Я быстро выскользнул из столовой и пошел по лестнице.

Старая детская была на верхнем этаже. Я открыл дверь ивошел. В комнатах нижнего этажа, выходящих окнами в сад за домом, шторы никогдане задергивали. Но в этой комнате, выходящей окнами на дорогу, шторы былиблагопристойным образом закрыты.

В тусклом сером полумраке я увидел Меган. Она скорчилась надиване, стоявшем у дальней стены, и я сразу вспомнил прячущихся испуганныхзверюшек. Меган окаменела от страха.

– Меган! – окликнул ее я.

Я шагнул вперед, и совершенно бессознательно мой голосприобрел тот тон, которым говорят, желая успокоить напуганное животное. И явсерьез удивился тому, что у меня в руках нет морковки или кусочка сахара. Моичувства требовали чего-то в этом роде.

Она пристально взглянула на меня, но не шевельнулась, ивыражение ее лица не изменилось.

– Меган! – повторил я. – Джоанна и яинтересуемся, не хотите ли вы побыть у нас немного.

Ее голос прозвучал глухо в мутных сумерках.

– Побыть у вас? В вашем доме?

– Да.

– Вы хотите сказать, что заберете меня отсюда?

– Да, моя дорогая.

Внезапно она задрожала. Это выглядело пугающе и оченьтрогательно.

– О, заберите меня отсюда! Пожалуйста, заберите! Этотак ужасно – быть здесь и чувствовать себя злой!

Я подошел к ней, и ее руки вцепились в рукав моего плаща.

– Я трусиха. Я и не знала, что я такая трусиха.

– Все в порядке, малышка, – сказал я. – Такиесобытия расшатывают нервы. Пойдемте.

– Мы можем уйти сейчас же? Немедленно?

– Конечно, только вы должны взять кое-какие вещи, яполагаю.

– Какие вещи? Почему?

– Дорогая девочка, – сказал я, – мы можемпредоставить вам кровать, и ванну, и отдых ото всех этих дел, но будь япроклят, если я одолжу вам свою зубную щетку!

Она робко, чуть слышно хихикнула, будто всхлипнула.

– Я поняла. Я думаю, я очень глупая сегодня. Вы недолжны обращать на это внимания. Я пойду и соберу вещи. Вы… вы не уйдете?Подождете меня?

– Я получу хорошую трепку, если не дождусь вас.

– Спасибо. Огромное вам спасибо! Извините, что я такаядурочка. Но это так страшно, когда мама умирает…

– Я знаю, – сказал я.

Я ласково похлопал ее по плечу, она одарила меня благодарнымвзглядом и исчезла в спальне. Я спустился вниз.

– Я нашел Меган, – сказал я. – Онасобирается.

– О, как это хорошо! – воскликнула ЭлсиХолланд. – Это отвлечет ее. Она действительно нервная девочка, вы знаете.Трудная. Для меня большое облегчение – знать, что нет необходимости помнить ещеи о ней, как обо всем прочем. Вы очень добры, мисс Бартон, я надеюсь, она недоставит вам неприятностей. О боже, телефон! Я должна ответить. МистерСиммингтон не в состоянии…

Она торопливо вышла из комнаты.

Джоанна сказала:

– Какой заботливый ангел!

– Ты говоришь слишком зло, – заметил я. – Онахорошая, добрая девушка и, конечно, очень чувствительная.

– Очень. И сама это знает.

– Это недостойно тебя, Джоанна, – сказал я.

– Хочешь сказать: почему бы ей не делать свое дело?

– Именно так.

– Я никогда не могла спокойно смотреть на самодовольныхлюдей, – сказала Джоанна. – Они пробуждают во мне самые худшиеинстинкты. Как тебе показалась Меган?

– Сжалась в комок в темной комнате и была похожа напобитую газель.

– Бедное дитя. Она сразу согласилась перебраться к нам?

– Она подпрыгнула от радости.

Глухие удары тяжелого предмета об пол и о стену донеслись изхолла, возвещая о приближении Меган и ее чемодана. Я пошел навстречу девушке изабрал ее ношу.

Джоанна настойчиво произнесла мне в спину:

– Уходим! Я не в состоянии дважды отказываться отхорошей чашки горячего чая.

Мы вышли наружу. Меня раздражало то, что чемодан к машиневытащила Джоанна. Я уже мог передвигаться с помощью лишь одного костыля, но ещене был способен к атлетическим подвигам.

– Садитесь, – сказал я Меган.

Она забралась в машину, я – следом за ней. Джоанна завеламотор, и мы уехали.

Мы прибыли в «Литтл Фюрц» и вошли в гостиную.

Меган упала на стул и залилась слезами. Она плакала, какребенок, – всхлипывала и ревела во весь голос. Я вышел из комнаты впоисках лекарства. Когда дело касается чувствительных сцен, подумал я, отДжоанны проку больше, чем от меня.

Вскоре я услышал хриплый, задыхающийся голос Меган:

– Извините меня. Это выглядит по-идиотски.

Джоанна мягко успокаивала ее:

– Ничуть. Возьмите другой носовой платок.

Я пришел к выводу, что Меган нуждается совсем в инойподдержке. Я вернулся в комнату и протянул девушке наполненный до краев стакан.

– Что это?

– Коктейль.

– Коктейль? В самом деле? – Слезы Меган мгновенновысохли. – Я никогда не пила коктейлей.

– Всем нам приходится когда-то начинать, – сказаля.

Меган очень осторожно, маленькими глоточками попробоваланапиток, потом лучезарная улыбка озарила ее лицо, она запрокинула голову иодним глотком проглотила все.

– Мне это нравится, – сказала она. – А можномне еще?

– Нельзя, – ответил я.

– Почему?

– Минут через десять поймете.

– О!

Меган перенесла внимание на Джоанну:

– Я виновата, устроила тут такой рев. Я даже не понимаюпочему. Это выглядит ужасно глупо, потому что я так рада очутиться здесь!

– Все в порядке, – сказала Джоанна. – И мытоже очень рады, что вы у нас.

– Вам-то чему радоваться? Вы просто очень добры иучастливы. Но я вам благодарна.

– Пожалуйста, не надо благодарности, – сказалаДжоанна. – Это меня весьма стесняет. Вы наш друг, и мы рады, что вы здесь.Все, что вам нужно…