На орбиту выходили тяжело. В какой-то момент Лерхис даже решил, что Тенерис не справится. Подключиться к системе управления было несложно, а вот не потревожить кибер-нейронные узлы, хранящие сознание усыпленного сейчас Тильсха — почти нереально. Слишком сильно за долгие годы врос в искусственный мозг корабля их с Кхейтом общий брат… Церберова пасть… После этой проклятой экспедиции КВБ просто обязан заплатить им двоим достаточную сумму, чтобы купить наконец мальчишке донорское тело!

Через час кругового подъема они вырвались из атмосферы, и Лерхису в тот момент казалось, что у него отчаянно ноет каждая мышца, будто он самолично вручную приводил в движение все механизмы корабля.

Тенерис молча поднялся из кресла первого пилота и вышел из рубки. Когда он вернулся, на шее его краснели следы от десятка только что использованных инъекторов.

— Подсядешь, — предупредил Лерх.

— Это уже не важно, — почему-то ответил альба и вывел на лобовой экран картинку с пораженного Пустошью участка Е274. — Медленно ползет…

Лерхис несколько секунд изучал изображение. Действительно, чернота расползалась по поверхности крайне неохотно. За время их пребывания новые очаги появились всего в паре мест, если не считать почти полностью «схлопнувшегося» круга, который раньше удерживали триплоиды, запечатанные в вездеходе.

— Ее можно убить взрывом? — спросил Лерх.

Почему-то ему казалось, что Тенерис знает об этой штуке больше, чем говорит.

— Пустошь? Она боится голода. И хельсаарийцев… или их коконы, — альба пожал плечами и положил пальцы на кнопку запуска детонаторов. — Но мы сейчас уничтожаем не ее.

Взрыв на экране казался маленьким, каким-то игрушечным и несерьезным. Лерх с облегчением вздохнул. Хорошо, что так… Ведь ему с этим жить.

Через пятнадцать минут Тенерис разбудил Тильсха, и все системы корабля начали возвращаться к нормальной работе. Автохирург, хвала Геенне, тоже заработал, продиагностировал пациента и вывел на мониторе: «Полное восстановление через 38 часов».

— Слишком долго, — пробормотал альба, задумчиво побарабанив пальцами по стеклу автохирурга, и, перехватив вопросительный взгляд Лерха, любезно оскалился: — Если зависнем здесь, скоро придется встречать на борту хельсу, док. Вряд ли ты будешь рад.

Лерх покусал губу, размышляя.

Тенерис был прав. Задерживаться рядом с развороченным хельсаарийским хранилищем триплоидов неразумно даже на лишний час, а уж ждать восстановления Кхейта двое суток…

— Тильсх, у нас есть повреждения, несовместимые с жизнью?

— Ну… Я не вижу грузовой отсек, камеры сдохли. Но по ощущениям… Там все в порядке. Информационные блоки в порядке, энергоблок целый, система подачи…

— Тильсх!

— Повреждений, несовместимых с жизнью, нет, второй пилот!

— Второй пилот? — удивленно крякнул Тенерис.

Лерх усмехнулся и направился к выходу из медблока.

— Пойдем, альба, поучу тебя летать. Тильсх, веди нас в ближайшую открытую портзону. Карты на лобовой… Управление на второго пилота.

* * *

Он довольно долго изучал возможные пути возвращения на Геную и в итоге выбрал самый долгий (если считать время, проводимое кораблем в прыжке, а не на стоянках в ожидании очереди на выход в портационную), самый сложный… и для них самый безопасный. Лерх решил добраться до Генуи в один беспрерывный гиперпрыжок, не заходя в чужие космопорты, не выныривая в транзитных портзонах… не рискуя нарваться на сканирование и досмотр.

Тенерис его поддержал. Тильсх поворчал, но тоже согласился… И через четыре часа они прыгнули.

Убедившись, что все идет как по маслу, Лерх перевел «Тильсар» на автоматическое управление.

— Теперь надо поесть… — устало пробормотал он, откидываясь на спинку кресла.

