– Да! – воскликнул Джейк. – Да, точно! Именно!

– Я боялась, Чарли вместо тетиной свадьбы увезет нас к себе,где уж он там жил, и никогда больше не отпустит домой.

– Домой возврата нет, – пробормотал Эдди и нервно пригладилвихры.

– Все время, что мы ехали в том поезде, я не желалавыпускать книжку из рук. Ни на минуту. Даже, помню, думала: "пусть толькопопробует нас утащить, буду вырывать страницы, пока не перестанет!" Но,конечно, мы прибыли точно по назначению и вовремя. Папа даже сводил меняпоглядеть локомотив. Это оказался тепловоз, не паровоз, и я, помню,обрадовалась. Потом, после свадьбы, тот человек, Морт, скинул на меня кирпич. Ядолго пролежала в коме. И больше "Чарли Чух-Чуха" не видела. До этойминуты. – Сюзанна помедлила и прибавила: – Насколько я понимаю, это может бытьмой экземпляр… или Эддин.

– Да запросто, – отозвался Эдди. Лицо его было бледным исерьезным… и вдруг он ухмыльнулся, точно мальчишка-подросток. – "Поглядина ЧЕРЕПАХУ – что за прелесть, я молчу! Все-все-все на белом свете служитсраному Лучу".

Роланд поглядел на запад.

– Солнце садится. Читай, покуда не стемнело, Джейк.

Джейк обратился к первой странице, продемонстрировал друзьямрисунок – Машинист Боб в будке Чарли – и начал: "Боб Брукс водил поездаМежземельской железнодорожной компании на линии Сент-Луис – Топека…"

– …И до ребятишек то и дело доносится тихий хрипловатыйголос Чарли, который мурлычет свою старую песенку, – закончил Джейк. Он показалвсем последнюю картинку – счастливые, радостные дети, которые на самом деле,возможно, вопили от ужаса, – и закрыл книгу. Солнце село; небо было лиловым.

– М-да, нельзя сказать, что это в точностипро нас, – вынесприговор Эдди, – больше смахивает на отражение в кривом зеркале, но все ж такисовпадений хватает, чтоб менямандраж брал. Межземелье – территория Чарли.Только здесь он никакой не Чарли. Здесь он Блейн Моно.

Роланд смотрел на Джейка.

– Как по-твоему, – спросил он вдруг, – может, надо обойтигород стороной? И держаться подальше от этого поезда?

Джейк обдумал вопрос, глядя куда-то себе под ноги ирассеянно перебирая густой шелковистый мех Чика.

– Хорошо бы, – сказал он наконец, – но, наверное, нельзя,если я правильно понял насчет ка.

Роланд кивнул.

– Коль скоро это ка,и речи нет о том, что нам должно и чегоне должно делать; вздумав пойти кружным путем, мы неминуемо столкнемся собстоятельствами, которые принудят нас вернуться. При подобных оказиях лучше немешкая уступать неизбежному. А ты что скажешь, Эдди?

Эдди думал не менее долго и тщательно, чем Джейк. Ему нехотелось иметь никакого дела с говорящим поездом, который сам бегает порельсам; как его ни называй, Чарли Чух-Чух или Блейн Моно, все рассказанное ипрочитанное им Джейком позволяло предположить, что это – пренеприятнейшеесоздание. Но им предстояло покрыть огромное расстояние, а где-то в конце путинаходилась цель их поиска. Тут Эдди с изумлением обнаружил, что точно знает,какого он мнения и чего хочет. Молодой человек вскинул голову и, едва ли невпервые с тех пор, как явился в этот мир, решительно взглянул светло-каримиглазами в блекло-голубые глаза Роланда.

– Я хочу постоять на том розовом поле. Увидеть Башню. Незнаю, что будет потом. Надо думать, "скорбящих просят цветов невозлагать", притом для всех нас. Но мне плевать. Я хочу туда. Мне плевать,даже если Блейн – дьявол и поезд идет к Башне через преисподнюю. Я – за то,чтобы идти в город.

