– Вы правы, это я погубил его. Я не хотел, чтобы всё получилось так, да вот только Савьо не стал меня спрашивать. И к вам я пришёл лишь потому, что надеялся – вы сможете помочь моему другу. Я пришёл просить… Нет, умолять вас спасти его. Я заплачу любую цену.

Взгляд старухи немного смягчился, но всё равно оставался недоверчивым.

– Мне не нужны твои деньги. Знаю я, как ты их добываешь.

– Я не только деньги имел в виду. Если вам нужны мои навыки убийцы, вора, шпиона, только скажите. Любые травы, ценные вещи – я всё достану хоть на краю миров и принесу вам. Савьо – единственный родной для меня человек. Заклинаю, помогите ему.

– Ты болен, – заметила старуха, и её голос был напрочь лишён каких бы то ни было эмоций. – И всё равно пришёл сюда в поисках меня… Что ж, пойдём в дом, поговорим. Но только ты. Твой друг пусть ждёт нас здесь. Я не намерена показывать всем, где моя нора. А ты… – старуха смерила взглядом забинтованную ногу парня, костыль, наспех сделанный из корабельных досок, руку на перевязи, – ты не меньший калека, чем я сама, так что тебя мне опасаться нечего. Идём. – Предсказательница легко поднялась с земли и посеменила в сторону бедняцкого квартала.

Илен сжал плечо Пса.

– Даю вам час, а потом, если ты не вернёшься, я переверну тут всё вверх дном, но найду её. Можешь так и передать. И ещё: будь осторожен, уж больно зло она на тебя смотрела – как бы не надумала отравить.

– Спасибо. – Айзек кивнул и, неловко управляясь с костылём, заковылял следом за старухой.

Илен проводил его тревожным взглядом и, устроившись на перевёрнутой бочке, приготовился ждать.

Старуха указала Айзеку на низкий табурет у двери, на который парень с трудом опустился.

– Значит, ты хочешь, чтобы я помогла твоему другу – как там его зовут?

– Савьо. – Пёс прислонился к стене. Кажется, у него усиливался жар – всё тело стало ватным, а голова гудела. Даже если старуха и не отравит его, он не сможет самостоятельно добраться до Илена.

– Савьо. – Старуха села за стол и, взяв с полки хлеб, принялась отщипывать от него кусочки и отправлять в беззубый рот. – Есть хочешь?

– Нет, спасибо.

– А пить? У тебя сильная лихорадка.

Айзек помотал головой.

– Ясно, это твой новый друг нашептал, поди, что вздумаю отравить. А вот, действительно, возьму и отправлю на тот свет. Я ведь ведьма. Боишься, парень?

– Нет.

И внезапно Пёс понял, что не соврал. Страх действительно исчез.

– Хм… – Старуха, прищурившись, изучала Айзека. – В тебе столько намешано, мальчик. И добро, и зло одновременно. Где правда, там непременно и ложь, а с добротой уживается бесчестие и безжалостность. Ненависть, надежда, боль, верность и изрядно страху. Вот только боишься ты действительно не меня. От чего ты бежишь?

– Я не понимаю, – уклончиво ответил Пёс.

– Хорошо, вернёмся к этому разговору позже. А пока то, о чём ты просишь меня. Я знаю, кто может помочь, но она возьмёт дорогую цену.

– Хорошо, – поспешно выпалил Айзек.

– Погоди. Ты ведь даже не знаешь, о чём пойдёт речь. И ты, я уверена, не вполне понимаешь, кто она такая. Ведьма Вларика – очень опасная и могущественная женщина. Я никому не советую встречаться с ней, но твои просьбы слишком искренни, чтобы сделать вид, будто я не знаю способа спасти твоего друга. – Старуха вздохнула. – Знакомство с Вларикой ещё никого до добра не доводило. Тебя ждёт беда, если ты согласишься на сделку. Большая беда. И твоего друга тоже, если она сумеет его исцелить. Она погубит вашу дружбу. Ты уверен, что хочешь этого, мальчик?

Пёс сплёл пальцы и уставился на них.

– А иначе Савьо умрёт?

– Боюсь, что так.

– Тогда да. Я хочу встретиться с этой ведьмой и заключить с ней сделку. – Голос Айзека осип, и парень зашёлся хриплым кашлем.

– Не вздумай назвать её ведьмой в лицо! – предупредила предсказательница, поднимаясь. – И ещё. Не очень-то доверяй её словам и внешности. Она совсем не такая, какой кажется.

Старуха, прихватив стоящую у стола палку, скрылась за дверью.

Прошло совсем немного времени, а предсказательница уже вернулась. Бросив предостерегающий взгляд на парня, она проковыляла к столу и снова принялась за хлеб. Следом за ней в избушку вплыла женщина – высокая, выше Пса, статная и моложавая. Этой роскошной рыжеволосой красавице никак не могло быть больше тридцати с небольшим. Женщина метнула на Айзека масленый взгляд невероятно синих глаз.

– Ты тот самый, что ли? Пришедший просить за своего друга Савьо?

Пёс с трудом поднялся с табуретки и тяжело опёрся на костыль.

– Тот самый. Меня зовут Айзек. А вы – Вларика?

– Не вы, а ты, малыш. – Женщина ласково улыбнулась.

– Ты можешь исцелить моего друга? И что ты хочешь взамен?

– Ух, какой прыткий! Так сразу и к делу? Может, посидим, чаю попьём? Или воин предпочитает ром?

Айзеку совсем не понравился её похотливый взгляд.

– А может, всё же сразу к делу?

Женщина рассмеялась.

– Хорошо, малыш. Но если гадалка наобещала тут тебе с три короба, не верь ей. Меня многие зовут ведьмой, но я не умею колдовать. Я обладаю лишь целительской силой. А её не всегда бывает достаточно. Нельзя просто взять и поменять одну душу на другую – например, отдать смерти тебя взамен Савьо. Так не бывает. Я могу лишь… – Вларика замолчала, подыскивая слова. – Давай-ка я лучше покажу тебе.

Женщина села у стола и разложила по расшитой пёстрыми узорами юбке разноцветные бусины – каждая размером с ранетку, с украшенными странными знаками боками. Поочерёдно беря в руки каждую бусину и грея её несколько секунд в ладонях, целительница словно к чему-то прислушивалась. Наконец, выбрав одну, она убрала остальные и удовлетворённо кивнула, а затем легко поднялась на ноги и приблизилась к Айзеку.

– Возьми её и покрепче держись на ногах.

Повинуясь её твёрдому взгляду, парень поудобней перехватил костыль и сжал в руке покрытый резьбой шарик.

– А теперь отпусти страх, – вкрадчиво начала Вларика. – Вспомни своё счастливое детство. Когда родители по праздникам водили тебя на ярмарку и покупали сладости. Когда небо над твоей головой было таким безоблачным, а любовь – искренней и всеобъемлющей.

Голос целительницы набирал силу, унося Айзека в своих убаюкивающих объятиях в безвозвратно утраченное прошлое. И вот уже перед его глазами встают нежные, напоённые любовью воспоминания, которые он, несмотря на все невзгоды, сумел сохранить в своей душе.