– Наверное, обычай. На Нимелоре все места соединения, где должна пройти мыслесила, делают двойными на расстоянии ширины ладони. – ответил тот. – Наверное, из уважения к знаменитому рамперу и этому месту, Мадор неукротимый ведь был первооткрыватель в получении мыслесилы из природных источников.

– Верно, был, – согласился советник Дагор. – Но еще раньше наши мастера все двойное ставили именно на таком расстоянии, для рудодела это длина ладони. Потому и рампер такой получился, и неизвестно еще, кто первооткрыватель!

– Глупос-с-сти! – зашипел снизу противный голос Неистового Истинного. Дарион запомнил его еще со вчерашнего дня. – Глупос-с-сти! Это не длина и не ширина чьих-то конечностей, а рас-с-стояние, на котором Предок откладывает первоскорлупы с зачатками И-с-с-стинных!

Ну все, сейчас они передерутся, выясняя, кто первооткрыватель, а в провале опять гремит!

Дарион простучал каблуками по ступенькам витой лестницы, за ним, кряхтя, спустился советник Дагор, помогая себе посохом, а следом все остальные. Истинные усилили свечение, и Дарион увидел перед собой открытую дверь. Двое Истинных вплыли внутрь комнаты, и в прекрасном золотистом свете открылось безобразное разорение. Белая вогнутая стена прожжена и разорвана, и в разрывах виден черный шершавый камень. На столе с множеством больших и маленьких ручек все оплавлено, разбито и покрыто копотью. Два кресла разорваны и сожжены, на столе брошена связка голубых камней, уже давно не голубая и не серая, а черная и обугленная.

– Эти белые шары должны светиться, а на столе должны работать и голубые камни, и ручки мыслеприема, – печально проговорил ученый брат Геранд, оглядываясь вокруг. Ни один шар не был ни белым, ни светящимся, а на столе вообще трудно было понять, что к чему.

– По руслам рек вода вскипала,

На склонах гор земля пылала,

И скалы в щебень рассыпались,

Война пожаром разгоралась,

– прочел на память старый советник. – Эх, сколько же мастерства погубили! Какая, наверное, тут была красота!

Торик всунул голову в дверь.

– Страшна была война святая!

Горел огонь, не угасая…

Дарион отмахнулся от него, и летун замолчал. Вот тьма преисподняя! Как же теперь разобраться во всем этом? Вот ученый брат Геранд встал у стола, пытается найти что-нибудь действующее, камень или машину, но здесь такого явно нет. Но ведь оно и не нужно! Им нужна только одна вещь – парные отверстия для передачи мыслесилы на расстоянии ладони друг от друга!

– Геранд, где здесь то устройство, через которое мыслесила может уйти к Предку?

Ученый брат наклонился под стол, один из Истинных тоже опустился и принялся светить золотым своим светом. Кажется, это был Спокойный.

– По-моему, вот они, – показал он пальцем. – И от них в глубине стены есть особые трубки, одни идут в шахту накопителя, а другие внутрь Предка. Я видел это только на чертеже в подземелье, точно не помню, где они.

Даже если он врет, неважно. Наверняка они уже непригодны, а вот соединения… Дарион тоже наклонился, заглядывая под стол.

– Но их не два, их четыре!

Повелитель вещей закивал.

– Одна пара в накопитель, другая к Предку. В накопитель вот эта, – он показал пальцем и вздохнул. – Здесь даже через себя пропустить нельзя.

– Ну так ты и не будешь, для тебя это гибель. Но я знаю, кому такое по силам! Дирт! – крикнул Дарион, высовываясь в дверь. Змеиная голова показалась среди лепестков купола. – Скажи, корни Предка, по которым ты стучал, далеко?

– Рядом, твоя княжеская светлость, я сейчас могу через провал хвостом достать.

– Отлично! А при этом головой до этого стола достать можешь?

Вместо ответа огромная чешуйчатая голова на длинной шее, снося ступеньки, просунулась вдоль лестницы.

– Тогда вытаскивай всех, кроме меня!

– Я тоже останусь! Я могу разобраться! – принялся возражать Геранд.

– Все наверх, Дирт сюда! Провал сейчас последнее погубит! – бесцеремонно скомандовал Дарион. Внушать он уже никому не мог, но никто и не сопротивлялся. Даже Истинные куда-то спрятались. Ну, еще раз проверить! Значит, через пару гнезд мыслесила уйдет в зубцы, с зубцов – на зубы синего змея, через змея – в живой огонь, а оттуда на корни Предка, и пусть он кормится, хоть лопнет!

– Где браться зубами? – прорычал Дирт, просовывая голову в комнату.

– А ты выдержишь столько мыслесилы?

– Конечно, у меня так уже было.

Выяснять, когда и как, было некогда. Дарион собрался с духом, поднял рампер, и зеленые зубцы сами вошли в отверстия, будто нарочно для них приготовленные. А что, собственно, такого? Обычай! Огромная зубастая пасть раскрылась, четыре зуба ухватились за то место, где соединялись два зубца рампера и сжались. Что-то снова загудело, но это был звук машины, а не судорог Предка. Легкая дрожь прошла по телу змея, он расслабился, закрыл глаза и блаженно замер, слегка шевеля челюстями и уткнувшись носом в остатки стола. Он пропускал через себя мыслесилу, а может быть, и кормился ею заодно.

Истинные, слабо мерцая, выскользнули из своих щелей и мимо змеиной шеи помчались наружу – должно быть, проверять, как идет питание Предка. Дарион почувствовал, как поплыла перед глазами желтизна, будто он двигал мыслесилой камни, но сейчас это было даже приятно. Траты мыслесилы тут же возмещались из наследства древних повелителей вещей, и Дарион, устроившись на лестничной ступеньке и прислонившись к шее змея, задремал, держась за древко рампера. Когда он теперь проснется? Может, снова через двести лет, так и не узнав, почему заснул однажды? Больше он не успел ни о чем подумать.

Дарион проснулся от того, что змеиная шея зашевелилась под ним. Вокруг все было по-прежнему, и времени, кажется, прошло немного. Может быть, он еще узнает когда-нибудь, от чего мыследей может заснуть каменным сном на двести лет! Но сейчас надо заняться делом.

– Ну что, Дирт, все выпустил?

– Ничего не осталось, и вот … – смущенно прорычал змей. Дарион заглянул в комнату. Из всего, что там было, остался цел только рампер Правого Дела. Чудо-оружие было полностью цело, зеленые зубцы смутно поблескивали. Из чего их все-таки сделал мастер Гавор? Вот еще один вопрос, на который надо будет найти ответ.

– Прости, твоя княжеская светлость, я опять немного перестарался!

Ну и ладно! По крайней мере, теперь никто не будет собирать в это устройство мыслесилу, отнятую у Предка!

– Ну, давай, вылезай отсюда! – сказал Дарион, но змей только повертел головой и уперся в лестницу. Да он же вырос за это время, мыслесила Предка явно пошла ему на пользу, и теперь можно точно сказать, кто он такой! Этого только спесивые Истинные не желают видеть.

– Давай, ломай лестницу, а я на