Движением руки дон Корлеоне как бы отмахнул весь этот бред.Среди людей со здравым смыслом такой деловой вопрос всегда можно уладить. Онмягко похлопал своего крестника по плечу:

— Ты в отчаянии. Думаешь, никого уже не интересуешь.Потерял в весе. Много пьешь, а? Не спишь и принимаешь снотворное?

Дон неодобрительно покачал головой.

— Теперь я хочу, чтобы ты исполнил мой приказ, —сказал он. — Я хочу, чтобы ты на месяц остался в этом доме. Я хочу, чтобыты хорошо питался, отдыхал и много спал. Я хочу, чтобы ты меня всюдусопровождал и тогда, быть может, ты чему-нибудь научишься у своего крестного,который собирается помочь тебе в твоих делах в Голливуде. Но без пения, безпьянок и без женщин. В конце месяца сможешь вернуться в Голливуд, и мыльныйпузырь, этот великий человек, даст тебе работу, о которой мы говорили.Договорились?

Джонни Фонтена не верилось, что дон обладает такиммогуществом. Но ведь крестный отец никогда не давал пустых обещаний.

— Этот парень — личный друг Эдгара Гувера, —сказал Джонни. — Против него нельзя даже голос поднять.

— Он деловой человек, — нежно и мягко произнесдон. — Я предложу ему сделку, от которой он отказаться не сможет.

— Слишком поздно, — сказал Джонни. —Контракты уже подписаны, и он приступает к съемкам через неделю. Этоневозможно.

Дон Корлеоне сказал:

— Возвращайся к гостям. Друзья ждут тебя. Остальноепредоставь мне.

И он вытолкал Джонни Фонтена из комнаты.

Хаген сидел за письменным столом и составлял списки. Донглубоко вздохнул и спросил:

— Еще что-нибудь?

— Невозможно уже отказывать Солоццо. На этой неделетебе придется с ним встретиться.

Хаген держал ручку над блокнотом. Дон пожал плечами:

— Теперь, когда свадьба позади, я к его услугам в любоевремя.

Этот ответ говорил Хагену о том, что Виргилию Солоццо будетотказано.

Хаген осторожно заметил:

— Приказать Клеменца привести в дом нескольких человек?

Дон был поражен:

— Для чего? Я не ответил перед свадьбой, потому что втакой великий день не должно быть ни облачка. Кроме того, я хотел заранеезнать, о чем он собирается говорить. Теперь это известно. Он предлагает нампозорное соглашение.

Хаген спросил:

— Значит, ты отказываешься?

И когда дон утвердительно кивнул головой, Хаген добавил:

— Я считаю, что этот вопрос мы должны обсудить всейсемьей и лишь потом дать ответ.

Дон улыбнулся:

— Ты так считаешь? Хорошо. Мы это обсудим. После твоеговозвращения из Калифорнии. Я хочу, чтобы ты завтра полетел туда и уладил делаДжонни. Встретишься с этим мыльным пузырем из кино. Скажи Солоццо, чтовстречусь с ним после твоего возвращения из Калифорнии. Еще что-нибудь?

Хаген произнес официальным тоном:

— Звонили из больницы. Советник Абандандо умирает, онне протянет до конца ночи. Его семье предложили придти и ждать.

Хаген исполнял обязанности советника уже год, с тех пор, какрак приковал Дженко Абандандо к больничной койке. Теперь он ждал от донанескольких слов о том, что должность остается за ним. Все было против него.Согласно традиции, столь высокий пост мог получить лишь чистокровный итальянец.Даже из-за того, что он временно исполнял эту должность, было немалонеприятностей. Кроме того, ему всего тридцать пять лет и недостает опыта ихитрости.

Но поведение дона обнадеживало. Он спросил:

— Когда уезжают моя дочь с мужем?

Хаген взглянул на часы:

— Через несколько минут они разрежут торт и еще черезполчаса уедут.

Он что-то вспомнил:

— Да, жених получит что-то важное в семье?

Реакция дона была неожиданно бурной:

— Никогда! — Дон ударил по столу ребромладони. — Никогда! Дай ему что-нибудь, чтобы зарабатывал на жизнь, но несмей намекать ему на семейное дело. Передай это остальным: Сонни, Фредо иКлеменца.

Дон отдышался и продолжал:

— Скажи сыновьям, всем троим, что они поедут со мной вбольницу навестить Дженко. Я хочу, чтобы они отдали ему последний долг. СкажиФредо, чтобы взял большой автомобиль, и спроси Джонни, не согласится ли онпоехать с нами. — Он видел, что Хаген смотрит на неговопросительно. — Я хочу, чтобы ты поехал в Калифорнию этой ночью. У тебяне будет времени навестить Дженко, но не уезжай, пока я не вернусь из больницыи не переговорю с тобой. Понял?

— Понял, — ответил Хаген. — К которому часуФред должен приготовить машину?

— Как только гости разойдутся, мы поедем, —ответил дон Корлеоне. — Дженко будет ждать меня.

— Звонил сенатор, — сказал Хаген. —Извинился, что не пришел, но надеется, что ты поймешь. Он имеет, наверное, ввиду тех парней из ФБР, что записывали номера машин. Свой подарок он прислал снарочным.

Дон кивнул. Он не счел нужным заметить, что сам предупредилсенатора и предложил ему не приходить.

— А подарок-то хоть красивый?

Хаген скорчил гримасу, которая должна была обозначать «да» икоторая была слишком итальянской для ирландского лица Хагена.

— Старинные монеты, очень дорогие. Дети смогут продать ихза десять тысяч долларов. Сенатор потратил массу времени, чтобы достатьподходящую вещь. Для людей подобного сорта это поважнее цены.

Дон Корлеоне не скрывал своего удовольствия по поводу того,что такой важный человек, как сенатор, счел нужным выразить свое уважение кнему. Сенатор, подобно Луке Брази, был одним из столпов, на которых покоилосьмогущество дона, и своим подарком он как бы еще раз присягнул ему.

Когда Джонни Фонтена появился в саду, Кей Адамс сразу узналаего. Она была очень удивлена:

— Ты никогда не говорил, что твоя семья знакома сДжонни Фонтена. Теперь я уж точно выйду за тебя замуж.

— Хочешь познакомиться с ним? — спросил Майкл.

— Не сейчас. — Она вздохнула. — Три года ябыла влюблена в него. Всякий раз, когда он пел в Капитолии, я приезжала вНью-Йорк и визжала вместе со всеми. Он был великолепен.

— Хорошо, встретимся с ним позже, — сказал Майкл.

Когда Джонни кончил петь и вместе с доном Корлеоне исчез вдоме, Кей спросила с насмешкой: