он разом съел ведро лимонов и заел все это щекоткой соли. В конечном итоге Франческо провел со мной воспитательную беседу. Он сообщил, что в условиях, которые диктует столица, правило не обсуждать личную жизнь, религию, доход, болезнь и политические пристрастия за светской беседой — неактуально. Для меня это был шок.

Как и то, что чрезмерную вежливость некоторые могут счесть лицемерием. Поэтому приходиться искать золотую середину, балансируя на канате межличностных отношений.

— О-о, Этель. — удивился британский лорд, оказавшийся, для разнообразия, за рабочим столом и без коньяка. Мужчина сидел, погрузившись в бумаги и что-то активно набирал на сенсорном планшете с весьма раздосадованным видом. Надеюсь, это вызвано не моим появлением. — Рад видеть. Это мне? Да ты мой герой, Эль!

И сэр Аньелли подхватил вторую чашку кофе, разом опустошив ее наполовину.

— Ты хотела спросить что-то конкретное или просто так, поговорить со старым и одиноким мной? — поинтересовался он, откинувшись на спинку кожаного кресла.

— И да, и нет. — усмехнулась я, присаживаясь в свободное кресло напротив стола британского лорда. — Ты не знаешь, куда исчезли агенты Гофман и Джонс? Я хотела извиниться перед ребятами за свою выходку. Им просто так попало от мистера Арчибальда.

— Ну, скажем, не просто так. — усмехнулся сэр Аньелли, скрещивая пальцы рук на столешнице. — Ты пойми, Эль, что это сейчас ты сама сбежала. А в следующий раз могло так оказаться, что тебя похитили. Прямо из-под носа Инквизиции сперли. Представляешь, какой удар по репутации ордена? Вот Клод и беситься, доводя всех до истерики.

— Мне он ничего не сказал, — дипломатично пожала я плечами, делая глоток из чашки.

— Еще бы он тебе что-нибудь сказал, — ухмыльнулся британский лорд. — он же рядом с тобой образец мягкости. Прямо эталон галантности и вежливости.

— Глупости какие, — нервно фыркнула я, чудом не разлив кофе.

— Не веришь? — вскинул бровь сэр Аньелли. — А ты спроси у кого-нибудь еще. Клодель Арчибальд зверь, Эль, его боятся и избегают собственные родственники. Единственная, кто еще имеет какое-то подобие влияние на маршала — это его мать. Ты имела честь видеться с миссис Арчибальд на ужине, когда та сообщила о незаконности контракта.

Что? Неужели эта роскошная женщина — мать мистера Арчибальда? Ей же на вид не больше тридцати пяти, а инквизитору все тридцать семь! Пока я пыталась поднять челюсть с пола, сэр Аньелли продолжил:

— Она все не может избавиться от навязчивого желания женить Клода. Это, можно сказать, ее идея фикс. — хмыкнул мужчина. — А Клодель все избегает брака. Один раз, правда, миссис Арчибальд почти удалось женить сына. Только девушка оказалась не простая, а с секретиком. Нехилой такой бомбой, которую позже ее соратники заложили в столичном парламенте. Представляешь степень конфуза? Вот с тех пор-то Клод и остерегается женщин. Особенно боевых, взрывных, так сказать.

Я со смешанными чувствами глядела на британского лорда. С одной стороны, безусловно, было удивление. Все же, слушая рассказ о неудавшейся свадьбе инквизитора, невольно начинаешь думать, что мужчина сам сбежал с церемонии бракосочетания. Или, на самый крайний случай, ворвались враги инквизитора и устроили свое шоу. Но чтобы вот так, женщина, на которой собирался жениться Клодель Арчибальд, оказалась террористкой под прикрытием, вторглась в его доверие и попыталась устроить большой бум — это как-то в голову не приходит.

Хотя бы потому что кажется, что мистер Арчибальд должен был проверить свою избранницу. Досконально изучить ее биографию, поговорить с друзьями и родственниками. Все же Клодель Арчибальд — маршал Инквизиции, он не может позволить себе жениться на первой попавшейся девушке. Да и чутье инквизитора. Чтобы обмануть мистера Арчибальда девушка должна была быть не просто первоклассной актрисой, а тончайшим психологом, звездой отечественной киноиндустрии. Она должна была контролировать себя круглосуточно, постоянно, чтобы не проколоться в мелочи. Настолько, чтобы маршал Инквизиции не заметил рядом с собой террористку.

А с другой стороны, была жгучая жалость к Клоделю Арчибальду. Инквизитор итак окружен теми, кто только и жаждет его смерти, а тут девушка, на которой он собирался жениться, оказалась предательницей. Рядом с ним была преступница. Пожалуй, категория террористов — самая ужасная из них. Жестокие, беспринципные, психи в чистом виде. Насколько сильной должна была быть любовь, чтобы мистер Арчибальд не обратил внимание на это?

— Это единственный случай, когда Клод навел дуло пистолета на девушку. — продолжил сэр Аньелли тише. — Он обычно даже допросы с женским полом не ведет, считает это ниже своего достоинства. Для него больная тема — дети, женщины и старики.

— Это нормально, — пожала я плечами. — у каждого ответственного человека стоит цель защищать детей и пожилых людей. Это справедливо. Одни — будущее нации, другие — ее конец. Старость и детство принято уважать.

Сэр Аньелли стрельнул в меня хитрым взглядом, подперев подбородок сцепленными пальцами. Даже отвлекся от работы, чтобы насладиться произведенным эффектом. Сидит, улыбается и кивает в нужных местах моего диалога. Как мой психолог.

— А агентишек твоих Клод сослал из резиденции. — продолжил мужчина. — Те себя все равно рассекретили, а с тобой так и так не справились. Сегодня отправляются восвояси. Так что, поторопись, если хочешь успокоить совесть.

— А где они? — вопросила я, поднимаясь.

— В гостиной, должны самолет ждать, — пожал плечами сэр Аньелли, отмахнувшись. — это прямо по коридору. Мимо не пройдешь. Там двери большие, с ручками в виде голов львов.

— Спасибо, — поблагодарила я, поспешив в сторону двери.

Когда оказалась в коридоре, то вспомнила о забытом на спинке кресла пиджаке. Но возвращаться не стала. Только время потеряю напрасно, а агенты, как сказал сэр Аньелли, вот-вот готовы отправиться в столицу. Взяв высокий старт у кабинета сэра Аньелли, побежала по коридору.

Как и сказал британский лорд, широкие, массивные двери с головами львов обнаружились в единственном экземпляре в конце коридора. Замерев у них в попытке отдышаться и привести в порядок волосы, потянула на себя ручку.

В просторном помещении с высокими, кремовыми стенами, насыщенно-синими портьерами, светлой мебелью на темных, изящных деревянных ножках обнаружились оба агента. Расположившись напротив друг друга, те самозабвенно играли в шахматы. Но как только я пересекла порог комнаты, сразу обернулись, просверлив одинаково удивлёнными взглядами.

— Мисс Оплфорд? — вскинул брови Джонс. — Вы кого-то ищете?

— Ага, — радостно подтвердила я. — вас! Я хотела извиниться перед вами за вчерашнюю выходку. Мне не стоило убегать и подставлять вас перед суровым начальством. Из-за этого вам дали выговор и возвращают в столицу. Простите.

Инквизиторы переглянулись. У обоих на лице смешанные эмоции, которые, увы, я не смогла идентифицировать. Однако, агенты не вскочили, бросаясь в меня стульями, и на том спасибо.