Эдди покосился на Джейка и оторопел: в глазах мальчикасветилось понимание – узнавание.

В свое время Эдди уже слышал обрывки этой истории отРоланда, бредившего в горячке, но Сюзанна, для которой все это было ново,слушала, широко раскрыв глаза. Роланд повторил диковинные речи Уолтера – иперед ней, словно отраженные в разбитом зеркале, мелькнули картины родногомира: автомобили, рак, полеты на Луну, искусственное осеменение. Она понятия неимела, кто такой может быть Зверь, но распознала в имени Вечного Пришельца иноепрочтение имени Мерлина, волшебника, который якобы дирижировал карьерой короляАртура. Все любопытственней и любопытственней…

Роланд описал, как пробудился и обнаружил, что Уолтердавным-давно мертв, – время непостижимым образом убежало вперед; быть может, насто лет, быть может, на пятьсот. Джейк в зачарованном молчании выслушал, какстрелок добрался до берега Западного Моря, как он лишился двух пальцев направой руке, как, перенеся из мира в мир Эдди и Сюзанну, столкнулся с ДжекомМортом – зловещим третьим, вступил с ним в поединок и победил.

Тут стрелок сделал знак Эдди, и молодой человек подхватилрассказ, начав с появления медведя-великана.

– Шардик? – перебил Джейк. – Но это же название книжки! Унасесть такая книжка! Того же автора, что написал знаменитую повесть прокроликов…

– Ричард Адамс! – выкрикнул Эдди. – А книжка про кроликовназывалась "Уотершипский холм"! Зналже я – знакомое имя! Как же это,Роланд? Откуда здесь у вас могут знать про то, что делается у нас?

– А двери? – отвечал Роланд. – Разве нам уже не открылисьчетыре из них? Что ж по-твоему, их никогда прежде не было? Или никогда большене будет?

– Но…

– Все мы видели здесь крохи вашей жизни; а я у вас вНью-Йорке натолкнулся на приметы нашей. Я увидел там стрелков,в большинствесвоем вялых и нерасторопных – но все же стрелков, которые бесспорно составлялисобственный древний ка-тет.

– Роланд, это были обыкновенные легавые. Они тебе в подметкине годятся.

– Кроме одного, последнего. На подземном вокзале он едва неодолел меня. И кабы не слепое везенье, не Мортово огниво, он сладил бы со мной.Тот стрелок… я видел его глаза. Он помнил лик своего отца. Твердо помнил. Иеще: ты не забыл, как называлось заведение Балазара?

– Нет, конечно, – с тревогой ответил Эдди. – "Падающаябашня". Но это может быть совпадение; ты сам говорил – каправит не всем.

Роланд кивнул:

– Ты и впрямь вылитый Катберт. Знаешь, что он сказалоднажды, еще мальчишкой? Мы тогда вздумали потихоньку улизнуть в полночь накладбище, однако Аллен отказался наотрез – из страха оскорбить тени предков,объяснил он. Катберт поднял его на смех и объявил: не поверю, что призракиесть, покуда своеручно не изловлю за хвост хоть одного.

– Молоток! – воскликнул Эдди. – Браво!

Роланд улыбнулся.

– Я так и думал, тебе это придется по душе. Однако давайпокамест забудем о призраках. Расскажи нам, что было дальше.

И Эдди повел речь о том, что явилось ему в пламени костра,когда Роланд швырнул туда челюсть Уолтера, – о видении ключа и розы. Он перешелк своему сну, и все узнали, как, переступив порог "Деликатесов от Тома иДжерри", Эдди очутился на поле роз, где царила невероятно высокая, чернаякак сажа Башня. Говоря о хлынувшей из ее бойниц тьме, обернувшейся затемпризраком в поднебесье, Эдди обращался непосредственно к Джейку – с такойжадной сосредоточенностью, с таким нарастающим изумлением и трепетом слушалмальчик. Молодой человек постарался хотя бы отчасти передать то ощущение ужасаи восторга, каким был проникнут сон, и по глазам слушателей, в первую очередьДжейка, понял: то ли это удалось ему лучше, чем он смел надеяться… то ли онитоже видели сны.

Эдди рассказал, как по следу Шардика они вышли к ПорталуМедведя и как, приложив к черно-желтой двери ухо, он вдруг обнаружил, чтовспоминает день, когда уговорил брата сводить его на Голландский Холмпосмотреть Особняк. Он упомянул о плошке с иглой и о том, что надобность вигле-стрелке отпала, стоило только понять: воздействие Луча заметно всюду, чегобы Луч ни коснулся, даже птиц в небе.

Дальше говорила Сюзанна. Покуда она излагала, как Эддивзялся на свой страх и риск вырезывать ключ, Джейк улегся на спину, сцепив рукипод головой, и стал смотреть, как облака неторопливо плывут точно на юго-восток,в сторону города. Образованный ими правильный, упорядоченный рисунок выдавалнепосредственную близость Луча так же ясно, как поднимающийся из трубы дымуказывает направление ветра.

Сюзанна закончила рассказом о том, как они наконец вытащилиДжейка в этот мир, уничтожив раздвоенность их с Роландом воспоминаний так жестремительно и бесповоротно, как Эдди захлопнул дверь в вещуньиной круговине.Единственный факт, о каком она умолчала, собственно, вовсе не был установленнымфактом – по крайней мере, пока. В конце концов, по утрам ее не тошнило, азадержка на месяц сама по себе ничего не значила. Выражаясь словами Роланда,эту историю лучше было приберечь до другого дня.

И все же, договорив, она неожиданно пожалела, что не можетзабыть слова тетушки Талиты, оброненные той, когда Джейк назвал этот мир своейновой родиной: "Да смилуются над тобою боги, коли так, ибо солнце в семмире заходит. Заходит навсегда".

– Что ж, Джейк, теперь твой черед, – сказал Роланд.

Джейк сел и посмотрел в сторону Лада. Обращенные на западокна высотных домов горели золотом в лучах заходящего солнца.

– Сплошное безумие, – пробормотал он, – но какой-то смысл внем, кажется, есть. Как в сне, когда уже проснешься.

– Может, нам удастся помочь тебе отыскать смысл впроисходящем, – ободрила Сюзанна.

– Может быть. По крайней мере, мы можем вместе подумать опоезде. Мне до смерти надоело в одиночку ломать голову над тем, что значитБлейн и есть ли в нем смысл. – Джейк вздохнул. – Вы знаете, что вытерпелРоланд, проживая сразу две жизни, так что это я пропущу. Я вообще не уверен,могу ли описать это ощущение, и не хочу. Фу. Наверное, лучше начать с"Итогового эссе" – ведь тогда я и перестал надеяться, что все это,может быть, пройдет. – Он хмуро оглядел аудиторию. – Тогда-то я и сдался.

Джейк говорил дотемна. Он рассказал обо всем, что могвспомнить, от "Моего понимания истины" до нападения чудовищногопривратника, который в буквальном смысле слова полез из всех щелей. Мальчикаслушали, не перебивая.

Когда Джейк умолк, Роланд повернулся к Эдди, блестя глазами.Блеск этот, вызванный целой гаммой разнообразных чувств, Эдди поначалу отнес засчет изумления и лишь потом понял, что источник его – сильнейшее душевноеволнение… и глубокий страх. У молодого человека пересохло во рту. Уж еслиРоландбоится…