и только потом возникало проклятие, поражающее всех, кто косвенно был причастен или вообще являлся случайной жертвой.

– О, получается, раз мы это уже сделали, болезнь не распространится?

– А вы поймали его до того, как он лично навредил всем прямо причастным?

– Нет, после. – Шен нервно почесал руку.

– Тогда следует быть более внимательными и всех проверить. Проклятие уже могло быть наслано.

– Как же оно проявляется на ранней стадии? – уточнил Шен.

– Первый симптом – кожная сыпь в районе локтевых и коленных сгибов.

– Но у вас же есть способ лечения, если проклятие уже было наслано на всех? Никто ведь не умрет больше?

– Есть. Способ очень прост. Алкоголь. Чтобы снять это проклятие, необходимо взять алкоголь как можно крепче и поднять сорок восемь пиал за то, чтобы замученные кошки в посмертии обрели покой, и столько же раз поклониться луне.

Оставалось только догадываться, как именно был найден этот способ лечения.

– Вы все, – обратился старейшина Заг к своим ученикам, столпившимся в коридоре, – пробегите деревню и проверьте, есть ли другие зараженные. Надеюсь, симптомы вам ясны?

– Да, учитель, – тут же поклонились те и разбежались.

Затем Заг дал несколько распоряжений лекарям, что прилетели вместе с ним, и вышел из дома следом за Шеном и Муаном.

– Думаю, к завтрашнему утру мы здесь управимся, – спрятав руки в широкие рукава, произнес Заг. – Вообще-то, довольно иронично видеть старейшину Шена столь заботящимся об обычном люде.

– Я думал… болезнь… – тот смутился и замолчал.

– Это проклятие довольно серьезно, – согласился старейшина пика Молочных облаков. – Если ничего не предпринять, будет ровно сорок восемь жертв. Но после моего прихода все под контролем. И кстати, старейшина Муан, вам нужно как следует напоить старейшину Шена.

– Ч-что?! – опешил тот, едва не глотая ртом воздух, как выброшенная на берег рыбешка.

– А? – также опешил Шен. – Я заразился?

– Я вижу у вас первые признаки болезни, – согласился Заг.

Он взял его за руку и закатал рукав. Как и предполагалось, на локтевом сгибе уже появились первые розовые точки сыпи.

Шен растерянно перевел взгляд на старейшину Зага.

– Подойдет любой алкоголь?

– Найдите что-нибудь покрепче.

Муан оставил Шена в чайной комнате, а сам ушел на поиски «лекарства». Старейшина Заг пришел осмотреть Ала, и Шен хвостом последовал за ним. Главный герой к этому времени уже проснулся и отвечал на вопросы лекаря довольно бодро. Осмотрев и перевязав рану, Заг дал ему лечебное снадобье, которое вновь погрузило Ала в сон.

– Ничего страшного, это несерьезное ранение, – поднявшись на ноги, Заг обернулся к ожидающему рядом Шену. – Температура поднялась из-за легкого воспаления, но благодаря моему лекарству уже завтра он будет в порядке. Возьмите этот флакон и проследите, чтобы он принимал снадобье утром и вечером.

– Спасибо, старейшина Заг, – искренне поблагодарил Шен. – Я вам очень благодарен. Если я могу что-то для вас сделать…

– Не стоит. Это странно – слышать от тебя такие речи. Может, и у тебя жар? Или ты приступил к лечению от проклятия Катсши?

– Еще нет…

– Тогда оставим эту тему. Я вижу, ты выглядишь довольно неплохо, не считая проклятия. Когда мы закончим в этой деревне, я тебя осмотрю.

Почему-то Шен ощутил угрозу.

– Спасибо, старейшина.

– Хватит благодарить меня, иначе я решу, что ты болен.

Шен замолчал, не в силах придумать ничего без благодарностей, что притом не звучало бы оскорбительно. Неизвестно, понял ли Заг его заминку, но он кивнул и покинул западный флигель, сославшись на дела в деревне.

Шен остался сидеть в чайной, ожидая возвращения Муана. Риту он попросил пойти спать пораньше и не высовывать свой любопытный нос за дверь, что бы она там ни услышала. Волчаре же повторно наказал еще внимательнее следить за его внучкой. Лизнув руку Шена, та терпеливо последовала за девушкой, однако у заклинателя сложилось стойкое впечатление, что скоро терпение духа может иссякнуть и она (насколько сможет) продемонстрирует ему, что дух не собачка, безропотно исполняющая приказы.

Через какое-то время Муан вернулся с двумя кувшинами рисовой настойки. Это был почти спирт, только рисовый. Ситуация казалась ироничной, но Шена почему-то не забавляла. Он до дрожи боялся, что, выпив лишнего, перестанет себя контролировать и выдаст Муану всю правду о том, кем на самом деле является. Именно поэтому, несмотря на то что старейшина Заг наказал проводить «лечение» под чьим-нибудь строгим присмотром, Шен попытался убедить Муана, что предпочитает напиваться в одиночестве.