Роланд кивнул и повернулся к Сюзанне.

– Мне Темная Башня никогда не снилась, – сказала та, – и яне могу решить вопрос на таком уровне – полагаю, вы назвали бы его уровнемжелания. Но я поверила в ка,и не такая уж я непроходимая дура, чтобы непочувствовать, когда мне начинают долбить по макушке, приговаривая: "воттуда, туда, дуреха". А ты, Роланд? Что думаешь ты?

– Что разговоров для одного дня предостаточно и пораоставить их до завтра.

– А "Угадай-дай-дай"? – спросил Джейк. – Хочешьвзглянуть?

– Успеется, – сказал Роланд. – Давайте-ка спать.

Но стрелок долго лежал без сна. Когда вновь ритмично и мернозабили барабаны, он поднялся, ушел обратно к дороге и стоял, глядя на мост и нагород. До мозга костей, до кончиков пальцев дипломат, которого угадала в немСюзанна, он, едва услыхав про поезд, почти в ту же минуту понял – это следующийшаг на пути, назначенном им судьбой… но чутье подсказывало ему: заявлять обэтом во всеуслышание неразумно. В особенности ненавидел ощущение, что его подталкиваюти направляют, Эдди; стоило молодому человеку почувствовать нечто подобное – ион попросту пригибал голову, крепко упирался обеими ногами в землю, глупоотшучивался и артачился как мул. Сейчас их с Роландом желания совпадали, ноЭдди все еще был способен сказать "брито", если Роланд говорил"стрижено", и "стрижено", если Роланд говорил"брито". Надежнее было не дергать уздечку и вернее – спрашиватьсовета, а не командовать.

Стрелок повернулся, собираясь тронуться в обратный путь… исхватился за револьвер – у края дороги маячила темная тень; кто-то стоял там исмотрел на него. В последний миг Роланд удержался и не выстрелил.

– Мне стало интересно, сможешь ли ты спать после этиххудожественных чтений, – сказал Эдди. – Догадываюсь, что ответ отрицательный.

– Я совсем не слышал тебя, Эдди. Ученье идет тебе впрок…однако на сей раз ты за свои старания чуть не получил пулю в живот.

– Не слышал, потому что не до того. – Эдди подошел и сталрядом, и даже при слабом свете звезд Роланд увидел, что ни на секунду не ввелюношу в заблуждение. Его уважение к Эдди продолжало расти. Эдди напоминал емуКатберта, но во многих отношениях Катберта он уже превзошел.

"Этому пальца в рот не клади, – подумал Роланд, –откусит. А случись мне подвести парня или же сделать что-нибудь, в чем онзаподозрит лукавство и обман, он, верно, попытается убить меня".

– О чем же думаешь ты,Эдди?

– О тебе. О нас. Я хочу тебе кое-что объяснить. Раньше я,кажется, считал, что ты это давно уже понял. Сегодня вечером у меня появилисьнекоторые сомнения.

– Что ж, объясни, коли так. – Стрелок опять подумал:"До чего он похож на Катберта!"

– Мы с тобой, потому что так надо, – это твое треклятоека.Но мы с тобой еще и потому, что самитого хотим. Это чистая правда – и чтокасается меня, и что касается Сюзанны, и – ручаюсь – что касается Джейка. Мозгиу тебя, мой старинный одноКЕФник, дай Бог всякому, но сдается мне, ты прячешьих в бункере, не иначе, потому как иногда пробиться к тебе бывает тяжко доозверения. Я хочу увидеть ее, Роланд. Сечешь, что я сказал? Я ХОЧУ УВИДЕТЬБАШНЮ. – Эдди всмотрелся в лицо Роланда, не увидел того, что надеялся увидеть,и досадливо воздел руки. – Я, в общем-то, вот о чем: отпусти ты мои уши.