Кей с недоверием смотрела на него.

— Но ведь это смешно, — сказала она. — А еслибы все чувствовали то же самое? Как вообще могло бы существовать общество? Мыснова бы превратились в пещерных людей. Майк, ведь ты не веришь в то, чтоговоришь? Верно?

Майкл улыбнулся.

— Я пытаюсь дать тебе представление о мировоззренииотца. Ты должна понять, что он не безответственный человек, — во всякомслучае, не в созданном им самим обществе. И не безумный гангстер, каким ты егосебе представляешь.

— А во что ты веришь? — тихо спросила Кей.

Майкл пожал плечами.

— Я верю в свою семью, — сказал он. — Я верюв тебя и в семью, которая у нас, возможно, будет. Я не верю в защиту со стороныобщества и не намерен вверять свою судьбу людям, единственным достоинствомкоторых является победа на выборах. Но отец свое дело сделал и повторение егоработы сопряжено с большим риском. Хотим мы этого или нет, семейство Корлеонедолжно присоединиться к тому же обществу. Но в момент, когда оно это сделает,оно должно обладать большой силой. Я хочу, насколько это возможно, обеспечитьбудущее своих детей.

— Но ты добровольно пошел воевать за свою страну, былгероем войны, — сказала Кей. — Что заставило тебя измениться?

— Так мы не до чего не доберемся, — ответилМайкл. — Я, наверное, один из тех неисправимых консерваторов, которыхполно в твоей деревне. Я думаю только о себе, я настоящий индивидуалист.Правительства и в самом деле немногое делают для своих граждан, но не в этомдело. Могу тебе только сказать, что я обязан помочь отцу, обязан стать на егосторону. — Он улыбнулся Кей. — Мое предложение — не очень удачнаяидея, верно?

— Не знаю, как насчет женитьбы, но два года я жила безмужчины и так легко тебя теперь не отпущу. Иди сюда.

Когда оба они были в кровати и свет погас, она шепотомспросила Майкла:

— Ты веришь, что у меня все время не было мужчины?

— Я тебе верю, — ответил Майкл.

— А у тебя были женщины? — нежно спросила Кей.

— Да, — ответил Майкл и, почувствовав, что этотответ разочаровал Кей, добавил. — Но не в последние шесть месяцев.

Это была правда. После смерти Апполонии он не прикасался ник одной женщине.

Окна квартиры выходили на «страну чудес», выстроенную возлегостиницы: ряды кокосовых пальм, освещенные вереницей лимонного цвета ламп, дваогромных бассейна, поблескивающие в свете звезд туманной пустыни. На горизонтевиднелись песчаные и каменистые горы, окаймляющие Неоновую долину Лас-Вегас.Джонни Фонтена опустил узорчатую штору и вернулся в комнату.

Четверо людей — крупье, банкомет, их помощник и официантка втипичном для ночного клуба платье — готовили все необходимое для частнойвечеринки. Нино Валенти лежал с полным стаканом виски в руке на диване. Оннаблюдал за людьми из казино, которые готовили стол для «двадцати одного» иставили полукругом шесть стульев.

— Великолепно, великолепно, — сказал он охрипшим,но не совсем еще пьяным голосом. — Давай, Джонни, поставь вместе со мнойпротив этих ублюдков. Мы сделаем из них отбивную.

Джонни присел на подставку для ног возле дивана.

— Ты ведь знаешь, что я не играю, — сказалон. — Как ты себя чувствуешь, Нино?

Нино Валенти улыбнулся.

— В полночь придут красотки, потом ужин, потом сновавозьмемся за «двадцать один». Знаешь, я почистил казино на пятьдесят тысяч, ивот уже неделю они не дают мне покоя.

— Да, знаю, — ответил Джонни Фонтена. — Комуэто достанется, когда ты подохнешь?

Нино залпом осушил стакан.

— Джонни, как ты добился репутации повесы иразвратника? Ты ведь старый консерватор, Джонни. Боже, туристы в этом городепроводят время лучше тебя.

— Может быть, — сказал Джонни. — Хочешь,чтобы тебя перевезли к столику?

Нино зашевелился, а потом выпрямился на диване и с силойопустил ноги на ковер.

— Я могу добраться своими силами, — ответилон. — Он разжал пальцы, позволив стакану скатиться на пол, встал идовольно уверенным шагом прошелся к столику. Банкомет был готов. Крупье ужестоял позади банкомета и наблюдал. Банкомет немного отодвинул свой стул отстола. Официантка уселась так, чтобы видеть каждое движение Нино Валенти.

Нино постучал локтем по зеленому сукну.

— Жетоны, — потребовал он.

Крупье вынул из кармана маленький блокнот, заполнил однустраничку, вырвал ее и положил вместе с авторучкой перед Нино.

— Пожалуйста, мистер Валенти, — сказал он. —Как обычно, пять тысяч для начала.

Нино размашисто подписался на краю листочка, и крупьеположил бланк к себе в карман. При этом он кивнул головой банкомету.

Невероятно быстрым движением пальцев банкомет взял стопкучерных и золотистых жетонов по сто долларов каждый. Не более, чем через пятьсекунд, перед Нино стояло пять одинаковых стопок, по десять жетонов в каждой.

На зеленом сукне, напротив места каждого игрока, былоначерчено шесть квадратов величиной с игральную карту. Нино положил жетоны натри квадрата, играя одновременно за троих человек. Первую партию он выиграл. Онсгреб все жетоны в кучу и повернулся к Джонни.

— Так начинают ночь, а, Джонни?

Джонни улыбнулся. Ему показалось необычным, что Ниноприходится перед ставкой расписываться на бланке. Обычно для крупье казинодостаточно слова. Может быть, они опасались, что Нино по пьянке все забудет?Они не знали, что Нино помнит все.

Нино продолжал выигрывать, и после третьей партии пальцемпоманил к себе официантку. Она подбежала к бару в противоположном углу комнатыи принесла стакан виски. Нино взял одной рукой стакан виски, а второй обнялофициантку.

— Садись ко мне, детка. Сыграй несколько раз. Принесимне счастье, — сказал он.

Официантка была очень красивой и Джонни ясно видел это. Этоне мешало ей быть просто расчетливой прохвосткой. Она улыбнулась Нино икончиком языка показала на один из золотистых жетонов. «Почему, чертпобери, — подумал Джонни, — тебе не получить немного и этого?» Онжалел только, что за свои деньги Нино не получает чего-нибудь получше.

Нино позволил официантке сыграть несколько кругов, потом далей один из жетонов, похлопал по заду и отослал от столика. Джонни дал ей знакпринести виски. Ради великого Джонни Фонтена красотка пустила в ход все своеочарование. Глаза ее зазывающе блестели, походка изображала страсть. Онанапоминала возбужденного зверя, но все это было игрой. Это был один из наиболеераспространенных способов, какими женщины пытались заманить его в постель. Этодействовало только, когда он был пьян, а теперь он пьян не был. Он улыбнулся девушкесвоей знаменитой улыбкой и сказал: