Защитники евреев очень часто отмечают тот факт, что евреи,даже в процентном отношении, совершают тяжкие преступления значительно реже,чем арийцы. Совершенно справедливо. Ведь еврей в сущности нисколько неантиморален. Но тут же следует прибавить, что он не является также воплощениемвысшего нравственного типа– Можно сказать, что он относительно аморален. Он неособенно добр, не особенно зол, в основе же своей он ни то, ни другое, нопрежде всего он – низок. Поэтому еврейству одинаково чуждо как представлеиие обангеле, так и понятие черта, олицетворение добра, как и олицетворение зла,вещи, ему совершенно незнакомые. Это положение ничуть не пострадает от указанияна книгу Иова, на образ Белиала, на миф об Эдеме. Хотя современные спорныевопросы в области критики источников, вопросы о разграничении самобытного изаимствованного, лежат на таком пути, вступить на который я не считаю себепризванным, однако я с полной решительностью утверждаю, что в психической жизнисовременного еврея, будь он «свободомыслящий» или «ортодокс», принцип дьяволаили образ ангела, небо или ад не играют ни малейшей религиозной роли. Еслиеврей никогда не в состоянии подняться на крайнюю высоту нравственности, то сдругой стороны, убийство и насилие совершаются им несомненно гораздо реже, чемарийцем. Только теперь мы можем понять отсутствие у еврея всякого страха переддемоническим принципом.

Защитники женщин не реже, чем защитники евреев, ссылаются наих меньшую преступность, желая этим доказать и более совершенную нравственностьих. Аналогия между теми и другими кажется все более полной. Нет женского черта,как нет женского ангела: только любовь, это упорное отрицание действительности,дает мужчине возможность видеть в женщине небесное создание, только слепаяненависть может заставить ее признать испорченной, подлой, низкой. Что безусловночуждо женщине, как и еврею, это величие, в каком угодно отношении. Нет срединих ни великих победителей в сфере нравственности, ни великих служителей идеебезнравственности. В мужчине-арийце сосредоточены одновременно и злой, и добрыйпринцип кантовской философии религии, но оба эти принципа сидят в нем в строгоразграниченном состоянии: добрый дух и злой демон ведут между собою борьбу заего обладание. В еврее, как и в женщине, добро и зло еще не дифференцированы.Нет еврейского убийцы» как и нет еврейского святого. И весьма правдоподобно,чти малочисленные элементы веры в черта, которые остались в еврейскихпреданиях, идут от парсизма и из Вавилона.

Итак, евреи ведут существование не как свободные, державные,выбирающие между добродетелью и пороком индивидуальности, подобно арийцам.Каждый человек как-то непроизвольно представляет себе арийцев в виде огромнойтолпы отдельных людей. Евреи же приобретают вид какого-то слитного плазмодия,разлившегося по широкой поверхности. Антисемитизм благодаря этому очень частовпадал в заблуждение, он говорил о какой-то упорной сознательной сплоченности,о «еврейской солидарности». Это вполне понятное смешение различных вещей.Бывает иногда, что самый незначительный, никому не известный еврей, на котороговозводится какое-нибудь обвинение, вызывает чувство живейшего участия средивсех евреев. Они хотят непременно доказать его невинность и сильно надеются,что им это удастся. Но ни в коем случае не следует думать, что их интересуетэтот человек, как отдельный еврей, что их занимает его индивидуальная судьба,как судьба единичного еврея, что он, как таковой, вызывает в них большесострадания, чем несправедливо преследуемый ариец. Это далеко не так. Угрозавсему еврейству, опасение, что этот факт может бросить невыгодную тень на всюсовокупность евреев или, лучше сказать, на все еарейство вообще, на идеюеврейства – вот где кроется причина упомянутых явлений непроизвольного участияс их стороны. Совершенно то же бывает и с женщиной, которая бесконечно рада,когда слышит нелестные отзывы о какой-нибудь представительнице одной с нейпола. Она даже сама непрочь придти на помощь, чтобы тем решительнее низвестиее, но только при одном условии: если женщина, как таковая, женщина вообще, недолжна быть при этом задета. Только при условии, чтобы из-за этого неуничтожалась в мужчине жажда женщины, чтобы никто не усомнился в «любви», чтобылюди по-прежнему продолжали сочетаться брачными узами, и чтобы число старыххолостяков от этого не увеличилось. Защитой женщины пользуется род, но неличность, пол или раса, но не индивидуум: последний приобретает значение лишьпостольку, поскольку он является членом какой-нибудь группы. Настоящий еврей инастоящая женщина живут только интересами рода, а не так индивидуальности.

Этим объясняется и то, что семья (как биологический, но некак правовой комплекс) ни у одного народа в мире не играет такой значительнойроли, как у евреев, приблизительно такое же значение имеет семья у англичан,которые, как видно будет из дальнейшего, в известной степени родственны евреям.Семья в этом смысле есть женское материнкoe образование, которое ничего общегоне имеет с госудаством, с возникновением общества. Сплоченность среди членовсемьи, как результат пребывания вокруг общего очага, особенно сильна у евреев. Каждомуиндогерманскому мужчине, одаренному в большей степени, чем человеку среднему,даже самому заурядному из них свойственно какое-то непримиримое отношение ксвоему отцу, ибо каждый ощущает едва заметное, бессознательное, а иногда и ярковыраженное чувство гнева против того человека, который, не спросясь его,толкнул его в жизнь и наделил его при рождении именем, которое тот нашелнаиболее подходящим. В этом именно и выражается самый минимум зависимости сынаот отца, хотя, с более глубокой, метафизической точки зрения, этот момент можнобыло бы привести в связь с тем, что сын сам хотел войти в земную жизнь. Толькосреди евреев наблюдается тот факт, что сын всецело уходит в свою семью ивеликолепно себя чувствует в самом пошлом общении со своим отцом. Те же,которые заводят дружеские отношения с отцом, почти исключительно христиане.Даже арийские дочери скорее стоят вне своей семьи, чем еврейки, и они чащевыбирают себе такое поприще, которое их вполне освобождает и делаетнезависимыми от родственников и родителей.

Здесь мне предстоит подвергнуть испытанию выставленное мноюв предыдущей главе положение, что индивидуальная жизнь, не отделенная отдругого человека пределами одиночества, является необходимым условием ипредпосылкой сводничества. Мужчины, которые сводничают, содержат в себе нечтоеврейское. Тут мы дошли до того пункта, где совпадение между женственностью иеврейством особенно сильно. Еврей всегда сладострастнее, похотливее, хотя чтовесьма странно и что, вероятно, находится в связи с его антиморальной природойон обладает меньшей потентностью в половом отношении. Он, без сомнения, менееспособен к интенсивному наслаждению, чем мужчина-ариец. Только евреи являютсябрачными посредниками. Нигде в другой национальности бракопосредничество черезмужчин не пользуется такой распространенностью, как среди евреев. Правда,деятельность в этом направлении здесь более необходима, чем где-либо в другомместе. Дело в том, что как я уже говорил, нет ни одного народа в мире, где былобы так мало браков по любви, как у евреев: еще одно доказательство отсутствиядуши у абсолютного еврея.