— Неплохая идея, — отозвался альба. — Но сперва я — в душ.

Лерхис кивнул и опустил веки:

— И поспать…

— На борту, кроме капитана Лироя, лейтенанта Тенериса и доктора Грэйста, остались четверо безымянных терранцев, — будто между прочим проговорил Тильсхар.

Лерх распахнул глаза. Твоего ж папу!

По пути к каюте, в которой он лично запер четверых несчастных, некогда бывших геологами, Лерх рычал себе под нос все известные ему терранские и шипел все почти забытые хельсаарийские ругательства.

— Тильсх, кто еще? Парни капитана Йанга?

— Нет, Лерх. Ты уже спрашивал.

— А докторесса? Где докторесса Келер? Она не могла покинуть корабль!

— Лерх! — динамики насмешливо фыркнули. — Это тебе Исхара залила всю нужную базу прямо через мозжечок…

— Через гиппокамп, — автоматически поправил неразумного брата Лерх.

— Без разницы… Ты понял. А у этой Келер, наверное, полбашки состояло из киберблоков!

— Думаешь, перегорела, сдвинулась и вышла?

— Ну… я ее не вижу. По логике…

Тенерис, быстро шагающий рядом с Лерхом, вдруг тормознул, развернулся и почти бегом бросился в другую сторону.

— Эй? Что происходит? — Лерх растерянно обернулся.

— Я проверю в грузовом! — крикнул, не оглядываясь, Тенерис. — Там не работают камеры…

— А… Ну да… — пробормотал Лерхис. — Хорошо.

«Спасенные» геологи находились в полуобромочном состоянии. Перед тем как загрузить их на «Тильсар», Кэвэбэшники накачали уже тогда голодных и обезвоженных бедолаг поддерживающими препаратами, и сейчас, когда действие химии закончилось, бедолагам стало в разы хуже, чем было бы без подобной помощи.

Лерх сходил на камбуз, заглянул в медблок и, вернувшись к своему полудохлому, но пока еще живому грузу, сделал все, чтобы до Генуи эти психи доехали. Он блокировал переборку, когда в конце коридора показался Тенерис, ведущий перед собой необычно тихую и почему-то через шаг спотыкающуюся Келер.

— Хвала Геенне! — пробормотал Лерхис и направился им на встречу.

При виде него Келер вдруг просияла…

— А я видела изумрудики, — доверительно сообщила она и для убедительности закивала, заглядывая ему в глаза. — Видела… Там… Драгоценненькие. Драгоценненькие изумрудики…

Тенерис положил ладонь ей на плечо, и взгляд ее вдруг расфокусировался, будто она мгновенно потеряла мысль… и сама потерялась.

Лерх вопросительно вскинул бровь.

— Коконы надо спрятать, — недовольно скривившись, буркнул альба. — Стоят «изумрудики» в медблоке на виду: заходи, кто хочешь, бери, что хочешь…

Лерх усмехнулся и открыл перед притихшей Келер дверь в пустующую каюту.

Через полчаса, наспех перекусив и заглянув в медблок, чтобы действительно спрятать коконы да проверить, как идет восстановление Кхейта, Лерх добрался-таки до собственной каюты и, упав в койку, блаженно вытянулся.

Рядом тут же беззвучно возник Тильсх. Лерх немного подвинулся, освобождая ему место, и мальчишка без лишних вопросов забрался на постель.

— Следить за Кхейтом, пока спишь?

— Угу…

— А уже можно не держаться подальше от альба?

— Угу…

— Он, вроде, неплохой, да?

— Угу…

— А он меня загипнотизировал тогда… когда сбои пошли, да?

— Угу…

— Это значит, что я живой, да, Лерх?

— Твоего папу, Тильсх! Конечно, ты живой! Можно я посплю, а?

— Извини…

Мальчишка больше не болтал, просто лежал рядом, и Лерх очень быстро провалился в глубокий и совершенно пустой сон.

* * *

Он проспал почти двадцать часов, и даже тогда