Не ухаживай за мной.

Не раскуривай кальяна.-Обожжешься, цветик мой!

— Ты прочитал это девушке?

— Да, и она всё правильно поняла. Она — умница. Только, кажется, обиделась.

— Да ты рехнулся, парень! — воскликнул Брай. — Говорить такое девчонке! А если она тебя любит?

— Нет, — одними губами улыбнулся он. — Она пока нет.

— А ты? — упавшим голосом спросил Брай.

— В том-то и дело… — Фарги швырнул обрывки рисунка на пол и, встав, прошёлся по комнате. — В том-то и дело, милый мой. Не могу я позволить себе такую роскошь, как портить жизнь людям, которых люблю. Не могу дать засохнуть Джонни. Не могу испортить жизнь Дине. Вместе им будет лучше, я это знаю…

— Знаешь? — переспросил Брай, внезапно почувствовав злость. — Ты всё знаешь! Да кто ты такой, чтоб решать, что нужно людям, которые тебя окружают? Кто дал тебе право решать всё за других? Ты что, бог? Ясновидящий? Может, именно ты и нужен ей! А Джонни перемается! Влюбляться, говорят, полезно…

— Не так! — перебил его Фарги. — Влюбляться полезно, когда это легко и приятно, а когда сердце стонет и обливается кровавыми слезами — это не влюбленность, это любовь. Которая иногда убивает. Или ты думаешь, что если Джонни — нелепый мальчик, которым помыкают все, кому не лень, он не способен на такие чувства?

— Я этого не сказал.

— Но подумал. Я же вижу, что с ним, — Фарги устало огляделся по сторонам. — Это серьёзно. Очень. Может, на всю жизнь. А Дине как раз такая любовь и нужна. Ей нужен дом, семья, стабильность. Ей нужен вот такой — верный и преданный до гроба Джонни. А не я, бродяга, который сегодня здесь, а завтра бог весть где, если вообще жив. Я играю по другим, порой слишком жестоким правилам.

— Мы все играем по ним, — произнёс Брай.- Любого из нас в любой момент могут сорвать с места и закинуть на другой конец Галактики. Все жёны инспекторов знают это и…

— Я — агнец на заклание, — тихо прошептал Фарги, опустив голову, — в условия моей игры входит возможность приказа умереть.

— Да что ты несёшь, чёрт возьми! — воскликнул Брай.

Фарги поднял на него глаза, и Брай навсегда запомнил этот тоскующий, полный боли и отчаяния взгляд.

— Не трави мне душу… Я хочу быть с ней. Хочу. Хочу. Хочу! Но не на всё, что я хочу, я имею право. Я надеюсь, что они будут счастливы, а мне, сколько отпустит лет судьба, хватит и их счастья. А теперь уйди… Мне нужно побыть одному этой ночью.

Брай подошёл и положил руки ему на плечи.

— Что ты делаешь с собой, парень?..

— Я знаю, что я делаю, — устало вздохнул Фарги. — А теперь иди. И спасибо…

— За что?

— За всё…

Брай ушёл, хоть ему казалось, что нужно остаться. Ему было страшно покидать Фарги в таком состоянии, но что он мог сделать? Уже обернувшись на пороге, он увидел, как тот поднял с пола измятый лист и, расправив его, провёл пальцами по бумаге.

Если жизнь не дано нам прожить, не любя,

Дай, изведаю боль, полюбивши тебя.

Он закрыл за собой дверь мансарды, спустился вниз и всю ночь просидел в гостиной, прислушиваясь к каждому шороху доносившемуся сверху. Но там было тихо, и в этой тишине ему чудилась дикая, безысходная тоска. А утром, когда Джонни и Джерри, смеясь, ввалились в дом, им навстречу вышел Фарги. И сколько Брай не вглядывался в его улыбку и ласковый взгляд, он так и не заметил в них ни фальши, ни отголоска ночной боли. И он понял, что должен сохранить эту тайну навсегда.

Глава 26. Храм

— И опять он оказался прав… — произнёс Брай. — У Джона с Диной не всё сложилось сразу. Были и размолвки, и попытки разрыва, но была и какая-то сила, которая тянула их друг к другу. Их брак называют самым странным в колонии, но в нём нет ничего странного. Они действительно подходят друг другу, — он улыбнулся своим воспоминаниям. — Знаешь, в прошлом году у них была серебряная свадьба. И они смотрели друг на друга точно так же, как в день той, первой свадьбы. А Фарги… Он никогда ничем даже не намекнул ей о своих чувствах. Просто всегда был рядом, как друг семьи. И никогда не приезжал к ним в дом без роз. Их дети, Фред и Керим его просто обожали. Он часами мог возиться с ними, часто забирал их на уик-энд к себе на виллу и баловал безбожно. Однажды Джон при мне попытался выговорить ему за это, но Фарги только усмехнулся: «Ты же знаешь, малыш, что своих детей у меня нет, так что не жми радости для друга». И Джонни заткнулся.

Брай посмотрел на меня.

— Я всё понимаю. Всё сложилось хорошо. Джонни это пошло, без сомнения, на пользу. Именно после женитьбы он стал таким, как сейчас, спокойным, уверенным в себе. Отцом семейства не только дома, но и в группе. Но скажи мне, почему Фарги так поступил с собой? И что значили его слова об агнце на заклание и о приказе умереть? Неужели нельзя примирить вашу миссию с нормальной человеческой жизнью? У вас же с Крисом получилось?

— Да, получилось, — произнесла я, внезапно вспомнив один из самых страшных моментов в моей жизни, когда Кристоф стоял на пороге Колодца Забвения, откуда не было возврата, а я знала, что не могу, не смею удержать его от этого шага, как он не вправе от него отказаться. — Я понимаю Фарги, Брай. В том-то и дело, что наш брак с Кристофом это — протест, игра против правил. Мы хотим быть вместе именно наперекор тому, что пытается нас разлучить, вырвать у вечности хоть несколько мгновений счастья, а потом… — я попыталась улыбнуться, чтоб сдержать слезы. — Мы стараемся не думать, что может случиться потом… в нашей любви столько боли и страха, что порой можно сойти с ума. Мы знаем условия нашей игры, и потому