Мемнох замолчал. Казалось, он выдохся. Поднявшись, он сновапошел на берег моря и остановился на мягком песке и гальке. Я увидел, какблеснул силуэт его крыльев – возможно, в точности так, как привиделось тойженщине, но через мгновение на берегу виднелась попросту большая фигура сопущенными плечами; она стояла ко мне спиной, со спрятанным в ладони лицом.

– Мемнох, что произошло? – спросил я. – Богнаверняка не оставил тебя там! Что ты сделал? Что случилось на следующее утро,когда ты проснулся?

Вздохнув, он наконец обернулся. Медленно подойдя к валуну,он снова сел.

– К утру я успел познать ее с полдюжины раз и лежалполумертвый, что само по себе было еще одним уроком. Но у меня не было никакихмыслей относительно того, что мне делать. Пока она спала, я молился Богу,молился Михаилу и другим ангелам. Я молился и молился, спрашивая, что мнеделать. Угадай, кто мне ответил? – спросил он вдруг.

– Души из преисподней, – ответил я.

– Да! Мне ответили души. Откуда ты узнал? То были души –самые сильные души преисподней, услыхавшие мои молитвы Создателю, услыхавшиесамую суть моих стенаний, и моих оправданий, и моей мольбы о снисхождении,прощении и понимании; они услышали все это и испили и поглотили, как обычнопоступали с душевными терзаниями своих человеческих детей.

И к восходу солнца, к тому времени, как начали собиратьсялюди из общины, я узнал лишь одно: что бы со мной ни случилось, какова бы нибыла воля Создателя, души, томящиеся в преисподней, более не останутсяпрежними! Они узнали слишком много из слов обретшего плоть ангела, бездумновзывавшего к Богу и небесам.

Разумеется, происшедшее не сразило меня. И я не сидел там враздумье. Могущественные души узрели первые проблески рая. Теперь они позналисвет, заставляющий ангела рыдать и молить в отчаянии, ибо он опасался, чтоникогда более не увидит этого света. Я не размышлял об этом. Нет.

Господь оставил меня там. Вот о чем я подумал. Господь меняоставил. Я пошел в толпу. Поселение было переполнено людьми. В сущности,мужчины и женщины стекались со всех ближайших стоянок, чтобы увидеть меня.

И нам пришлось покинуть огороженное пространство и выйти на открытоеместо, в поле. Посмотри направо вниз, туда, где земля идет под уклон. Видишь –поле внизу и часть берега?

– Да.

– Там мы и собрались. И скоро стало ясно, что все этимужчины и женщины чего-то от меня ждут: что я заговорю, начну творить чудеса,расправлю крылья – словом, нечто такое, не знаю что именно. А что до Лилии, тоона все так же льнула ко мне, соблазнительная и прекрасная, переполненнаясмутным восторгом.

Мы вместе взобрались на ту скалу... видишь, валуны,оставленные ледниками миллионы лет назад? Туда. Мы влезли наверх; она уселась,а я встал перед этими людьми, затем взглянул на небеса и вознес вверх руки.

От всего сердца молил я Господа простить меня, вернутьназад, милостиво завершить мое вторжение исчезновением, иначе говоря –позволить мне принять свое ангельское обличье и невидимому подняться ввысь. Ястрастно желал возвращения, рисуя его в воображении, пытался всеми мыслимымиспособами обрести свою прежнюю природу. Безуспешно.

В небесах над головой я видел то же самое, что и люди. Я виделсинь неба, плывущие на восток курчавые белые облака и бледную дневную луну.Солнце жгло плечи. Оно припекало мою макушку. И тогда мне открылось нечтоужасное: то, что я, возможно, умру в этом теле! То, что я расплачиваюсь своимбессмертием! Бог сделал меня смертным и повернулся ко мне спиной.

Я долго все это обдумывал. Я догадывался об этом с первыхмгновений, но теперь уверился во всем с поспешностью человека. И во мнепробудился гнев. Я посмотрел на всех этих мужчин и женщин. Я подумал о словахБога, которые Он мог бы обратить ко мне в ответ на мои слова, раз уж япредпочел плоть небесам. И в голове моей созрело решение.

Если это должно было стать моим концом, если мне, как всемлюдям, придется умереть в смертном теле, если у меня остается еще несколькодней, недель или даже лет – как бы это тело ни надеялось выжить средипревратностей жизни, – тогда я должен сделать с ним самое прекрасное изизвестного мне. Я должен предложить Господу самое хорошее, что у меня есть. Ядолжен уйти как подобает ангелу, если от меня ждут ухода!

«Я люблю тебя, Господи», – вслух произнес я. И сталломать голову над величайшими деяниями, которые мог бы осуществить.

Почти сразу же у меня созрело логичное и, в общем-то,очевидное решение. Научить этих людей всему, что я знаю! Я не станурассказывать им лишь о небесах, Боге и ангелах, ибо какой в том прок? Хотя,разумеется, расскажу им об этом тоже, расскажу, как найти мирную смерть иупокоение в преисподней, поскольку им это доступно.

Но это будет меньшее из того, что я совершу. Ведь это такмало! Лучше я сделаю вот что: я научу их тем знаниям об их мире, которые сам всостоянии постичь умом, но которые пока недоступны им.

Немедленно я приступил к делу. Я повел их в горы и там, впещерах, показал им рудоносные жилы и рассказал о том, что, когда этот металлсильно разогревается, он изливается из земных недр в виде жидкости, и если имудастся снова его нагреть, они заставят его быть мягким и смогут делать из негоразные предметы.

Вернувшись к морю, я собрал немного глины и слепил из неемаленькие человеческие фигурки, чтобы показать, как это просто! Подобрав палку,я нарисовал на песке круг и заговорил с ними о знаках. Как можно изобразитьЛилию в виде знака, напоминающего цветок, именем которого она была названа. Икак можно изобразить в виде символа меня... человека с крыльями. Я повсюдурисовал картинки, показывая им, как это просто – связать изображение спредставлением о конкретном предмете.

К вечеру я собрал вокруг себя женщин и стал учить их, каксвязывать ремни из мягкой кожи, до чего они не могли дойти сами, а еще сшиватькожу в большие куски.

Этим людям уже был известен лунный календарь, но они неведали календаря солнечного. Я рассказал им о нем. Сколько дней должно быть вгоду в зависимости от движения Солнца и планет, и как они смогут записать всеэто с помощью знаков. И вскоре мы набрали глины с морского берега и сделали изнее плитки, на которых я палочками изобразил маленькие картинки звезд, неба иангелов. А потом эти плитки оставили высыхать на солнце.

День и ночь был я с моими людьми. И давал им все больше ибольше знаний. Когда одна группа уставала и не могла больше учиться, яобращался к другой и наблюдал за их занятиями, пытаясь добиться успеха.