Кей выпрямилась и села на кровати. Она включила ночник изажгла сигарету. Потом, облокотившись на подушки, она тихо заговорила:

— Ты хочешь мне сообщить, что ты гангстер,верно? — спросила она. — Ты говоришь, что несешь ответственность заубийства и другие преступления. И что мне запрещено не только спрашивать тебя,но и думать об этом. Как в детективных фильмах, где чудовище-преступник проситневинную девушку выйти за него замуж. — Майкл улыбнулся, повернув к нейобезображенную часть лица, и Кей заговорила, как бы раскаиваясь. — О,Майк, я не вижу даже этой глупости, клянусь тебе.

— Знаю, — рассмеялся Майкл. — Мне это даженачинает нравиться. Только бы сопли перестали течь из носа.

— Ты сказал «будь серьезна», — продолжалаКей. — Какая жизнь мне предстоит, если мы поженимся? Буду как твоя мать,как все итальянские женщины, которые знают только домашнее хозяйство и детей? Яполагаю, что ты можешь попасть в тюрьму.

— Нет, это невозможно, — сказал Майкл. —Погибнуть — да, в тюрьму — нет.

Кей засмеялась над этой уверенностью, и в ее смехе смешалисьгордость и недоверие.

— Как ты можешь это утверждать? — спросилаона. — Ну, в самом деле!

Майкл вздохнул.

— Обо всем этом я не хочу и не могу с тобой говорить.

Кей надолго замолчала.

— Почему ты хочешь на мне жениться? — спросила онанаконец. — Неужели я так хороша в кровати?

Майкл серьезно кивнул головой.

— Конечно, — сказал он. — Но ведь я получаюэто бесплатно, так зачем же мне жениться? Слушай, я не требую немедленногоответа. Будем продолжать встречаться. Можешь поговорить об этом с родителями. Яслышал, что твой отец крепкий парень. Послушайся его совета.

— Ты не ответил, почему ты хочешь на мнежениться, — настойчиво повторила Кей.

Майкл вынул из ящика ночного столика белый платок, поднесего к носу и высморкался.

— У тебя может быть много причин не выходить за менязамуж, — сказал он. — Не очень приятно выйти замуж за парня, которыйвсе время сморкается.

— Оставь, — нетерпеливо заговорила Кей. —Будь серьезнее. Я задала тебе вопрос.

Майкл держал платок в руке.

— О'кэй, — сказал он. — Только в этот раз. Тыединственный в мире человек, чья судьба меня волнует. Я не звонил тебе, так какмне и в голову не приходило, что я продолжаю тебя интересовать. Я мог,разумеется, преследовать тебя, взять тебя силой, но не хотел делать этого. То,что я тебе теперь скажу, никогда не должно сорваться с твоих губ. Если всепойдет по плану, дело семейства Корлеоне станет совершенно законным. Дляосуществления этого надо провести несколько сложных операций. Тогда ты сможешьстать богатой вдовой. Итак, почему я хочу на тебе жениться? Потому что я хочуиметь свою семью, хочу иметь детей; пришло для этого время. И я не хочу влиятьна детей, как повлиял на меня отец. Я не хочу сказать, что он сделал это сзаранее обдуманным намерением. Он никогда не хотел вовлечь меня в семейноедело. Он хотел, чтобы я стал профессором или врачом. Но дела запутались, и мнепришлось воевать на стороне семейства. Я воевал, потому что люблю и уважаюотца. Никогда не встречал я человека, более достойного уважения. Он был хорошиммужем, хорошим отцом и хорошим другом для людей, которым не повезло в жизни. Ноя не хочу, чтобы мои дети пошли по моему пути. Я хочу, чтобы они находились подтвоим влиянием. Я хочу, чтобы они выросли американцами. Быть может, наши внукивойдут в политику. — Майкл улыбнулся. — Быть может, один из нихстанет президентом Соединенных Штатов. Почему бы и нет, черт побери? Помнишьлекции по истории в Дартмуте? Отцам многих наших президентов повезло, что онине кончили жизнь на виселице. Но меня вполне удовлетворит, если мои сыновьябудут врачами, музыкантами или учителями. Они не когда не войдут в семейноедело. Пока они достигнут этого возраста я, во всяком случае, выйду на пенсию.Мы с тобой будем членами какого-нибудь аристократического клуба. Будем житьнепритягательной жизнью средних американцев. Ну, что ты скажешь по поводутакого предложения?

— Замечательно, — ответила Кей. — Но тыобошел вопрос о вдовстве.

— Вероятность этого мала. Я упомянул эту возможность,чтобы возможно правильнее обрисовать обстановку, — сказал Майкл иосторожно высморкался.

— Я не могу поверить, не могу поверить, что ты такойчеловек, — сказала Кей. Она была шокирована словами Майкла. — Простоне понимаю, как это вообще возможно.

— Больше я не объясняю, — мягким голосомпроговорил Майкл. — Знаешь, ты вовсе не должна думать об этих вещах, онипринадлежат не тебе одной, а нам, нашей жизни, если мы и вправду поженимся.

Кей отрицательно покачала головой.

— Как можешь ты предлагать мне выйти за тебя замуж, какможешь ты намекать, что любишь меня — ты никогда не произносил этих слов, неговорил, что любишь меня — если ты мне не доверяешь и не рассказываешь о том,что является самым важным в твоей жизни? Как могу я быть твоей женой, если тымне не доверяешь? Твой отец доверяет твоей матери. Это я знаю.

— Конечно, — сказал Майкл. — Но это незначит, что он все ей рассказывает. И знаешь, у него достаточно причин доверятьей. Не потому, что они поженились и она его жена. Она родила ему четверыхдетей. Когда в него стреляли, она ухаживала за ним и охраняла его. Она верила внего. Но протяжении сорока лет он находился в центре ее забот. Если ты будешьтакой же, я, возможно, расскажу тебе пару вещей, которые тебе не захочетсяуслышать.

— Мы должны будем жить на аллее? — спросила Кей.

Майкл кивнул головой.

— У нас будет свой дом, и там не так уж плохо. Моиродители не вмешиваются в семейную жизнь детей. Наша жизнь будет принадлежатьнам. Но пока все не уладится, я должен жить на аллее.

— Потому что опасно жить вне аллеи? — спросилаКей.

Впервые за все время их знакомства Кей увидела Майкларассерженным. Это был холодный, застывший гнев, не выдаваемый ни движениями, ниизменением голоса.

— Вся беда в этом дерьме, что ты находишь в фильмах игазетах, — сказал Майкл. — У тебя неправильное представление о моемотце и о семействе Корлеоне. Дам тебе последнее объяснение, и оно действительнобудет последним. Мой отец — деловой человек, который пытается дать пропитаниесвоей жене, детям и тем друзьям, которые смогут помочь ему в трудную минуту. Онне принимает законы общества, в котором мы живем, так как, соблюдая эти законы,он вынужден был бы вести несовместимый с его натурой образ жизни. Ты должнапонять, что он считает себя ничем не хуже президентов, глав правительств,верховных судей и губернаторов штатов. Он отказывается подчиняться их воле. Онотказывается жить по установленным другими законам. Но конечная его цель —занять, при поддержке накопленной им силы, соответствующее место в том жеобществе. Тем временем он живет по моральным принципам, которые считает намногоболее совершенными, чем принятые в обществе.