— Не спится, — бодро отозвался бывшийучастковый. — Да и неловко как-то, еще смеяться начнут… А ты чего в такуюрань?

— Петрович, ты Зюзю знаешь?

— Зачем он тебе?

— И что ты за человек? — возмутилась я. —Никогда не ответит: да, мол, знаю, или нет, не знаю, сразу вопросы задавать.

— Ну, знаю я Зюзю. Совершенно непутевый парень.Наркоман. Что с такого возьмешь? Родители у него хорошие люди, отец начальникоммастерских на заводе работал, пытались его лечить, без толку. Купили ему«малосемейку» и рукой махнули. А что с таким сделаешь?

— А живет на что?

— На что они живут? Правда, ни на чем таком он ни разуне попадался.

— А какие у него отношения со Шмелем?

— Со Шмелем? — Бывший участковый отряхнулспортивный костюм. — Какие у них могут быть отношения? ВалентинВладимирович у нас фигура, а Зюзя что? Тьфу… Наркоша, одним словом. Так зачемон тебе сдался?

— Так, интересуюсь. А где живет этот Зюзя?

— В «малосемейке», за универсамом. Номер квартиры непомню, первый этаж, последняя дверь по коридору, окна во двор. Навеститьхочешь? Может, все-таки сообщишь, с какой целью?

— Сообщу, если в гости соберусь, — пообещала я и,сделав три обычных круга по стадиону, отправилась домой, а затем на работу.

Ближе к двенадцати я собралась домой, чтобы накормить Сенькуобедом и проверить, чем он занят. Путь мой лежал мимо универсама, и я вроде бымежду прочим свернула во двор, где находилась «малосемейка», в которой жилЗюзя. Могу поклясться, что никакой цели у меня не было, возможно, чуть-чутьлюбопытства, но серое девятиэтажное здание выглядело так уныло, что любопытстворазом испарилось. Скорее из упрямства я немного постояла возле детскойпесочницы, пялясь на первый этаж и прикидывая, какую угловую квартиру Петровичимел в виду. Мимо проходила старушка с большой хозяйственной сумкой, полминутыназад она вышла из подъезда «малосемейки», и я совсем было собралась обратитьсяк ней с вопросом, но вовремя вспомнила, что ни имени, ни фамилии Зюзи я незнаю, а спрашивать: «Вы не скажете, в какой квартире живет Зюзя?» — сочланеуместным. Между тем женщина посмотрела на меня как-то чересчур пристально ивдруг спросила:

— Кого-нибудь ищете?

Грех было не воспользоваться предлогом что-либо разузнать, ия затараторила:

— Не скажете, в угловой квартире на первом этаже ктоживет?

— Я живу, — насторожилась она, взгляд ее стал непросто пристальным, он прожигал насквозь.

Тут я обратила внимание на внешность женщины, то естьзаметила не только хозяйственную сумку и благородную седину, но и кое-что еще.Этого «еще» было более чем достаточно, чтобы спешно ретироваться со двора инавеки забыть сюда дорогу, ибо бабуля походила на нечто среднее междубультерьером и сержантом срочной службы. В общем, надо было либо бежать сломяголову, либо внятно, а главное, правдоподобно объяснить свое присутствие водворе, чтобы не оказаться разорванной на части.

— Сестра встречается с молодым человеком, —надеясь, что мои глаза являются в настоящий момент зеркалом честнейшей в миредуши, начала я. — Знаю, что живет он здесь, на первом этаже в угловой квартире.Их дружба мне не очень нравится, я хотела бы встретиться с его родителями…

— Нет у него никаких родителей, — порадовала меняженщина, как видно, не в силах дождаться конца моей тирады, и ткнула пальцем вправый угол дома. — Не знаю, что у вас за сестра. — В этом местестарушка-фельдфебель окинула меня взглядом, здорово напоминающим рентген, но,как будто не обнаружив в моем анатомическом строении никаких отклонений отнормы, заметно смягчилась и добавила совершенно другим голосом:

— Парень он совсем пропащий. — Голос понизился дошепота. — Наркоман. Об этом вся улица знает, а участковому наплевать. Стораз ему говорила: убери его отсюда… — Старушка махнула рукой и закончиласовершенно неожиданно:

— В милиции одни жулики. — Рванула с места, бросивчерез плечо:

— Спасайте сестру.

Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя, и сделаланесколько шагов в сторону окон Зюзиной квартиры. Надо сказать, что прямонапротив них, ближе к забору, метрах в пяти от тротуара произрастали кустыакации. И тут я вдруг уловила движение в кустах, а затем приметила мелькнувшуюмежду веток футболку, белую с синими полосами. Точно такая или очень похожаяимелась в гардеробе племянника, поэтому, ускорив шаги, я раздвинула ветки иувидела Сеньку в компании Чугунка. Чугунок попытался .спрятать сигарету, аСенька сделал страшные глаза и чересчур испуганно пролепетал:

— Только маме не говори.

Я ухватила племянничка за уши и максимально приблизила еголицо к своему, после чего, мрачно усмехаясь, могла констатировать: табаком отнего не пахнет. Дураком парень не был и заметно скис. Я обратила свой взор наЧугунка, который торопливо прятал окурок в карман, и сказала ядовито:

— Ты на всю жизнь останешься коротышкой. А еще хотел вбаскетбол играть.

— Я не курю, — заявил он и вздохнул, а я злорадноулыбнулась.

— Конечно, именно это я сейчас и видела: ты не курил.

— Ну чего ты, Дарья, — загнусил Сенька, делаяЧугунку какие-то тайные знаки.

— Ничего, — отрезала я сурово. — Марш домой.