– В конце концов, это я, собственной персоной.

– Ну просто несносная кошка, – рассерженно бросиля в ее сторону. И сказал, обращаясь к Гриффитсу: – Мы с сестрой, Гриффитс,хотели бы знать, хорошо ли будет, если Меган переберется к нам на пару дней.Как вы думаете? Мне бы не хотелось бесцеремонно вмешиваться в чужие дела – новсе это чересчур мрачно для бедного ребенка. Как Симмингтон к этому отнесется,вы не знаете?

Гриффитс минуту или две обдумывал услышанное.

– Полагаю, это было бы превосходно, – произнес оннаконец. – Она странная, нервная девочка, и для нее было бы неплохоотвлечься от всего этого. Мисс Холланд творит чудеса, у нее прекрасная голована плечах, но у нее больше чем достаточно дел с двумя детьми и с самимСиммингтоном. Он совершенно разбит… сбит с толку.

– Это было… – я колебался, – самоубийство?

Гриффитс кивнул.

– О да. Никаких сомнений. Она написала: «Я не смогу…» –на клочке бумаги. То письмо, должно быть, пришло вчера, с дневной почтой.Конверт валялся на полу возле ее стула, а само письмо было смято в комок изаброшено в камин.

– Что… – Я замолчал, ужаснувшись собственнойбестактности. – Извините, – сказал я.

Гриффитс печально улыбнулся.

– Не стесняйтесь спрашивать. То письмо будет прочитанопри дознании. Оно не вызывает ничего, кроме сожалений. Оно такое же, как всепрочие, и составлено в таких же отвратительных выражениях. В нем в особенностинажимается на то, что второй мальчик, Колин, – не сын Симмингтона.

– Вы думаете, это правда? – воскликнул янедоверчиво.

Гриффитс пожал плечами.

– Я не имею никаких оснований для выводов. Все товремя, что я их знал, Симмингтоны были безмятежной, счастливой парой, людьми,преданными друг другу и своим детям. Верно лишь то, что мальчик действительноне похож на родителей – у него яркие рыжие волосы, например, – но ведьдети часто бывают похожи на дедушку или бабушку.

– Но как раз отсутствие сходства и могло породить этообвинение. Подлый и внезапный удар наугад.

– Но он попал в цель, – сказала Джоанна. – Вконце концов, иначе-то она бы не стала убивать себя, правда?

Гриффитс сказал с сомнением в голосе:

– Я не совсем в этом уверен. Миссис Симмингтон очень беспокоилоздоровье в последнее время – нервы, истеричность. Я лечил ее, старался привестиее нервы в порядок. Я думаю, это возможно: потрясение от письма, составленногов подобных выражениях, могло привести ее в состояние паники, упадка духа, и онарешилась покончить с жизнью. Она могла разжечь в себе уверенность, что муж низа что не поверит ей, если она начнет отрицать написанное, и стыд и возмущениемогли нахлынуть на нее с такой силой, что она впала в умопомешательство.

– Самоубийство как результат больноговоображения, – сказала Джоанна.

– Совершенно верно. Я думаю, именно эту точку зрения яизложу на дознании.

Мы с Джоанной вошли в дом.

Входная дверь была открыта, и просто войти показалось нампроще, чем звонить, тем более что мы слышали внутри голос Элси Холланд.

Она говорила с мистером Симмингтоном, который, лежа вкресле, выглядел совершенно ошеломленным.

– Нет, в самом деле, мистер Симмингтон, вы должныпроглотить хоть что-то. Вы ничего не ели утром, уж не говоря о настоящем,плотном завтраке, и вы ничего не ели вчера вечером, и из-за этого потрясения ивсего остального вы сами заболеете, а вам понадобятся все ваши силы. Доктортоже так говорил перед уходом.

Симмингтон ответил монотонным голосом:

– Вы очень добры, мисс Холланд, но…

– Выпейте горячего чая, – сказала Элси Холланд,настойчиво протягивая ему чашку с напитком.

Лично я дал бы бедняге крепкого виски с содовой. Он выгляделтак, словно сильно нуждался в выпивке. Как бы то ни было, он согласился на чайи взглянул снизу на Элси Холланд.

– Я не в силах отблагодарить вас за все, что вы сделалии делаете, мисс Холланд. Вы действительно великолепны.

Девушка покраснела; она выглядела польщенной.

– Вы очень добры, говоря так, мистер Симмингтон. Выдолжны мне позволить делать все, что я могу, чтобы помочь вам. Не беспокойтесьо детях – я за ними присмотрю, и я успокоила слуг, и если есть еще что-нибудь,что я могла бы сделать – отпечатать письмо или позвонить, – непременноскажите мне.

– Вы очень добры, – сказал Симмингтон.

Элси Холланд, обернувшись, заметила нас и торопливо вышла вхолл.

– Разве это не ужасно? – сказала она чуть слышнымшепотом.

Я, глядя на нее, подумал, что она и в самом деле очень милаядевушка. Добрая, образованная, практичная в критической ситуации. Веки еевеликолепных голубых глаз покраснели, подтверждая, что она настолько отзывчива,что проливает слезы из-за смерти хозяйки.

– Можем мы с вами поговорить минутку? – спросилаДжоанна. – Мы не хотели бы беспокоить мистера Симмингтона.

Элси Холланд понимающе кивнула и повела нас в столовую, подругую сторону холла.

– Для него это ужасно, – сказала она. – Такоепотрясение! Кто бы мог подумать о чем-либо подобном? Но, конечно, я теперьпонимаю, что в последнее время миссис Симмингтон выглядела подозрительно.Ужасно нервная и слезливая. Я думала, это из-за нездоровья, хотя докторГриффитс часто говорил, что у нее нет ничего серьезного. Но она былавзвинченной и раздражительной, и в иные дни невозможно было понять, как с нейобращаться.

– Мы, собственно, зашли затем, – мягко перебилаЭлси Джоанна, – чтобы узнать, не можем ли мы пригласить к себе Меган нанесколько дней – если, конечно, она этого захочет.

Элси Холланд выглядела сильно удивленной.

– Меган… – произнесла она с сомнением. – Незнаю, право. Я хочу сказать, это очень мило с вашей стороны, но она оченьстранная девочка. Никогда нельзя угадать, что она скажет или о чем она думает.

Джоанна сказала весьма нейтральным тоном:

– Мы подумали – а вдруг это как-то поможет?

– О, конечно, если она согласится. Я имею в виду, что мненадо смотреть за мальчиками (они сейчас с кухаркой) и за бедным мистеромСиммингтоном – он нуждается в присмотре, как никто, – и столько всегонужно сделать и за стольким присмотреть! У меня действительно нет времени,чтобы уделить его Меган. Я думаю, она наверху, в старой детской. Она, похоже,никого не хочет видеть. Я не знаю, как…