На первый взгляд соответствие между женщиной и еврействомкажется прямо необычайным. Аналогии в этой области до того поразительны, чтопредставляется возможным проследить их необыкновенно далеко. Мало того. Мынаходим здесь не только подтверждение прежних выводов, но приобретаем многоновых интересных дополнений к основной теме. И, по-видимому, вопрос о том, изчего следует исходить при дальнейшем изложении, лишен всякого серьезногозначения.

Чтобы недолго ходить за аналогией, приведем здесь тотзамечательный факт, что евреи отдают значительное предпочтение движимым благам,даже в настоящее время, когда им вполне доступны все другие формы приобретения.Несмотря на сильно развитые в них приобретательные инстинкты, они не ощущаютникакой потребности в собственности, по крайней мере, в ее наиболее прочнойформе, в форме землевладения. Собственность стоит в неразрывной связи с личнойсвоеобразностью, с индивидуальностью. Отсюда вытекает массовое обращение евреевк коммунизму. Коммунизм, как определенную тенденцию к общности, следует всегдаотличать от социализма, который стремится к общественной кооперации и кпризнанию человечества в каждом отдельном человеке. Социализм – арийскогопроисхождения (Оуэн, Карлейль, Рескин, Фихте), коммунизм – еврейского (Маркс).Современная социал-демократия далеко ушла от христианского, прерафаэлитскогосоциализма только потому, что в ней евреи играют очень выдающуюся роль. Вопрекисвоим обобществляющим склонностям, марксистская форма рабочего движения (впротивовес Родбертусу) не имеет ровно никакого отношения к идее государства,что несомненно вытекает из отсутствия у евреев всякого понимания этой идеи. Онаслишком неуловима. Абстракция, кроющаяся в ней, слишком далека от всякихконкретных целей, чтобы еврей мог духовно вполне освоиться с нею. Государствоесть совокупность всех целей, которые могут быть осуществлены лишь соединениемразумных существ, как таковых. Но этот кантовский разум, этот дух, по-видимому,в одинаковой степени отсутствует как у еврея, как и у женщины.

По этой-то причине сионизм и представляется нам до тогобезнадежным, хотя он пробудил самые благородные чаяния среди евреев. Дело втом, что сионизм является отрицанием еврейства, которое по идеи своей стремитсяраспространиться на всю поверхность земном шара. Для еврея понятие гражданинатрансцендентально. Вот почему еврейского государства, в истинном значении этомслова, никогда не было никогда и быть не может. В идее государства заключаетсяутверждение гипостазирование межиндивидуальных целей, решение по свободномувыбору подчиниться созданному для себя правопорядку, который находит своесимволическое (и никакое иное) выражение в лице главы государства. В силу этогопротивоположностью государства является анархия, которая еще в настоящее времятак близка по духу коммунизму, именно в виду его полнейшего непониманиясущности государства, однако тут же следует заметить, что все прочие элементысоциалистического движения совершенно лишены этого анархического оттенка.Правда, исторически существующие формы государственности не осуществили ещеидеи даже до известной приблизительности. Тем не менее в каждой попыткеобразования государства все же кроется известная частица, допустим даже,минимум этой идеи, которая возвышает его над простой ассоциацией ради торговыхцелей или целей могущества и господства. Историческое исследованиевозникновения какого-нибудь определенного государства еще ничего не говорит намо присущей ему основной идее его, поскольку оно действительно являетсягосударством, а не казармой. Для того, чтобы постигнуть сущность этой идеи,необходимо будет признать значительную долю справедливости за осмеянной нынетеорией договора Руссо. В истинном государстве выражается лишь соединениенравственных личностей во имя общих задач.

Еврей чужд идее государственности не со вчерашнего дня. Этимкачеством он отличается еще издавна. Но отсюда мы уже можем заключить, что уеврея, как и у женщины, личность совершенно отсутствует.

