– Прошу тебя, ответь!

– Ну, в Живаревом переулке.

– В Живаревом?

– Да, в Живаревом.

– Вчера?

– Вчера вечером.

– И как, по-твоему, он там долго лежал?

– Я не думаю, что долго.

– А мог бы ты показать это место?

– Мог бы, наверное.

«Как все странно, – подумал Гошка. – И чего она изменя душу тянет?»

– Молодые люди, вы не очень торопитесь?

– Торопимся, – заявил вдруг Леха, которыйчувствовал себя очень неловко. Сидит, молчит, как пень, и вроде чего-то ждет.Ясно – никакого вознаграждения им тут не обломится, так чего зря время терять?

– Торопитесь? Какая жалость. А вы не могли бы оставитьсвои координаты, номер телефона, к примеру?

– Зачем это? – не слишком вежливо спросилЛеха. – Мы вам вернули ваше имущество, и дело с концом. Пошли, Гошка! Авы, между прочим, в лопатник даже не заглянули.

– Что? – растерялась женщина.

– В бумажник, – перевел Гошка.

– Ах да, верно…

Она взяла с дивана бумажник, раскрыла его, достала паспорт,и вдруг плечи у нее задрожали, пепел с сигареты упал на стол возле пепельницы,а по щекам покатились крупные слезы.

«Влипли, – подумал Гошка с тоской. – Сейчасвыяснится какая-нибудь пакость…»

– Мальчики, милые, вы даже не понимаете, что вы дляменя сделали. Вы мне вернули надежду!

– Какую надежду? – оторопел Леха.

– Дело в том, что мой сын… Это его бумажник…

Они выжидательно смотрели на женщину.

– Мой сын уже три дня как пропал…

– Пропал? – переспросил Леха. – А вы вментуру-то обращались?

– Обращалась, – вздохнула женщина, – но ониговорят, что еще рано. Мол, мало ли куда мог податься взрослый мужик… А я знаю,я чувствую – он попал в беду. Я до вашего прихода даже думала, что его… что егобольше нет в живых, а теперь у меня появилась надежда… Вы и представить себе неможете, как я вам благодарна… Понимаете, сейчас про Толю нельзя уже сказать,что он исчез бесследно, след обнаружился. Я, конечно, не знаю, что делать… какбыть…

– Можно обратиться к частному детективу, – робкопредложил Гошка.

– На частного детектива у меня денег нет, –потупилась женщина. – Разве что занять… Но мне не у кого… И вообще этоотпадает.

– А вашего сына могли похитить? – задал вопросЛеха.

– Похитить? Я не знаю… В наше время всевозможно. – Женщина опять прикурила новую сигарету от старой. – Хотяя не понимаю, кому и зачем это нужно. Нет, вряд ли…

– Зачем вы так много курите? Вредно же, –вырвалось у Шмакова.

– Вредно? Жить вообще вредно, особенно когда теряешьединственного сына. Ладно, ребятки, спасибо вам большое. Я знаю, вы молодцы,честные ребята. Вот… – Она вытащила из бумажника пятьдесят долларов ипротянула им. – Возьмите!

– Да вы что, тетенька? – взвился Леха. –Думаете, мы уж совсем рыла неумытые? Чтоб взять с вас бабки, когда такое дело?Ни в жисть! Правильно я говорю, Гошка?

– Конечно.

– А еще говорят, что нынче дети плохие… Спасибо вам,дорогие мои. Я даже не спросила, как вас зовут.

– Лично меня Лехой звать, а вот его – Гошкой.

– А я – Лидия Павловна.

– Очень приятно, – благовоспитанно проговорилГошка. – Лидия Павловна, знаете, дайте нам ваш телефон, и мы вам своителефоны оставим. Мало ли что вдруг понадобится…

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась ЛидияПавловна.

– Да я вот думаю… Каким образом ваш сын потерялбумажник? Либо он был пьяный…

– Не исключено, – вздохнула женщина.

– Либо в драке…

– Либо же нарочно выбросил, чтобы сигнал подать! –вдохновенно воскликнул Леха.

– Сигнал? Какой сигнал? Кому?

– Вам! Вам, Лидия Павловна. Мама, я жив! Вот какойсигнал!

– Алешенька, ты и вправду так думаешь?

– Ну да! Запросто!

– Да, да, наверное, ты прав. Недаром же я сразупочувствовала, как только этот бумажник увидела, что он жив, мой мальчик.

– Лидия Павловна, а кто он по профессии, вашсын? – осведомился Гошка.

– Фотограф. Блестящий фотограф.

– А где он работает?

– Он свободный художник.

– А что это тут никаких этих штучек нет? –полюбопытствовал Леха.

– Каких штучек? – не поняла Лидия Павловна.

– Ну, всякой там аппаратуры…

– У Толи есть мастерская. Он там работает. Да и живет.

– Мастерская? У моей мамы тоже есть мастерская, –сообщил Гошка.

– А кто твоя мама?

– Художница.

– Ой, вы, конечно, извините, но только вы уверены, чтоваш сын не в мастерской? Мало ли что бывает: загулял человек, выпиллишнего… – предположил Шмаков.

– Леша, ты меня совсем за старую дуру считаешь?Конечно, первое, что я сделала, – я поехала в мастерскую.

– И что?

– Ничего.

– Там все было как всегда?

– Абсолютно. А что это вы меня прямо как следователиспрашиваете?

– Да нет, что вы, – смутился Гошка. – Простоя думал…

– Ладно, мальчики, вот вам на всякий случай мойтелефон, и я тоже запишу ваши номера.

Обменявшись телефонами, они простились с Лидией Павловной имолча вышли из подъезда.

– Ну, что скажешь? – начал разговор Шмаков.

– Что ты хочешь услышать?

– Чего делать-то будем?

– С чем?

– Гошка, кончай придуриваться. Надо шукать мужика-то.

– Где нам его шукать, Леха?

– Ты то место найдешь, где лопатник лежал?

– Найду.

– Тогда сейчас туда и двинем, пока еще не совсем стемнело.

– Давай, – пожал плечами Гошка. – Хотястолько времени прошло, если бы и было…

– Там люди ходят?

– А ты думал? Конечно, ходят, хотя…

– Что?

– Понимаешь, это у самого сквера было, может, в кустахчто завалялось… Ладно, попытка не пытка.