впросак. Остаются цветы. Старый добрый букет, если конечно она не посчитает, что срезав их, ты загубил несчастные создания.

— Нет, я видел у неё в комнате цветы в вазе.

— Отлично. Тогда никаких проблем. В саду полно цветов. Бери любые, кроме роз. Их у меня мало, и я заплатил за их доставку бешеные деньги.

— Ещё напиши ей послание в стихах! — прыснул Джерри.

— Между прочим, умная мысль, — заметил Брай.

— Она любит персидскую поэзию, — сообщил Джонни, умоляюще глядя на Фарги.

— Ваш выход, маэстро! — усмехнулся Брай.

Фарги приподнялся и сел на диване, скрестив ноги. Несколько раз взъерошив свои и без того пышные волосы, он тряхнул головой и продекламировал:

Клянусь бессмертной мудростью Корана,

Клянусь мечом властителя Ирана:

Пока не рухнет вера Мохаммеда,

С твоей постели, милая, не встану!

— Круто! — восхитился Джерри.

— Н-нет… — покачал головой Джонни. — Наши отношения ещё не дошли до такого… уровня.

— Нет? — Фарги задумался. — Тогда:

Прилетай, белогрудая птица, в мою конуру!

Если ты не придёшь до утра, — я умру.

Солнце меч золотой занесёт надо мной —

Остывающий труп ты найдёшь поутру.

— Не совсем то… — пробормотал Джонни огорчённо.

— А что бы ты хотел?

— Что-нибудь нежное и красивое… как она.

— Малыш, — Фарги поднялся и, подойдя к Джонни, присел рядом, — я ведь не знаю, о чём ты говоришь. Как она… А какая она? Красивая — это ясно, но что ещё? Если б я мог её представить, то нужные слова сами пришли бы ко мне. А пока это ты влюблён, а не я.

— Да кто она такая? — воскликнул Брай.

— Дина Пунам… — прошептал Джонни, заливаясь краской.

— О! — хрипло и сладострастно застонал Джерри. — Ну, ты, даёшь, малыш!

— Губа у тебя не дура, — усмехнулся Брай.

Фарги с интересом посмотрел на них.

— Кто это такая?

— Ты что, не знаешь? — Брай блаженно растянулся на полосатом диване и мечтательно улыбнулся: — Очередное воплощение Лакшми почтило эту грешную планету своим присутствием! Мисс Азия прошлого года. Дочь Ромеша Пунама и Джамили Аль-Джалис.

— Ромеш Пунам это, вроде, легкоатлет? Олимпийский чемпион… А Джамиля Аль-Джалис?

— Ты что, с луны свалился! — заорал Джерри. — Ты не видел «Возвращение с Оберона», «Ожерелье голубки», «Легенду о любви»? Она кинозвезда!

— Она признана одной из самых красивых женщин Земли, — коротко ответил Брай. — И её дочь здесь на практике, такая же красавица и умница. А малыш сошёл с ума. Мне очень жаль.

— Ну, почему сошёл с ума, — возразил Фарги. — Кто сказал, что влюбиться в красивую девушку — безумие, вот если б она была уродиной…

— Да потому что у него нет шансов! — заявил Джерри. — Не делай вид, что не понимаешь. У тебя есть — потому что ты у нас — чудо как хорош! — по словам одной дамы из отдела статистики, у Брая есть, потому что он тоже неплох, по крайней мере, девки на него клюют. Я не суперзвезда, но тоже им почему-то нравлюсь…

— Ты им детство напоминаешь, — раздражённо подсказал Фарги.

— Почему детство?

— Потому что на куклу Барби похож, — объяснил Брай.

— Я могу обидеться?

— Нет, это комплемент, — успокоил его Фарги.

— Пусть будет комплемент, и пусть будет Барби. Но я всё равно имею у женщин успех. А малыш — нет! Чем он может привлечь такую красавицу, как Дина? Да она на космофлотовских-то не глядит…

— Может, потому что умная? — перебил Фарги и обернулся к Джонни. — Ладно, бери розы. Впрочем, я сам срежу, а то ты всё не так сделаешь. Стихи напишешь на… Ладно, это тоже я сам.

— У тебя же мало роз… — задохнулся от волнения Джонни.

— Пока это единственные розы на острове, и они должны произвести впечатление. И не расстраивайся, новые распустятся. Дело наживное. Стихи… — Фарги глубоко вздохнул и откинул голову назад. — Лакшми, говорите…

— Лейла, Ширин… Может, так тебе будет легче, — усмехнулся Брай.

— Есть! «Мой целый мир — в одном кольце твоих агатовых кудрей!»

— Простенько, но со вкусом, — одобрил Брай.

— Очень хорошо, — закивал Джонни.

— Ладно, малыш. Всё сделаем как надо, — улыбнулся Фарги.

— А по этому поводу, — нахохлился Джерри, — сгоняй на кухню за пивом.

— Я сейчас! — Джонни сорвался с места и умчался.

Брай посмотрел на Фарги.

— Зачем ты это делаешь? У него же, действительно, нет шансов.

— Неизвестно, — пробормотал Фарги, откидываясь на диван. — Джонни дорогого стоит, только это разглядеть надо. А если она не разглядит, то нечего о ней и печалиться…

На следующий день Джонни чуть свет уехал в Нью-Скотт, окрылённый надеждой. Брай сочувственно смотрел ему вслед. Он подумал, что Фарги поступил с ним жестоко, толкнув навстречу страсти, в которой у парня не было ни малейшей надежды на взаимность. Вернулся Джонни едва не в слезах. Войдя в студию, где Фарги и Брай обсуждали какой-то набросок, обещавший стать неплохой картиной, он сел в кресло и опустил голову. Даже Джерри, сидевший тут же, посмотрел на него с некоторой жалостью. Наконец, Джонни поднял голову и взглянул на Фарги.

— Ну что ты сделал? — упавшим голосом спросил он.

— Да в чём дело? — нахмурился тот. — Что, цветы твоей красавице не понравились? Или стихи не те?

— Это не Хайям?

— Нет, это Рудаки.

— А я сказал, что Хайям.

— Малыш, в Персии было до черта поэтов!

— Она заявила, что я невежда и… вообще.

— Так, по-моему, главное — это именно «вообще», — Фарги сошёл со своего помоста и присел рядом с Джонни на корточки. — Что вообще, малыш?

— Мне кажется, она знает о моём задании. Вернее, она как раз не знает, что это задание.

— А, по-моему, ей просто нужен предлог, чтоб тебя отшить! — заявил Джерри.

— Заткнись! — рявкнул Брай.

— Возможно, он и прав, — задумчиво проговорил Фарги и погладил Джонни по руке. — Не расстраивайся, малыш. Сделаем так. Я сам с ней встречусь и поговорю. Если ей нужен предлог, то Аллах с ней, не будем и биться. А