осыпались на пол.

В зале уже кричали. Там первыми поняли, что происходит небанальное смертоубийство.

— Взять его! — голос князя, неожиданно сильный и властный,пронзил бессвязные вопли.

Еще удара в спину не хватало! Виктор уже не владел собой,ярость звенела, тело наполнилось дрожью. Стереть в пыль! Срыть замок дофундамента, до гнилых подземелий!