– Что? О чем это ты? Ты хочешь со мнойрасстаться? – переспросила я, слишком поздно осознав, что он вовсе не шутит.Алекс был таким милым, таким понимающим, он всегда был рядом, и я привыклапринимать как должное, что после изнурительного рабочего дня он всегда готоввыслушать и поддержать – в то время как все остальные старались оградить себяот моих излияний. Проблема была в том, что я все меньше и меньше давала емувзамен.

– Да нет, я не о том. Не расстаться, простопереждать. Возможно, так мы сумеем по-новому взглянуть на все происходящее. Ты,конечно, недовольна сейчас моим поведением, да и я от тебя не в восторге.Может, если мы расстанемся на некоторое время, так будет лучше для нас обоих.

– «Лучше для нас обоих»? Ты думаешь, это нампоможет? – Меня бесила банальность его слов, сама мысль о том, что расставаниена некоторое время может наладить наши отношения. Мне казалось крайним эгоизмомс его стороны, что он делает это именно сейчас, когда уже виден конец моегорабства и мне предстоит такое трудное испытание. Угрызения совести тут жесменились раздражением.

– Хорошо же. Ладно, давай отдохнем, –проговорила я саркастически и с неприязнью, – сделаем передышку. Звучитмногообещающе.

Он не отрываясь смотрел на меня, и в егобольших карих глазах отражались недоумение и боль; затем страдальческизажмурился, словно пытаясь изгнать мой образ из своих мыслей.

– Ладно, Энди. Я пойду, не буду еще большетебя расстраивать. Надеюсь, тебе понравится в Париже, правда надеюсь. Я позвонютебе.

И прежде чем я поняла, что на самом делепроисходит, он поцеловал меня в щеку, как поцеловал бы Лили или мою маму, инаправился к двери.

– Алекс, может, поговорим? – крикнула я,пытаясь сохранять спокойствие и надеясь, что он все же не уйдет.

Он повернулся, грустно улыбнулся и сказал:

– Давай не будем больше сегодня разговаривать,Энди. Говорить надо было несколько месяцев назад, год назад. Не стоит пытатьсявысказать все наболевшее прямо сейчас. Просто подумай как следует обо всем,ладно? Я позвоню через пару недель, когда ты вернешься и успокоишься. И удачи вПариже – я знаю, ты справишься. – Он открыл дверь, вышел и тихо закрыл ее за собой.

Я бросилась в спальню Лили, чтобы дать ейвозможность сказать, что он принял все чересчур близко к сердцу, что я еду вПариж потому, что так надо для моего будущего, что она вовсю спивается и чтоесли я уезжаю из страны, даже не повидав своего только что родившегосяплемянника, это еще не значит, что я плохая сестра и тетя. Но Лили уже заснула– заснула, даже не раздевшись, просто повалилась плашмя на покрывало: натумбочке у изголовья стоял ее опустевший бокал. На кровати я увидела раскрытыйноутбук, и мне стало интересно, сумела ли она написать хотя бы слово. Явзглянула.

Браво! Она сделала «шапку» где указала своеимя, номер группы, имя научного руководителя и даже сформулировала тему, повсей вероятности, приблизительную: «Психологические аспекты любви автора ксвоему читателю». Я расхохоталась, но она даже не пошевелилась, поэтому яубрала ноутбук, поставила будильник на семь часов и потушила свет.

Как только я вошла в спальню, зазвонилмобильник. Сердце у меня так и подпрыгнуло – как всегда, первой мыслью было,что это звонит она, – но я тут же решила, что на самом деле это звонит Алекс.Он просто не способен был уйти вот так, не закончив разговора. Я знала этогопарня – он не мог уснуть без поцелуя на ночь и без того, чтобы не пожелать мне приятныхсновидений; он был не таков, чтоб надменно уйти, смирившись с тем, что мы небудем разговаривать несколько недель.

– Привет, малыш, – выдохнула я, уже скучая понему, но в то же время радуясь, что мы говорим по телефону и нам нетнеобходимости разбираться во всем прямо сейчас. Голова у меня раскалывалась,плечи ломило, и мне хотелось только, чтобы он сказал, что наша ссора былаошибкой и он позвонит мне завтра. – Я рада, что ты позвонил.

– Малыш? Ничего себе! А мы делаем успехи,правда, Энди? Будь осторожнее, а то я могу решить, что ты меня хочешь, –услышала я спокойный и насмешливый голос Кристиана. – Я тоже рад, что позвонил.

– А, это ты.

– Что ж, это не самое теплое приветствие,какое я слышал в своей жизни! В чем дело, Энди? В последнее время ты вроде быменя избегаешь?

– Конечно, нет, – соврала я, – просто у менябыл тяжелый день. Как обычно. Ну и как ты поживаешь?

Он засмеялся:

– Энди, Энди, Энди. Да ладно тебе. О чем тебегрустить? Тебя ждут великие дела, и они уже рядом. Почему я и звоню – хочупригласить тебя на встречу членов пен-клуба в «Джеймс-Бирд-хаус» завтравечером. Придет много интересных людей, и мне будет приятно с тобой повидаться.Из чисто профессиональных побуждений, разумеется.

У заядлой читательницы «Космо», обожающейстатьи типа «Как узнать, можно ли ему доверять», в этот момент в мозгунепременно должна была вспыхнуть сигнальная лампочка. Она и вспыхнула – толькоя ее проигнорировала. Сегодня был долгий и трудный день, и я позволила себе –всего на одну минутку – мысль о том, что ведь может, может быть так, что онговорит вполне искренне. К черту все. Приятно поболтать с мужчиной, который несобирается тебя поучать, даже если он плевать хотел на то, что у тебя естьпарень. Я знала, что не приму его предложения, но несколько минут невинноготелефонного флирта – это не грех.

– Да неужели? – игриво спросила я. –Расскажи-ка подробнее.

– Я могу перечислить тебе множество причин, покоторым тебе стоит пойти со мной, Энди, и самая первая – самая простая: я знаю,что именно тебе нужно, Энди. Точка.

Черт, какой он высокомерный. И почему мне этотак нравится?

Продолжим. Мы разговорились, и хватило всегонескольких минут, чтобы и поездка в Париж, и дурацкое пристрастие Лили к водке,и грустные глаза Алекса отодвинулись на второй план и растворились в дымкезаведомо нездоровой и опасной, но такой эротичной и занятной болтовни сКристианом Коллинсвортом.