– Попробуй кто-нибудь убедить меня, будто я обречена сейчасже лечь и умереть, – назло не умру.

Я рассмеялся:

– У нас в крови западный скепсис, который вырабатывалсявеками. Неверие в сверхъестественное.

– А вы, значит, верите?

– Не берусь судить, мне об этом почти ничего не известно.Что за странные у вас мысли сегодня. Новый шедевр будет об убийстве силойвнушения?

– Вовсе нет. Что-нибудь привычное, вроде мышьяка, мне большеподходит. Либо же какой-нибудь надежный тупой предмет. С огнестрельным оружиемвсегда морока. Но ведь вы явились не для того, чтобы разговаривать о моихкнижках.

– По правде говоря, нет. Просто моя двоюродная сестра РоудаДеспард устраивает благотворительный праздник и...

– Ни за что! – отрезала миссис Оливер. – Вам известно, чтопроизошло на таком же празднике в прошлый раз? Я затеяла игру «Поиски убийцы»,и первым делом, представьте, мы наткнулись на настоящий труп – жертвупреступления. До сих пор никак не приду в себя.

– Поисков убийцы не будет. Все, что от вас потребуется, –это сидеть в палатке и надписывать свои книги, по пять шиллингов за автограф.

– Ну это бы еще ничего, – с сомнением произнесла миссисОливер. – А мне не придется открывать праздник? Или говорить всякие глупости? Инадевать шляпу?

Я заверил: ничего подобного от нее не потребуется.

– Это займет у вас всего час или два, – уговаривал я. – Апотом сразу начнется крикет, хотя нет, время года неподходящее. Ну, танцы длядетей, наверное. Или маскарад с призом за лучший костюм...

Миссис Оливер взволнованно прервала меня:

– Конечно! Как раз то, что надо! Мяч для крикета! В окновидно, как мяч взмывает в воздух, это отвлекает моего героя, он теряет ходмысли и ни словом не упоминает о какаду. Как хорошо, что вы пришли, Марк. Вы –замечательный!

– Я не совсем понимаю...

– Может быть, зато я понимаю, – сказала миссис Оливер. – Всезапутано, и мне некогда объяснять. Очень приятно было повидаться, а теперьбыстренько уходите. Немедленно.

– Ухожу. Насчет праздника решили?

– Подумаю. Не беспокойте меня пока что. Куда я, черт возьми,дела очки? Опять запропастились!

Миссис Джерати, экономка в доме католического священника, посвоему обычаю, резко распахнула входную дверь. Она словно не просто открывалана звонок, а думала про себя со злорадным торжеством: «На сей раз, голубчик, тымне попался!»

– Ну, чего тебе нужно? – грозно спросила она.

На крыльце стоял мальчик – обыкновенный мальчишка, какихмного. Невзрачный, неприметный. Он громко сопел, видно, из-за насморка.

– Священник тут живет?

– Тебе нужен отец Горман?

– Меня за ним послали, – отвечал паренек.

– А кому это он понадобился и зачем?

– В доме двадцать три. На Бенталл-стрит. Там женщинапомирает. Вот меня миссис Коппинз и послала. За католическим священником.Другие не годятся.

Миссис Джерати успокоила его на этот счет, велела мальчишкеподождать и удалилась; через несколько минут появился высокий пожилой священникс небольшим кожаным саквояжем в руке.

– Я отец Горман, – сказал он. – Бенталл-стрит? Это возлесортировочной станции?

– Совсем рядом, рукой подать.

Они зашагали по улице.

– Ты говоришь, миссис Коппинз? Так ее зовут?

– Она – хозяйка дома. Комнаты сдает. А помирает жиличка.Дэвис, что ли, зовут.

– Дэвис? Что-то не припомню.

– Да она из ваших будет. Католичка то есть.

Священник кивнул. Они быстро дошли до Бенталл-стрит. Мальчикпоказал на унылый дом в ряду таких же высоких и унылых домов:

– Вот он.

– А ты не пойдешь со мной?

– Да я не здесь живу. Просто миссис Коппинз дала мнешиллинг, чтоб я за вами сбегал.

– Понятно. Как тебя зовут?

– Майк Поттер.

– Спасибо, Майк.

– Пожалуйста, – ответил Майк и пошел прочь от дома,насвистывая. Чья-то неминуемая смерть его не печалила.

Дверь дома номер двадцать три отворилась, и миссис Коппинз,краснолицая толстуха, пригласила священника войти.

– Милости прошу, пожалуйста, – сказала она приветливо. –Жиличка моя совсем плоха. Ее бы надо в больницу, я уж звонила, звонила, даразве они когда приедут вовремя... У моей сестры муж ногу сломал, так шестьчасов ждал, пока приехали. Здравоохранение называется. Денежки берут, а когдапонадобится врач, то и днем с огнем не найдешь.

Она вела священника вверх по узким ступенькам.

– Что с ней?

– Да гриппом болеет. И вроде ей уж получше было. Рано вышла.В общем, приходит она вчера вечером – краше в гроб кладут. Легла. Есть ничегоне стала. Доктора, говорит, не нужно. А нынче утром гляжу – ее лихорадка бьет.На легкие перекинулось.

– Воспаление легких?

Миссис Коппинз кивнула. Она открыла дверь, пропустила отцаГормана в комнату, объявила бодрым, веселым голосом: «Вот к вам и священникпришел. Теперь все будет хорошо» – и удалилась.

Отец Горман подошел к больной. В комнате, обставленнойстаромодной мебелью, было чисто прибрано. Женщина в кровати возле окна с трудомповернула голову. Священник увидел с первого взгляда, что она тяжело больна.

– Вы пришли... Времени осталось мало. – Она говорила струдом, задыхаясь. – Злодейство... Такое злодейство... Мне нужно... нужно... Яне могу так умереть... Исповедаться в моем... тяжком грехе...

Полузакрытые глаза блуждали. С губ срывались какие-то елеслышные слова.

Отец Горман подошел совсем близко. Он заговорил так, как емуприходилось говорить часто – очень часто. Слова ободрения и утешения, слова егопризвания и веры. Мир и покой снизошли в комнату. Тяжкая мука исчезла из глазумирающей, женщина продолжала:

– Положить конец... Остановить их... Обещайте...

Священник сказал успокаивающе: