Между тем враги Буксгевдена не уставали копать ему яму. Случай к новым нападкам не замедлил представиться. обеспеченный с юга, и одерживая значительные успехи на Ботническом заливе и в центре, Буксгевден чувствовал однако свою слабость на правом фланге, где Тучков боролся против предприимчивого Сандельса. Несколько высадок, сделанных в Корелии маркизом Паулуччи, не имели успеха и только поощрили неприятеля. Поэтому Буксгевден находил выгодным предложенное ему Клингспором перемирие. Приобреталась, как выше изложено, не малая выгода отступления Сандельса на 100 верст. Но, подписывая перемирие в момент блестящих успехов графа Каменского, главнокомандующий за дальностью расстояния не знал, что в тот самый день Сандельс очистил Тайволу и отступил совершенно помимо выговоренного о том условия, и что этим отступлением устранялась одна из существенных выгод перемирия.

Донесение Буксгевдена о заключенном перемирии получено в Петербурге одновременно с непосредственным донесением с правого фланга об отступлении Сандельса. Обе бумаги поступили на рассмотрение комитета министров. В комитет был приглашен Кнорринг, действия главнокомандующего подверглись порицанию, и в заключение повелено: перемирие немедленно разрушить и «причиненную тем в действиях остановку вознаградить поспешным движением Тучкова». А когда Буксгевден представил возражения, оправдывая выгоды перемирия, то получил от комитета подтверждение прежнего повеления: немедленно прекратить перемирие. Император Александр не только одобрил распоряжения комитета, но и назвал в письме к графу Румянцеву лохтинское перемирие «ошибкой непростительною». Таким образом, не смотря на успехи, главнокомандующий подвергался постоянным порицаниям, и нерасположение к нему Государя продолжало расти.

По расторжении перемирия продолжалось энергическое наступление наших отрядов; но вместе с тем еще более усиливались затруднения в движении транспортов; в стране совершенно опустошенной, за 1,000 почти верст от базиса войска бедствовали. В это время Буксгевден пробовал было применить Спренгтпортеновскую систему «воздействия на умы» финского войска, но, по собственному его признанию, «кроме умножения числа дезертиров, невозможно было поколебать чести, с которой все они готовы омыть кровью каждый шаг своего отступления. Поэтому, уже достигнув Брагештадта, Буксгевден на новую просьбу о перемирии отвечал опять согласием. Вся Финляндия была уже в наших руках, и 7-го ноября граф Каменский заключил «конвенцию» в Олькийоки, по которой неприятель очищал Улеаборг со всею губернией. Конвенцией блистательно окончена кампания 1808 г. и завоевание Финляндии.

Но Император Александр не видел ни достигнутых успехов, ни бедственного положения своих голодных и изнеможенных войск. Он был напротив весь негодование, и не скупился на упреки. «Не могу я признать, — писал Александр Павлович Буксгевдену, — чтобы конвенция с остатками шведских войск заключенная, удовлетворяла в полной мере моим желаниям и цели вверенного вам начальства. Войско неприятеля не более как из восьми тысяч состоящее, болезнями и недостатком продовольствия изнуренное и теснимое, каким образом могло бы противостать силам нашим, в три краты его превосходящим? Быв преследуемо продолжением военных действий, каким образом могло бы оно избежать конечного расторжения? Большая его часть рассеялась бы не достигнув Улеаборга, остальная, если бы и спаслась, то в расстроенном, изнуренном и ничтожном положении. Конвенция вами заключенная, исхитила у нас сии надежды».

Нелегко было графу Буксгевдену принимать такие обвинения, когда за ним лежала уже вся покоренная Государю страна. Тем не менее он не бездействовал: сближал продовольствие, готовился на случай надобности нового зимнего или весеннего похода, принимал меры к некоторому хотя устройству края. Но — 7-го декабря последовало назначение нового главнокомандующего. Интрига сделала свое: Буксгевден был уничтожен, и на место его поднялись его враги. Не прошло, впрочем, полугода, как судьба смела и их со сцены финляндских событий также беспощадно, как они подкапывались под генерала, заслуг коего перед Россией не отвергнет и самая пристрастная критика. Силы Буксгевдена были потрясены и здоровье его окончательно подкошено всей этой кампанией и событиями ее сопровождавшими: в 1811 году его не стало.

ГЛАВА XI. Кампания 1809 г

С заменой графа Буксгевдена в должности главнокомандующего генералом Кноррингом Император Александр настоятельно потребовал исполнения первоначального его плана и желания — перенести войну в самое сердце врага, в Швецию. Зима давала такие преимущества, каких нельзя было иметь ни весною, ни летом: прямой переход войск по льду. В этих видах повелено было новому главнокомандующему принять за цель предстоящих военных действий немедленное и решительное движение за Ботнический залив. Опасение нового соглашения Шведов с Англичанами, предстоящих высадок на тысячеверстном протяжении берегов Балтийского моря, необходимость обеспечивать спокойствие во всем завоеванном крае, на верность населения коего нельзя было полагаться, — все это побуждало еще более «усилить военные действия в зимнее время».

К наступлению 1809 г. численность русских войск в Финляндии достигала 48. 000 чел. строевых, при 127 орудиях, и состояла из корпусов: гельсингфорсского под начальством гр. Витгенштейна, абоского — князя Багратиона вазаского — кн. Голицына и улеаборгского — Тучкова, которому граф Каменский уезжая, сдал командование. Кроме того были: резерв артиллерии в Тавастгусе и отряд в Куопио подчиненный выборгскому генерал-губернатору, а также морские команды. Вскоре по назначении Кнорринга последовали перемены начальников. В командование улеаборгским корпусом вступил вместо Тучкова гр. Шувалов, князя Голицына в Вазе заменил Барклай-де-Толли, а графа Витгенштейна в Гельсингфорсе — Багговут. Князь Багратион один остался на своем месте.

В видах движения за Ботнический залив князь Багратион должен был занять Аландские острова, на которых были незначительные неприятельские силы, Барклай-де-Толли идти чрез пролив Кваркен на шведский берег к городу Умео, граф Шувалов двинуться на север кругом Ботнического залива для занятия Вестроботнии. «Знаю, — писал Александр новому главнокомандующему, — что совершение сего предприятия сопряжено с немалыми трудностями; но трудности сии исчезают при сравнении с теми препятствиями, какие должны будут встретиться весною, ипритом великом уважении, что лучше одним кратковременным, но решительным напряжением сил положить конец сему делу, нежели устранив настоящее время вести многолетнюю войну, тягостную, продолжительную и от конца своего удаленную. Из всех сих изъяснений вы усмотрите, сколь намерения мои усилить настоящею зимой военные действия непременны и решительны».

В декабре Кнорринг прибыл на место, нашел полное затишье и занялся сближением войск и провианта к береговым местам отправления. Скудость продовольствия остановила однако рассылку приказаний войскам о передвижениях. Ознакомясь с местными условиями и с положением дела, которое он так беспощадно критиковал в Петербурге, Кнорринг пришел к заключению о невозможности собрать для похода чрез Аланд более 10 тысяч, тогда как в плане военных действий для этой операции назначалось 20 тысяч. Император Александр был недоволен его представлениями и требовал непременного назначения предписанной цифры войск. Кнорринг и на это представлял свои возражения.

В таких предварительных распоряжениях, а больше в переписке, прошли декабрь, январь