В процессе дальнейшего изложения мы убедимся, наскольковерно это положение. Ибо только отсутствие умопостигаемого «я» является основойкак женской, так и еврейской несоциальности. Евреи, как и женщины, охотноторчат друг возле друга, но они не знают общения друг с другом, каксамостоятельные, совершенно отличные существа, под знаменем сверх индивидуальнои идеи.

Как нет в действительности «достоинства женщин», так инемыслимо представление о еврейском «gentleman». У истинного еврея нет тоговнутреннего благородства, которое ведет к чувству собственного достоинства и куважению чужого «я». Нет еврейского дворянства. Это тем знаменательнее, чтоинтеллектуальный подбор действует среди евреев в течение тысячелетий.

Этим объясняется также и то, что известно под названиемеврейского высокомерия. Оно является выражением отсутствия сознания собственного«я» и сильнейшей потребности поднять ценность своей личности путем низведенияличности ближнего, ибо истинный еврей, как и истинная женщина, лишенсобственного «я», а потому он лишен и самоценности. Вот почему, хотя еврей иаристократичность суть две совершенно несоизмеримые величины, он проявляетчисто женскую страсть к титулам. Это можно поставить наряду с его чванством,объектами которого являются театральная ложа или модные картины в его салоне,христианские знакомые или его знание. Но в этих-то именно примерах и лежитполнейшее непонимание всего аристократического со стороны евреев. У арийцасуществует потребность знать, что представляли собою его предки. Он высокоставит их. так как он выше ценит свое прошлое, чем быстро меняющийся еврей, которыйлишен благочестия, так как не может придать жизни никакой ценности. Ему чуждата гордость предками, которая еще в известной степени присуща даже самомубедному, плебейскому арийцу. Последний почитает своих предков именно в силутого, что они предки его. Еврей этого не знает, он неспособен уважать в нихсамого себя. Было бы неправильно возразить мне указанием на необычайную силу ибогатство еврейской традиции. История еврейскою народа представляет для егопотомков, даже для того из них, который придает ей большое значение, не суммувсего когда-то случавшегося, протекшего. Она скорее является для негоисточником, из которого он черпает новые мечты, новые надежды: еврей ценит своепрошлое не как таковое, оно – его будущее.

Недостатки еврейства очень часто хотели объяснить, не толькоодни евреи, жестокими мнениями и рабским положением, которое занимали евреи втечение всего средневековья вплоть до самого XIX века. Дух порабощенности будтобы воспитал в еврее ариец. Немало есть христиан, которые в этом отношении видятв еврее вечный упрек по поводу совершенного ими преступления. Однако следуетпризнать, что подобный взгляд заходит слишком далеко.

Нельзя говорить о каких-нибудь переменах в человеке, которыеявились бы результатом внешнего влияния на целый ряд предшествовавшихпоколений, если этот человек в силу внутреннего импульса охотно идет навстречуэтому внешнему воздействию и благосклонно протягивает ему руку. Теориянаследования приобретенных качеств еще до сих пор не доказана, а что касаетсячеловека, то, несмотря на видимую приспособляемость его, можно с большейуверенностью, чем по отношению ко всем прочим живым существам, сказать, чтохарактер как отдельного лица, так и целой расы, постоянен. Только убожество иповерхностность мысли может привести в тому взгляду, что человек создаетсяокружающей его средой. Я считаю позорным уделить хоть одну строчку возражениюпротив взгляда, который уничтожает всякую возможность свободного пониманиявещей. Если человек действительно изменяется, то это может происходить изнутрик внешнему миру. В противном случае, нет, как у женщины, ничегодействительного, а есть одно только небытие, вечное, неизменное. Как можноговорить о каком-то воспитании, которое еврей будто бы получил в процессеисторической жизни, когда еще Ветхий Завет отчетливо и ясно указывает на то,как Иаков, этот патриарх, обманул своего умирающего отца Исаака, провел своембрата Исава и не вполне правильно и честно обогатился на счет своего тестяЛавана?