– Ты сам виноват, что позволил этому котяре себя проклясть, – ни капли не проникнувшись его беспокойством, категорично возразил Муан.

Шен подумал, что обычно на него проклятия действуют не совсем нормально. Может, и с этим окажется что-то не так и оно само пройдет? Однако лечение все же было довольно простым, и было глупо из-за этого ставить на кон свою жизнь.

Муан откупорил один кувшин и, наполнив пиалу, протянул ее Шену. Тот так и замер с пиалой в руке, не решаясь поднести ее ко рту.

– Пей ты уже! – не выдержал Муан.

– За упокой кошечек!

Быстро вдохнув, Шен в один глоток осушил пиалу, а затем закашлялся. Горло и пищевод обожгло огнем, на глаза тут же навернулись слезы.

– Что это? – откашлявшись, спросил он, совершая поклон в сторону лунного серпа, зародившегося на вечернем небосводе. – Крепче всего, что мне доводилось пробовать!

Муан пожал плечами.

– Хозяин того заведения, где я это купил, сказал, что использует эту настойку как основу для напитков.

Шен почувствовал, что алкоголь ударил в голову после первой же пиалы.

– Это, должно быть, нельзя пить не разбавляя! – возмутился он.

Муан тем временем вновь наполнил пиалу и протянул ему.

– Пей. Лучше напиться, чем через день выглядеть как та барышня Эо.

– Да уж, – протянул Шен, с отвращением глядя на светлую жидкость в пиале, – особенно когда она лежала в озере. А меня такое не ждет после этого кувшина? Чувствую, он способен разъесть меня изнутри.

– Еще сорок семь глотков.

– За упокой котов!

Шен вновь осушил пиалу и закашлялся, судорожно запивая настойку водой из чайника прямо из носика. Смахнув навернувшиеся слезы и поклонившись, Шен печально протянул:

– Представляю, каким посмешищем стану я в ордене, когда Заг вернется и расскажет, что я поднял панику из-за нескольких заболевших, вылечить которых можно было с помощью выпивки. Еще и сам умудрился заразиться.

– Ты не должен чувствовать стыд из-за беспокойства о людях, – серьезно произнес Муан, вновь протягивая ему наполненную пиалу.

Так продолжалось еще какое-то время, пока Шен наконец не почувствовал, как весь мир крутится вокруг него каруселью.

– Я больше не могу, – тихо протянул он. – Сколько там еще?

Он разлегся на полу, но тот качался под ним, словно палуба в сильный шторм. Тошнотворные приступы головокружения накатывали один за другим.

– Осталось всего семь.

Когда они начинали «лечение», Шену не казалось, что сорок восемь глотков – такая уж тяжелая задача. Но теперь даже семь представлялись непосильными. А еще он так давно не напивался в компании, что уже почти забыл, как способен себя вести. И чувствовал, что нечто нарастает в его груди, способное вырваться то ли отчаянным криком, то ли безудержным смехом. Единственным шансом было не произносить ни слова, а лучше – заснуть, но Шен понимал, что не может этого сделать. Он хочет говорить, кричать и…

– Я… – Шен перевернулся на бок, скрывшись за волосами, – хочу, чтобы все это закончилось… Просто пускай все закончится…

– О чем ты говоришь?

– О… о… о своей жизни… – прошептал Шен, но Муан прекрасно его услышал. И нахмурился.

– Я просто… просто…

Шен внезапно резко подскочил на месте.

– Хочу подышать свежим воздухом! – заявил он и быстро выскочил за дверь в ночную темноту.

– Шен? – Спустя немного времени Муан нетвердой походкой вышел вслед за ним.

Он не пил, но ощущал себя полностью опьяневшим. Он застыл на границе света, исходящего из флигеля, и вгляделся в темноту. Внезапно на него выпрыгнул Шен. Если бы реакция опьяневшего Муана не была несколько заторможенной, он бы мог его от неожиданности ударить.

– Идем!

– Куда? – уточнил Муан.

– Гулять! Идем?

– Идем.

На всю округу разносились их крики, когда двое старейшин, один пьянее другого, пошли гулять по деревне.

– Ты песни… знаешь песни, а? Старейшина Муан?

– Песни? – нахмурился тот, пытаясь угомонить прыгающего вокруг Шена.

– Я помню одну песню! Могу спеть! Спеть?

Муан был уверен, что тому совершенно не нужно его согласие, и все же кивнул.

А Шен запел песню на каком-то странном языке. Муан сначала не понял, почему не может разобрать ни слова, но после первого куплета не осталось сомнений, что тот поет на неизвестном языке.

– Стой! – в какой-то момент Муану удалось схватить его. – Что это за язык?

– Это… это секрет!

– Шен…

– Наперегонки до дома? – предложил тот.

И резко рванул