И она повела Меган наверх – устраиваться.

Вошла Патридж – с весьма кислым выражением лица – исообщила, что она приготовила только две чашки заварного крема к обеду, и чтоей теперь прикажете делать?

Дознание провели тремя днями позже.

Время смерти миссис Симмингтон было установлено: между тремяи четырьмя часами. Она была в доме одна; Симмингтон находился в конторе, уобеих служанок был выходной, Элси Холланд гуляла с детьми, а Меган где-токаталась на велосипеде.

Письмо должно было прийти с дневной почтой. МиссисСиммингтон, видимо, забрала его из почтового ящика, прочла и затем, в состояниисильного возбуждения, взяла глиняный флакон, в котором держали цианид дляуничтожения осиных гнезд, растворила таблетку в воде и выпила, написав лишьнесколько взволнованных слов: «Я не смогу…»

Оуэн Гриффитс дал медицинское заключение и отстаивал томнение, которое уже излагал нам, – о состоянии нервов миссис Симмингтон ио ее психической неустойчивости. Коронер был учтив и осмотрителен. Он говорил сгоречью, осуждая людей, которые пишут такие подлости в анонимных письмах. Ктобы их ни написал, это безнравственно, и отправивший письмо несет моральную ответственностьза убийство, сказал коронер. Он выразил надежду, что полиция скоро отыщетпреступника и примет против него или нее меры. Подобный трусливый и подлыйпоступок заслуживает наказания по всей строгости закона.

Под руководством коронера присяжные вынесли неизбежныйвердикт: самоубийство в результате временного умопомешательства.

Коронер сделал все, что мог, и Оуэн Гриффитс тоже, но чутьпозже я, зажатый в толпе возбужденных деревенских женщин, услышал свистящийшепот, с ненавистью произносящий уже хорошо знакомые мне слова: «Не бывает дымабез огня, вот что я говорю!» и «Что-то в этом непременно есть. Иначе она ни зачто бы не сделала этого…»

На какой-то момент я возненавидел весь Лимсток и всех этихсплетничающих женщин.

Когда мы вышли наружу, Айми Гриффитс сказала значительно:

– Ну вот и все. Не везет Дику Симмингтону, трудно всеэто вынести. Хотела бы я знать, есть ли у него какие-нибудь подозрения.

Я был поражен.

– Но вы же слышали, как он говорил, и очень горячо, чтов этом лживом письме нет ни слова правды?

– Конечно, он сказал так. Совершенно верно. Мужчинадолжен защищать свою жену. И Дик будет защищать. – Она помолчала и затемобъяснила: – Видите ли, я знаю Дика Симмингтона очень давно.

– В самом деле? – удивился я. – Я понял изслов вашего брата, что он лишь несколько лет назад купил здесь практику.

– Да, но Дик Симмингтон бывал в наших краях, на севере.Я знаю его много лет.

Я взглянул на Айми с удивлением. Она продолжала, тон ее сталмягким:

– Я знаю Дика очень хорошо… Он гордый человек и оченьсдержанный. Но он из тех, кто может быть очень ревнивым.

– Это объясняет, – сказал я осторожно, –почему миссис Симмингтон побоялась показать ему письмо или рассказать о нем.Она испугалась, что он, будучи ревнивцем, не поверит ее объяснениям.

Мисс Гриффитс взглянула на меня сердито и презрительно.

– Великий боже! – воскликнула она. – Вы чтоже, думаете, есть такие женщины, которые пойдут и наглотаются цианистого калияиз-за лживого обвинения?

– Коронер, похоже, решил, что это возможно. Ваш брат –тоже…

Айми перебила меня:

– Мужчины все одинаковы: все сделают для того, чтобысоблюсти приличия. Но вам не удастся заставить меня поверить в эту чушь. Когданевиновная женщина получает подобное письмо, она только смеется и выбрасываетего. Именно это я и… – Она неожиданно запнулась и потом закончила: –Сделала бы.

Но я заметил паузу. Я был уверен, что она чуть не сказала:«Я сделала», без всяких там «бы».

И я решил, что объявлю войну враждебной деревне.

– Я понимаю, – сказал я вежливо. – Значит, вытоже получили письмо?

Айми Гриффитс принадлежала к тем женщинам, которые презираютложь. Она помолчала немного, порозовела – и сказала:

– Да. Но я не позволила себе обеспокоиться.

– Такое же грязное? – Я спрашивал сочувствующе,как сострадающий друг.

– Естественно. Письма такого рода всегда грязные. Бредсумасшедшего! Я прочла несколько слов, поняла, что это такое, и тут же бросилаписьмо в корзинку для мусора.

– А вы не подумали о том, чтобы отнести его в полицию?

– Тогда – нет. Чем меньше слухов, тем лучше, подумала ятогда.

Что-то внутри меня подмывало сказать: «Нет дыма без огня!» –но я сдержался.

Я спросил Айми, не знает ли она, как смерть матери отразитсяна финансовых делах Меган. Не окажется ли девушка вынуждена зарабатывать нажизнь?

– По-моему, ей кое-что оставила бабушка, и уж конечно,Дик не выгонит ее из дома. Но для нее было бы гораздо лучше чем-нибудьзаняться, а не вести растительную жизнь, как сейчас.

– Ну, я бы сказал, что Меган сейчас в таком возрасте,когда девушкам хочется радоваться жизни, а не работать.

Айми покраснела и резко сказала:

– Вы – как все мужчины: вам противна мысль о работающихженщинах. Вам кажется невозможным, чтобы женщине хотелось заняться делом. Этоказалось невозможным и моим родителям. Я так хотела выучиться на врача! Ониотказались платить за мое учение. Но они с готовностью платили за Оуэна. А ещенеизвестно – может быть, я стала бы лучшим врачом, чем брат…

– Простите, – сказал я. – Все зависело отвашего упорства. Когда кто-то хочет добиться чего-то…

Она быстро перебила меня:

– О, я всем довольна сейчас. У меня масса возможностейприложить силы. Моя жизнь полна дел. Я одна из самых счастливых в Лимстоке.Есть чем заняться. Но я сражаюсь с глупым старомодным предрассудком, что местоженщины – в доме.

– Простите, если я вас чем-то обидел, – сказал я.Я и не предполагал в Айми Гриффитс подобного неистовства.

Симмингтона я встретил в городке в тот же день, позже.

– Ничего, если Меган побудет у нас немного? –спросил я. – Джоанне нужна компания – ей очень одиноко иной раз без всехее старых друзей.

– О… э… Меган? О да, это очень мило с вашей стороны.

Я почувствовал к Симмингтону отвращение, которое потом немог уже преодолеть. Совершенно очевидно было, что он начисто забыл о Меган. Ябы еще мог понять, если бы он не любил девушку, – мужчины частенькоревниво относятся к детям своих жен от предыдущих браков, – но этого небыло; он просто с трудом замечал ее. Он думал о ней даже меньше, чем обычнодумают о собаке, живущей в доме. То есть собаку замечают хотя бы тогда, когда онее спотыкаются, и тут же принимаются ругать ее и проклинать или же погладят ее– когда она окажется достаточно близко для этого. Меня очень раздражало полноеравнодушие Симмингтона к приемной дочери.