Все предвещало, что у Кролика опять будет очень занятойдень. Едва успев открыть глаза. Кролик почувствовал, что сегодня все от негозависит и все на него рассчитывают. Это был как раз такой день, когда надобыло, скажем, написать письмо (подпись — Кролик), день, когда следовало всевыяснить, все проверить, все разъяснить…

А. Милн. Винни Пух и все-все-все

Было темно и сыро. Дождик прошел, и в воздухе пахло весной,влажной землей и стройкой.

Странно, подумал человек, стоявший почти на самом краюсвежего котлована. Наверное, точно так же пахло, когда древние египтяне строилисвои загадочные и великие пирамиды.

Шел дождик — должно быть, редкая штука в тех краях, — земляраскисала и размягчалась, как сентиментальная старуха от слезливого фильма, иво влажном воздухе повисал запах стройки. Две с половиной тысячи лет прошло,никто и никогда ничего толком не узнает о том, что было тогда, а запах неизменился.

Человек усмехнулся и швырнул в котлован окурок. Маленькаяоранжевая комета мелькнула в вязкой темноте и исчезла, потухла.

Что-то сегодня потянуло на философские размышления. К чемубы? К старости, что ли? Вот бы удивились те, другие, если бы могли подслушатьего мысли! Для них он никто, они его и не замечают даже. Разнорабочий — подай,принеси, подержи, за бутылкой сбегай!..

Его это забавляло. Он знал о них гораздо больше, чем они онем, и в этом было его неоспоримое преимущество. Когда-то, еще в школе, онпрочитал о том, что всеми событиями на Земле управляют вовсе не те, кто громчевсех кричит и размахивает флагом на баррикадах. Можно кричать и размахиватьсколько угодно — хоть всю жизнь! — и даже не догадываться о том, что все это —исполнение чьей-то чужой и более сильной воли.

Никогда ему не хотелось быть впереди. Он всегда оставался втени, незаметный, серый человечишка, годный только тачку возить да бегать забутылкой. Он усмехнулся. О нем никто ничего не знал, зато он знал все обо всех.За это знание многие — большинство! — готовы были выложить любые деньги.

Было очень тихо, только где-то монотонно капала вода.

Кап-кап-кап… И запах земли и влажного бетона становился всеболее отчетливым, каким-то предутренним.

Ну? И сколько ему еще ждать?

Конечно, он человек маленький, ему подождать ничего нестоит, но время шло, а машины все не было. Пожалуй, придется придуматькакое-нибудь наказание. Нельзя, в самом деле, позволять себе опаздывать… Онпосмотрел на часы. Ну да.

Почти на полчаса. Он знает, каким будет наказание. Однамысль об этом доставила ему такое удовольствие, что он зажмурился и засмеялся.

Нет, флагами на баррикадах пусть размахивают дураки.

Мы умные, мы как-нибудь потише…

А вот и машина.

Со стороны шоссе приближалось негромкое сытое урчаниезаморского двигателя В темноте разобрать ничего было нельзя. Прожектора повсему периметру стройки разбивали прямо-таки с маниакальным упорством. Они негорели почти никогда, хотя шеф каждую неделю заставлял покупать новые лампы.Небось денег на это ухнул целую кучу.

«И вообще… ну ее к дьяволу, эту стройку. Что-то непонятноето и дело происходит вокруг. Вот получу то, что мне причитается, накажу засвоеволие, и — поминай как звали, гори ваша стройка синим пламенем…»

Он начал спускаться к условленному месту. Земля с тихимприятным стуком сыпалась из-под ботинок.

Он шел осторожно, стараясь особенно не лезть в грязь, и былуже на полпути, когда поднял голову, и под единственным уцелевшим фонаремнавстречу ему блеснула мокрая крыша большой и тяжелой машины.

Он замер, как насторожившийся лис, почуявший охотника. Чертвозьми, это была совсем не та машина, которую он ожидал увидеть!

Что это значит? Они не договаривались о том, что приедетименно эта машина! Хозяина этой машины он ненавидел и боялся. Пожалуй,единственного из них.

Раз так, знать он ничего не знает.

Не было никакого договора, да и все. Сделка не состоится.

Он просто вышел покурить среди ночи. Покурить и обойтивокруг, удостовериться, что все благополучно, а то черт знает что вокругпроисходит. Вон опять прожектор разбили… Что ж эти охранники, спят, что ль, какмедведи зимой?!

Играть ему было привычно и легко. Играл он всегда на «пять сплюсом». Черт принес эту машину!.. Придется удвоить цену и наказание придуматьпосерьезнее, пусть не держат его за дурака!

Шум мотора смолк совсем близко. Хлопнула дверь.

Знает или не знает тот человек в машине, зачем он ночьюбродит по котловану? Знает или не знает? От этого сейчас все зависит. Емурассказали или этот приезд просто так, обыкновенная проверка?

Он сделал еще несколько шагов, остановился и вытащил изкармана сигареты. Как будто только что увидев машину, он поднял голову и сталозираться по сторонам.

— Кто здесь? — спросил он громко, и собственный голос втишине пустой ночной стройки показался ему жалким и испуганным. Честныйчеловек, вышедший среди ночи покурить, не может говорить таким голосом. — Этокто приехал?

В ответ не раздалось ни звука. Неподвижная гораполированного железа блестела под фонарем неживым инопланетным блеском.

Но он отчетливо слышал, — как хлопнула дверь. Значит, кто-товышел и ходит где-то поблизости. Тогда почему не отзывается?

Внезапно ему стало страшно. Так страшно, что волосы на шеевстали дыбом.

Нужно уходить. Быстрее.

В вагончиках у самой границы леса спят люди. Если онзакричит, они проснутся. Конечно, проснутся. Ничего страшного.

Он суетливо повернулся, увязая башмаками в жирной земле,сделал шаг, и из темноты его быстро и точно ударили в висок. Он всхлипнул,нелепо взмахнул руками и упал лицом вниз на бетонную плиту.

Тело нашел Чернов, который по причине всегдашних домашнихнеурядиц приезжал на работу раньше всех. Поначалу, увидев в котловане неподвижнолежащего человека, Чернов решил, что это кто-то из рабочих прилег отдохнуть«после вчерашнего». Человек лежал так удобно, в таком безмятежном покое, чтоЧернов рассвирепел. Хорошо хоть Степан еще не приехал. Была бы история, если быэтого отдыхающего нашел Степан!