и знала, что сэр Аньелли подслушивает. Не показалась мне эта тень у его кона. Вот ведь хитрец!

— Так точно, сэр. — отозвались хором агенты.

— Да без проблем, чувак. — вставил британский лорд.

Но никто не осмелился приблизиться, оставшись на своих местах. Инквизиторы у вертолета, оперевшись о его боковые дверцы. Аньелли в своем кабинете, замерев у окна с видом победителя.

— Я не буду тебя использовать в своих целях, — произнес Клод. — не стану подвергать опасности, не стану играть с тобой, откровенно лгать. Хотела гарантий? Ты их получила. Теперь все будет по-взрослому. Взамен я требую твоей верности, честности и доверия. Попрошу без истерик на тему «где ты шлялся пол ночи», потому что изменять также не собираюсь, а положение маршала Инквизиции требует ненормированного рабочего дня. Также не потерплю попыток побега.

Я стояла, раскрыв рот и в ужасе взирала на этого…гада! Требует?! Да по какому праву он вообще позволяет себе что-то требовать от меня? И главное, что! Верности, честности и доверия. То есть, я, по его мнению, изменщица, параноик и с обостренным недоверием к миру? Нет, ну по поводу последних двух пунктов соглашусь, конечно. Но обвинить меня в измене еще до того, как мы начали встречаться — это слишком.

Стоп! Встречаться? Это когда это я согласилась, я не поняла? Я так растерялась от последней мысли, что даже злиться перестала. Пока я тут возмущалась, этот хитрец обвел меня вокруг пальца, совершенно нагло заставив поверить в то, что я уже не против отношений с инквизитором. И

— Тебя не смущает, что я конкурсантка? — вопросила я, усмехнувшись. — И вообще-то здесь ради твоего кузена?

— Здесь ты из-за своего рода, а конкурсанткой перестала является с тех пор, как подписала контракт. Теперь ты агент Арчибальдов. — не поддался Клод. Умный какой.

— Не идиот, — согласился агент Гофман с другого конца сада. Неужели я снова сказала это вслух? Определенно, пребывание на шоу «Подбор» не прошло для меня бесследно.

— Вопрос решен, — вынес вердикт Клод, разворачиваясь в направление вертолета. Раздалась уверенная дробь шагов.

— Решен?! — возмутилась я ему вслед. — Мое мнение тут никого не интересует?

— В любой другой ситуации я буду считаться с твоим мнением. — раздалось его спокойное.

— А сейчас?

— Нет, — хмыкнул Клод. — сейчас — нет.

Захотелось его стукнуть. Впервые возникло такое нестерпимое желание с тех пор, как стрелок запустил в меня пулю из ГЕНО 744. Чтобы им всем пусто было!

Но пошла вперед. И не потому, что хотела догнать инквизитора, а потому, что хотела попрощаться с агентами. А Клод…

Странный он. Набор из противоречивости, успешно сочетающихся между собой в его персоне. Он умный, уверенный, способен нести на себе ответственность за весь орден Инквизиции, но при этом он не похож на чудовище. По крайней мере, не так сильно, как я предполагала раньше. Клод со стороны кажется холодным, неприступным, порождает собой внутри каждого встречного комплекс неполноценности, а этот его взгляд и скользящий металл в голосе словно душат. Но он может нормальным. Когда мы наедине, я с удовольствием разговариваю с ним, мне нравится его чувство юмора и скептичное отношение к некоторым вещам. Клод при более близком знакомстве уже не производит впечатление зверя, а кажется своим парнем, который просто вынужден волочить на себе груз ответственности. За себя, за Инквизицию, за всех тех людей, которые нуждаются в его защите.

И я понимаю, почему он выбрал тактику холодного и отстраненного мужчины. Просто легче показаться снобом или жестоким человеком, нежели дать слабину и продемонстрировать миру, что ты не всемогущ. И Клод просто не может этого сделать. Хотя бы потому, что за его спиной тысячи врагов, которые только и ждут случая достать его. Через семью, через друзей, через род. В любой ситуации ему приходится оглядываться, чтобы принять решение.

Каково это? Каково все время быть под ударом? Я на шоу несколько недель, но уже измотана до такой степени, что нет сил прятаться. Нет сил оглядываться. Нет сил бояться. Меня уже загнали в угол всего тремя происшествиями с угрозой для жизни, а Клода, я уверена, ни раз и ни два пытались убить. И он не сдался. Идет сейчас впереди с прямой осанкой, уверенность поступью и самодовольной улыбкой самца. Так может, это как раз тот случай, о котором мы рассуждали с Илдвайном? Когда кому-то нужна поддержка, а не критика. Когда человеку хочется услышать, что его любят и не бросят, не подставят. Когда кому-то необходима просто вера в то, что он справится.

И что, если все это могу дать ему я? Клод не противен мне как человек, привлекает как мужчина. И речь не о любви, а о простой симпатии человека к другому человеку. Он интересный, знает, чего хочет от жизни, харизматичный, заботливый. Так почему нет?

С тех пор, как мы расстались с Арчи прошло так много времени. Отношений с того момента у меня не было, а порой так хотелось просто обнять кого-то и отпустить все свои проблемы. Клод очень хорошо вписался бы в мою жизнь. По крайней мере, мне так кажется.

У него даже видимых причин использовать меня нет. То есть, Роберт проявлял свою симпатию потому, что я уязвила его чувство самолюбия. Он мог бы предложить мне отношения, но только потому что это выгодно для его и моего родов. А вот Клод…я не могла представить, чтобы он делал это ради своей семьи. Ради себя — да, но не для рода.

И встречаться — это не свадьба. Это еще не значит, что я должна бросить свою работу и мечты ради традиций Арчибальдов. Да и взгляды мои кардинально изменились на этом шоу. Я уже ни раз задумывалась над тем, что нужно поменять сферу своей деятельности. Да, безусловно, PR-менеджмент — это моя платформа, то что я люблю. Но в последнее время мне все чаще кажется, что я хочу покинуть эту почву. Выросла.

Я задумывалась над тем, чтобы поступить на юриспруденцию в университет и начать работу независимого адвоката. С поддержкой рода Арчибальд, которую гарантировал мне контракт, я могла не бояться однажды оказаться мертвой. Я знаю, что адвокатов часто пытаются убить, потому что те могут очень многое. Заголовки постоянно пестрят новостями о том, что адвоката очередного представителя власти из влиятельного рода убили в ходе разборок, но если публика узнает о моей полной неприкосновенности подобных казусов можно будет избежать.

Просто теперь я поняла, что готова потратить себя на иную деятельность. Неожиданно во мне появилась страсть