Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне очень жаль, – посочувствовала Таппенс. – Но всем,наверное, приходится чем-нибудь болеть, правда?
– Некоторые болезни очень мучительны. У нас здесь есть двеженщины, у которых артрит. Как они страдают, бедняжки. Вот я и думаю, чтоничего страшного, если ты порой что-то забываешь или путаешь, не помнишь, чтопроизошло и когда. По крайней мере, от этого не страдаешь физически.
– Да, я считаю, что вы совершенно правы, – согласиласьТаппенс.
Дверь отворилась, и вошла девушка с подносом, на которомстоял кофейник, чашка и тарелка с двумя пирожными. Она поставила перед Таппенсподнос со словами:
– Мисс Паккард подумала, что вам захочется выпить чашечкукофе.
– О, благодарю вас, – ответила Таппенс.
Когда девушка вышла, миссис Ланкастер сказала:
– Вот видите? Я же говорила, что они очень внимательны.
– Да, действительно.
Таппенс налила себе кофе и стала пить. Обе женщины некотороевремя молчали. Таппенс протянула своей собеседнице тарелку с пирожными, но таотрицательно покачала головой:
– Благодарю вас, дорогая, я обычно пью молоко без всего.
Она отставила пустой стакан и откинулась на спинку кресла,полузакрыв глаза. Таппенс подумала, что в это время она, наверное, любитвздремнуть, и поэтому сидела молча. Но миссис Ланкастер вдруг выпрямилась,по-видимому проснувшись. Глаза ее открылись, она посмотрела на Таппенс.
– Я вижу, вы смотрите в камин.
– Разве? – удивилась Таппенс.
– Да. Интересно... – Она наклонилась вперед и понизилаголос: – Простите, это был ваш ребеночек?
– Я... мне кажется, нет.
– Мне просто было интересно. Я подумала, что вы, наверное,именно поэтому и приехали. Кто-то должен был приехать. Может быть, и приедут. Авы все время смотрели в сторону камина. Там он и спрятан. Позади камина.
– О! Неужели правда?
– Всегда в это время, – шепотом продолжала миссис Ланкастер.– Всегда в это самое время дня. – Она подняла глаза на часы, стоящие на камине.Таппенс тоже на них посмотрела. – Десять минут двенадцатого. Каждое утро в этовремя. – Она вздохнула. – Люди не понимают – я рассказала им то, что знаю, ноони мне не поверили.
Таппенс с облегчением увидела, что дверь отворилась и вошелТомми. Она поднялась с кресла.
– Ну вот и ты, наконец. Я готова. Всего хорошего, миссисЛанкастер, – попрощалась она, обернувшись на ходу к старушке.
– Ну, как ты тут без меня? – спросил Томми, когда они вышлив холл.
– Я ничего, а ты?
– После того как ты ушла, все шло гладко.
– Я, по-видимому, плохо на нее действую, верно? Но я вкаком-то смысле польщена.
– Польщена?
– Ну, ты знаешь, в моем возрасте и принимая во внимание моюскучную респектабельную внешность, приятно думать, что тебя принимают зараспутную женщину, обладающую такой сексуальной притягательностью.
– Дурочка! – Томми ласково ущипнул жену. – С кем это тыздесь познакомилась? – спросил он. – Довольно приятная старушенция, только,похоже, немножечко того...
– Она действительно милая. Вполне приятная старая дама. Воттолько таракашки.
– Таракашки?
– Да. В голове. Она считает, что позади камина спрятанмертвый ребенок. Спросила меня, не мой ли он.
– Не очень-то приятно, – отозвался Томми. – Думаю, не увсех, кто здесь находится, все в порядке с головой, но есть, наверное, и вполненормальные особы, которых поместили сюда только из-за возраста. При всем притом эта старушка на вид вполне безобидная.
– О да, она производит очень приятное впечатление. Воттолько интересно было бы узнать, отчего у нее такие странные фантазии.
Неожиданно вновь появилась мисс Паккард:
– Всего хорошего, миссис Бересфорд. Надеюсь, вам принесликофе?
– Да, конечно. Благодарю вас.
– Очень мило было с вашей стороны приехать сюда, – сказаламисс Паккард и, обернувшись к Томми, добавила: – Я уверена, ваш визит доставилмисс Фэншо огромное удовольствие. Жаль, что она была так груба с вашей женой.
– Мне кажется, именно это доставило ей особое удовольствие,– заметила Таппенс.
– Да, вы совершенно правы. Ей нравится досаждать людям. Ксожалению, у нее это отлично получается.
– И она упражняется в этом искусстве при каждом удобномслучае, – присовокупил Томми.
– Вы оба очень разумно рассуждаете, – сказала мисс Паккард.
– Эта старушка, с которой я разговаривала, – спросилаТаппенс, – ее зовут, кажется, миссис Ланкастер?
– О да, миссис Ланкастер. Мы все ее очень любим.
– Она... у нее, наверное, есть некоторые странности?
– Да, ей приходят в голову разные фантазии, – снисходительносказала мисс Паккард. – Некоторые из наших гостей выдумывают самые невероятныевещи, хотя и вполне безобидные. Воображают то, чего с ними никогда не было. Сними или с их знакомыми. Мы стараемся не обращать внимания на эти фантазии, непоощрять их. Но и не противоречим. Им нравится жить в некоем воображаемом мире,где происходит что-то необыкновенное или печальное и даже трагичное. Славабогу, у них не бывает мании преследования. Это было бы ужасно.
– Ну, – с глубоким вздохом сказал Томми, когда они садилисьв машину, – теперь мы свободны по крайней мере на полгода.
Однако им пришлось ехать к тетушке Аде не через полгода, агораздо раньше – не прошло и трех недель, как она скончалась во сне.
– Грустное это дело – похороны, верно? – заметила Таппенс.
Они только что вернулись с похорон тетушки Ады; им пришлосьсовершить длинное и мучительное путешествие по железной дороге, посколькутетушку Аду хоронили в маленькой деревушке в Линкольншире, где были погребенывсе ее предки и родственники.
– А чего ты, собственно, ожидала? – резонно возразил Томми.– Что все будут веселиться?
– Ну, иногда это случается. Например, ирландцы всегда радыпоминкам. Сначала они вопят и причитают, а после пьют и просто веселятся. А невыпить ли и нам? – добавила она, бросив взгляд на буфет.