Сбоку от возвышения ждал Афагду. Когда мы открыли дверь,именно он стоял на коленях перед троном. Он тоже был в черном, как ибольшинство придворных. У любого двора в обычае выбирать те цвета, которыепредпочитает монарх, а черное было фирменным стилем Андаис на протяжении веков.Волосы Афагду были такие черные, что терялись на фоне плаща, а борода такаягустая, что трехцветные глаза будто плыли над ней посреди всей этой черноты.Его голос пронесся по залу, перекрывая шепотки и вздохи:

– Это все твоя кровь, принцесса Мередит?

Я его будто не услышала, направляясь к возвышению.Остановившись прямо перед королевой, я поклонилась – но склонила только голову.

– Владычица Андаис, Королева Воздуха и Тьмы, я пришла ктебе, покрытая кровью друзей и врагов.

– Раздели наше общество, Мередит, Принцесса Плоти иКрови.

Титул был встречен новыми вздохами. Дойл хотел приберечьтайну моей новой руки власти, чтобы при случае удивить врагов, но Андаис решилапо-своему. Она хотела, чтобы двор меня боялся, как боялся ее. Переубедить ее неудалось, а власть принадлежала ей.

Шолто встал, спустился на две ступени, улыбнулся и подал мнеруку. Ладонь у него была влажная. Чего это боялся царь слуа?

Я улыбнулась ему и подумала, радует или пугает улыбкакровавой маски, в которую превратилось мое лицо?

Он провел меня к трону, усадил меня и вернулся на свой трон.Мои спутники расположились вокруг. Китто уселся у моих ног, и не хватало толькодрагоценного ошейника, чтобы передразнить Тайлера у ног королевы. Рис и Холодвстали по обе стороны трона. Те, кто побывал в моей постели, разместились усамого трона. Баринтус отнес себя к этой категории, я не возражала. Королевабыла этим удивлена и заинтригована, но поднимать вопрос не стала, отложила напотом. Прочие мои и ее люди распределились по залу. Андаис хотела, чтобы все поняли:стражи здесь – не наша охрана, а угроза придворным.

Вельможам рассыпавшиеся по залу стражи не понравились. Имвообще все не нравилось. Афагду вернулся к своему трону на левой стороне зала,улыбаясь легко и непринужденно. Он не входил в число приспешников Кела, не были сторонником королевы. Он руководствовался своим умом и требовал того же отлордов своего дома.

Вперед вышли двое Красных Колпаков. Если гоблины былипехотой неблагих, то Красные Колпаки – их ударной силой, выше, сильнее,злобнее, чем сами гоблины. Один из этих двоих ростом был футов восемь, второй –едва ли не десять. Даже для фейри почти великаны. Невольно ждешь, что созданиятакие огромные и мускулистые будут двигаться не изящней быка, только эти двоедвигались как кошки на охоте – с неуловимой фацией. Один был желтый, как стараябумага, второй – пыльно-серый. Глаза – огромные красные овалы, они словноглядели на мир сквозь лужицы крови.

На головах у них красовались круглые колпаки, давшие имя ихнароду, но у высокого шапочка была не просто куском красной ткани. С колпака налицо лились струйки крови, стекая на плечи шириной в мой рост. Кровь лиласьедва ли не по проторенным руслам, но до пола не доходила – словно его теловпитывало ее обратно. Хотя на одежде оставались темные следы... Может, этоткань впитывала кровь?

Я бы поспорила, что шапка у этого типа первоначально была изчистой белой шерсти. Когда-то всем Красным Колпакам приходилось макать шапки вкровь, чтобы придать им алый цвет. Кровь высыхала, и тогда нужно было начинатьновую битву, чтобы омочить колпак в крови врагов. Этот обычай сделал КрасныхКолпаков самыми устрашающими воинами среди нас, их было очень трудно разбитьиз-за такой кровожадности.

Серый великан то ли освежил свою шапку в кровинепосредственно перед пиром, то ли обладал редчайшей способностью поддерживатьсвежесть и ток крови. В давние времена, когда Красные Колпаки былисамостоятельным народом, а не частью империи гоблинов, его за это могли бывыбрать вождем.

Тот, что поменьше, не возражал, когда высокий протолкалсявперед и первым преклонил колено. На коленях он был так же высок, как я – сидяна троне на ступеньку выше него. И правда высокий мальчик.

Голос его загрохотал камнепадом, звук такой низкий, что мнезахотелось сглотнуть, прочистить уши.

– Я Джонти. Царь гоблинов Кураг велел мне охранять твоюбелую плоть. Гоблины чтят союз между принцессой Мередит и Курагом, царемгоблинов.

Закончив речь, он наклонился ближе ко мне. Лицо у негошириной было с мою грудную клетку. Я достаточно общалась с такими гигантами,чтобы не испугаться, но когда он широко оскалился, сверкнув острейшими клыками,мне потребовалось определенное присутствие духа, чтобы протянуть руку к этомужуткому рту.

– Я, принцесса Мередит, Владычица Плоти и Крови,приветствую тебя, Джонти, и воздаю честь гоблинам, делясь с ними пролитой мноюкровью.

Он не тронул меня руками, для нашей демонстрации единства вэтом не было необходимости. Он просто притронулся почти безгубым ртом к моейкоже и лизнул руку кончиком языка. Язык был жесткий как наждак, словно языкогромной кошки. Как только грубая поверхность заскребла по засохшей крови, влевой ладони у меня забился пульс. Случалось, рука крови у меня болела, такболела, что я орала в голос, но такой пульсации я раньше не ощущала.

Гоблин не оторвался от моей ладони, но поднял глаза. Взглядполучился странно интимным: так смотрит мужчина, когда ласкает языком многоболее скрытые части женского тела. Рука стала горячей и мокрой, жар пробежал поней и затопил меня горячей волной, так что я даже ахнула. Волна оставила менямокрой – мокрой от крови, словно я только что в нее окунулась. Кровь потекла сволос мне на лицо. Я подняла руку смахнуть ее с глаз, но второй Красный Колпакбыл уже тут как тут. Он лизнул мне лоб, утробно зарычав. Я почти ждала, чтоДжонти его отпихнет, но великан остался стоять на коленях, глядя на меня все стем же намеком.

Из-за их спин прозвучал приказ:

– Прочь от нее, Конгар!

Красный Колпак сцапал мою поднятую руку своими лапищами иоблизал. Трогать меня руками – это было оскорбление. У гоблинов это считалосьсексуальным жестом. Гиганта тут же схватили за плечи и отшвырнули прочь. Ясеньс Падубом швырнули типа много крупнее себя так, что он прокатился по всему полудо самых дверей.

– Он потерял самообладание, Кураг, – сказалПадуб. – Не стоит ему оставаться рядом с сидхе.

Рычащий бас Курага раскатился по залу:

– Верно. – Он махнул рукой, и два других КрасныхКолпака вышли поднять собрата с пола. Но Конгар успел подняться сам. По лицу унего текла кровь. Я сперва подумала, что ему рассадили лоб Ясень с Падубом, апотом увидела, что кровь течет из шапки. По шапке, вымазанной засохшей кровью,теперь лилась такая же свежая кровь, как и по мне.

Он поднял руку потрогать кровь, облизнул пальцы и посмотрелна меня, словно на хороший кусок мяса. Один из подошедших к нему собратьевпотянулся к шапке, но Конгар его оттолкнул. Он позволил двоим Колпакампроводить себя к прочим гоблинам, но не дал им потрогать кровь.