Это не совсем соответствовалодействительности, поскольку она все равно читала какой-то документ, да и современи моего призывного звонка прошло не больше сорока секунд. Но я былакак-то не в настроении говорить ей об этом.

– Не надо, Миранда, я уже здесь, – сказалазадыхающаяся Люсия, которая также толкала и тянула за собой нагруженные вешалки.– Простите, что я опоздала. Мы ждали одно последнее пальто от Сен-Лорана.

Люсия выстроила вешалки, подобранные попредметам гардероба (рубашки, верхняя одежда, брюки/юбки, платья), полукругомперед столом Миранды и дала знак Элен, что она может идти. И вот они с Мирандойпустились перебирать вещи и обсуждать, какую роль им отвести (если вообщеутверждать их на роль) на предстоящих съемках в Седоне, штат Аризона. Люсияпробивала идею «шикарного городского ковбоя»: предполагалось, что это будетэффектно смотреться на фоне красноватых горных вершин; но Миранда заявила, чтоона предпочитает «ковбойскому шику» просто шик, поскольку первое – это явныйоксюморон [18]. Возможно, ее натолкнула на эту мысль вечеринка в честь братцаГлухонемого Папочки. Мне удавалось не слушать их до тех пор, пока Миранда непозвала меня – на этот раз для того, чтобы я пригласила на отбор сотрудниковотдела аксессуаров.

Я снова заглянула в еженедельник Эмили, но всеоказалось так, как я и ожидала: отделу аксессуаров назначено не было. Надеясь,что Эмили просто забыла, я позвонила Стеф и сказала ей, что Миранда готова котбору для съемок в Аризоне.

Ну естественно. Им было назначено только навечер следующего дня, и они недополучили по крайней мере половину всехзаказанных вещей.

– Это невозможно, – объявила Стеф, но в голосеее было намного меньше уверенности, чем в словах.

– И чего же ты хочешь от меня? – прошептала яв ответ.

– Скажи ей правду, что мы договаривалисьтолько на завтра и нам не подвезли еще целую кучу вещей. Нет, в самом деле! Мыкак раз сейчас ждем одну сумочку, одну косметичку, три отделанных бахромойкошелька, четыре пары туфель, два ожерелья, три…

– Ладно, ладно, я ей скажу. Но никуда неуходи, вдруг я перезвоню. И на твоем месте я бы приготовилась. Могу поспорить,что ей плевать, на какой день вам было назначено.

Стеф, не говоря ни слова, повесила трубку, а яприблизилась к дверям Миранды и терпеливо подождала, пока мое присутствиедойдет до ее сознания. Наконец она посмотрела куда-то в направлении меня, и ясказала:

– Миранда, я только что говорила со Стеф, иона сказала, что им было назначено лишь на завтра и поэтому многих вещей ониеще не получили. Но все будет в порядке к…

– Ан-дре-а, не могу же я представить, какбудут смотреться манекенщицы без туфель, сумок и украшений. Передайте Стеф,чтобы она пришла на отбор с тем, что есть; а если чего-то не хватает, пустьпринесет фотографии. – Она повернулась к Люсии, и они занялись вешалками.

Я сообщила все вышеуказанное Стеф, и этоподтвердило актуальность старого выражения: «Не стреляйте в того, кто принесвам дурные вести». Она просто взбеленилась.

– Я не могу стащить в одну кучу все чертовывещи за тридцать секунд, ты это понимаешь? Такую чертову уйму! У меня нехватает пяти ассистентов, а одна, которая есть, настоящая идиотка! Андреа,какого черта мне делать? – Она была в истерике, но времени на разговоры уже неоставалось.

– Ладно, хорошо, – пропела я, глядя наМиранду, которая была известна своей способностью всегда все слышать, – так яскажу Миранде, что ты уже идешь. – И я повесила трубку прежде, чем Стефразразилась слезами.

Я не удивилась, когда через две с половинойминуты в дверях появились Стеф, ее единственная идиотка-ассистентка, ассистентотдела моды, которого она позаимствовала, а также позаимствованный из отделакрасоты Джеймс. На их лицах застыл ужас, в руках у всех были переполненныепроволочные корзины. Съежившись, они стояли возле моего стола, но вот Мирандаснова кивнула, и они потащились на коленопреклонение. Поскольку Мирандакатегорически отказывалась покидать стены своего кабинета, все прогибающиесяпод тяжестью вещей вешалки, тележки с обувью и переполненные корзины саксессуарами доставлялись прямо к ней.

Когда на ковре перед Мирандой аккуратнымирядами разложили принесенные аксессуары, ее кабинет стал сильно напоминатьтурецкий базар, ассортимент которого скорее пробуждал в памяти бутикиМэдисон-авеню, чем рыночную площадь Шарм-эль-Шейха. Один торговец соблазнял ееремнями из змеиной кожи за две тысячи долларов, другой пытался продать большуюсумку от «Келли», третий расточал похвалы платью для коктейлей, четвертыйвоспевал достоинства шифона. Стеф удалось собрать почти безукоризненнуювыставку всего за полминуты, хотя довольно много вещей отсутствовало, и онавосполнила недостающее аксессуарами с прошлых съемок, объясняя Миранде, что то,что они ждут сейчас, очень похоже на это, но еще лучше. Все они были мастерамисвоего дела, но Миранда оставалась непревзойденной. Ее не трогало этовеликолепие, она хладнокровно переходила от одного роскошного прилавка кдругому, не выказывая никакого интереса. Когда она наконец – наконец-то! –принимала решение, она указывала перстом и командовала (совсем как ведущийдог-шоу: «Боб, наша гостья выбрала колли»), и все согласно кивали: «Да,отличный выбор» или «О, ну конечно, конечно же», а потом собирали свои корзиныи вешалки и уматывали восвояси, пока она, чего доброго, не передумала.

Эти адовы муки обычно занимали не больше несколькихминут, но к тому времени, как все заканчивалось, мы валились с ног отусталости. Еще раньше она объявила, что сегодня уйдет около четырех, чтобыперед поездкой побыть с дочками, и я отменила отбор, назначенный отделутекстов, ко всеобщему их облегчению. В 15.58 она принялась собирать сумку –занятие не столь обременительное, если учесть, что все хоть сколько-нибудьтяжелое или значительное я все равно повезу ей вечером сама, вместе с Книгой.Как правило, дело ограничивалось тем, что она заталкивала бумажник от Гуччи и«мотороллу» в и без того уже подвергшуюся надругательству сумку от Фенди.Последние несколько недель эта красавица стоимостью десять тысяч долларовслужила Кэссиди портфелем, и множество бисеринок осыпалось (не говоря уже опорванной ручке). И вот в один прекрасный день Миранда бросила сумку на мойстол и велела мне привести ее в порядок – или, если это будет невозможно,просто выбросить. К великой моей гордости, я устояла перед искушением сказать,что сумка не подлежит восстановлению, и присвоить ее себе, и она былаотремонтирована всего за 25 долларов.