слишком уж пристально на него смотрит, и отвела взгляд.

– На охотников комендантский час не распространяется, – наконец ответил Джулиан. – Я сменился с дежурства и пришел сюда переночевать. Утром надо отвести мать к врачу.

Таисия выпрямилась с горкой фарфоровых осколков на ладони.

– Она больна?

Джулиан скрипнул зубами. Потом тихо, чтобы не услышала суетящаяся в кухне мать, объяснил:

– У нее изнурение. Болезнь протекает медленно, но она неизлечима. Поэтому я… – Он вздохнул, встал и, взяв мусорное ведро, высыпал в него осколки. – Поэтому я взял ваши деньги, чтобы купить лекарства. От моих сбережений уже почти ничего не осталось.

Таисия выросла на вилле, ее с детства окружали богатство и власть. А такие, как Джулиан… Они ничего этого не знали. Теперь она понимала, что подтолкнуло его завербоваться на такую опасную службу и почему он согласился взять деньги в обмен на молчание.

Они были из разных слоев общества, но были похожи – их объединяло отчаяние.

Таисия высыпала осколки в ведро, и тут Джулиан схватил ее за запястье:

– Что вы делали сегодня вечером?

Он пристально смотрел ей в глаза, и она всем телом почувствовала исходящее от него тепло, которое, совсем как камин в гостиной Камиллы, согревало ей грудь, живот и бедра.

– У нас уговор: с тебя услуга, – тихо ответила Таисия. – Скажи спасибо, что я потратила ее, приняв предложение твоей матери отведать ее пирог.

Джулиан крепче сжал ее запястье, но Таисия даже не пыталась высвободить руку.

– Ладно, – вздохнула она. – Я была в гостях у тети и потеряла счет времени. – Тут она приподняла бровь и уточнила: – Или у тебя есть основания думать, что я была занята чем-то более зловещим?

– Я…

– А вот и пирог, миледи! – провозгласила Марджори, возвращаясь из кухни.

Джулиан с Таисией отскочили друг от друга как ошпаренные.

Марджори расчистила часть неприбранного стола, поставила на него дымящуюся чашку и тарелку с куском золотистого миндального пирога.

Таисия, используя многолетний опыт общения с аристократией, смогла нацепить на лицо вежливую улыбку:

– Спасибо, Марджори.

Та покраснела, заулыбалась и тихо покашляла в кулак.

Джулиан шагнул вперед, но Марджори замахала на него ладонью и сипло сказала:

– Все хорошо, Джулс, все хорошо.

Потом, уже не стесняясь, громко, коротко откашлялась и подтащила ближе к Таисии стул.

Таисия послушно села.

– Обязательно скажите, как вам, миледи. Пекла по рецепту моей бабушки.

Таисия взяла вилку. Джулиан сверлил ее взглядом. Откусила кусочек. Пирог был мягкий, воздушный, с легким ароматом корицы.

Таисию начало переполнять какое-то странное чувство.

«Во имя высшего всеобщего блага, – прошептал у нее в голове голос тети Камиллы. – Либо это важно прежде всего для тебя самой».

Возможно, она делала все это прежде всего ради себя самой. Но и ради Данте, ради Брайли, ради беженцев и – теперь она начала это понимать – ради таких людей, как Марджори Лука, которые заслуживают лучшей жизни.

– Очень вкусно, – сказала Таисия. – Правда, просто чудо, а не пирог.

– Я так рада! – Марджори прижала ладони к раскрасневшимся щекам. – О, пока не забыла…

Порывшись в завалах на столе, она нашла «сплетник» и протянула его Таисии вместе с угольным карандашом.

На первой странице некий художник изобразил маниакально улыбающуюся женщину в окружении вихря черных теней.

– Не могли бы вы подписать для меня? – с придыханием попросила Марджори.

– Ма! – простонал Джулиан.

Таисия посмотрела на «сплетник».

Сходство было так себе, зато какая подача! Не человек, а воплощение зла. Или воплощенная легенда.

Закипавшее в груди чувство наконец вырвалось наружу, но в форме смеха. У Таисии затряслись плечи, она с силой стукнула по столу ладонью.

– Вы не обязаны подписывать, если не хотите, – пробормотал Джулиан.

Таисия вытерла заслезившиеся от смеха глаза и перевела дух.

– Нет-нет, подпишу с удовольствием.

Она взяла у сияющей Марджори «сплетник» и искренне улыбнулась в ответ:

– Для почитателей все, что угодно.

III

Душа покинула тело Джулиана и плавала где-то вдоль барьера с Мортри, умоляя впустить ее, лишь бы не присутствовать при том, что происходило за столом в комнате его матери.

А Таисия Ластрайдер и Марджори Лука смеялись, шутили, обменивались байками, как картами в быстрой игре.

И не важно, что Таисия ворвалась в квартиру в маске из тени, да еще и после наступления комендантского часа.

Для Марджори она была наследницей, членом королевской семьи, носительницей божественной крови.

И вот сейчас мать Джулиана рассказывала этой носительнице божественной крови, как он однажды подстрелил из лука соседскую свинью.

– Вы бы слышали этот жалобный писк! – Марджори рассмеялась, но тут же поперхнулась от кашля.

– Чей? Свиньи?

– Нет, Джулиана. Он так расстроился, что плакал несколько дней кряду. Даже вызвался целый месяц помогать убирать навоз за соседскими свиньями. Нам не пришлось его наказывать, бедный мальчик сам себя наказал.

Таисия, прищурившись, глянула в сторону Джулиана, а он опустил голову на сложенные на столе руки и взмолился о смерти.

То, что он сказал Таисии о предстоящем утром походе к врачу, было правдой. Но кроме этого, он пришел к матери, чтобы отоспаться, потому что в его комнате в казарме было слишком шумно.

А еще в этот день, во время дежурства с подразделением Ника, у него состоялся один разговор…

– Джулс, ты как там?

– Ма, почему бы тебе не пойти к себе? – Он выпрямился. – Уже довольно поздно.

Марджори растерянно посмотрела на Таисию, потом на сына и снова на Таисию.

Таисия улыбнулась так доброжелательно и ласково, что он даже засомневался в том, что перед ним настоящая наследница дома Ластрайдеров.

– Да и мне, пожалуй, пора возвращаться, – сказала та. – Еще раз спасибо за чай и пирог.

– О, не за что, миледи. Буду рада угостить вас пирогом в любое время, когда только пожелаете.

– С удовольствием принимаю ваше предложение.

Марджори, встав из-за стола, снова неловко присела в книксене, и Джулиан проводил ее до двери.

– Тебе помочь, ма?

– О, я справлюсь, – шепотом ответила Марджори. – Ты лучше волнуйся из-за этой девушки… она так на тебя смотрит.

«Тхана, прошу, забери меня».

– Ма, прекрати.

И она, подмигнув, закрыла дверь. Джулиан вздохнул и вернулся в главную комнату.

Беседуя с его матерью, Таисия сидела с прямой спиной, но теперь расслабилась, откинулась на спинку стула, вытянула длинные ноги и скрестила руки на груди.

– Я бы умерла за эту женщину, – с пугающей искренностью сказала она.

– В этом нет нужды. – Джулиан снова сел за стол. – Кстати, об умерших…

Таисия напряглась.

– Советую подумать, прежде чем закончишь свою мысль.

– То, что случилось в той лавке… Что увидела Риша Вакара?

– Меня. Увидела,