тебя будут воспринимать как довесок — беспомощную девчонку. Надери ему задницу, и старику не останется ничего иного, кроме как согласиться нанять нас.

— Блестящий план… — протянула Энель. — А ты готов спать по очереди, чтобы нам не перерезали глотки во сне? Такое случается, если навязываться к нанимателям против их воли.

— Ну, до такого вряд ли дойдёт… — с сомнением сказал я, вспомнив мутных типов с кинжалами.

Может быть, оно того и не стоило.

Но повернуть назад не выйдет. Если победить Тэмина и отказаться от найма, его гордость будет уязвлена вдвое сильнее. А такие здоровяки, как он, очень трепетно относятся к своей гордости… К сожалению, она редко мешает им идти на подлость, чтобы отомстить.

Когда приготовления были завершены, в круг вступили двое. Тэмин стащил куртку и рубаху, поигрывая рельефными мышцами на солнце. Кинот был намного крупнее любого из фелинов; на его фоне маленьким смотрелся и я. Куда уж бледной, хрупкой девушке, что куталась в плащ, не смея даже откинуть капюшон; будто он защитит её от могучих ударов.

Подобной болтовнёй развлекалась троица обывателей, в то время как мутные типы, не скрываясь, подбадривали Тэмина, советуя ему не сильно колотить Энель. Мол, и с человеческой женщиной можно потом позабавиться…

Ставок не делал никто, даже в шутку. Я, достав большую серебряную монету, повертел её в пальцах и тоже передумал биться об заклад. С местных многого не получишь, а обдирать приключенцев показалось неразумным. Ведь и в самом деле можно однажды проснуться с перерезанным горлом.

Вскоре Тэмину надоело красоваться, и он пошёл к Энель — не торопясь, тяжеловесно, со значением. Столь же неотвратимо занёс над ней кулак, будто желал раздавить, как мошку, одним выпадом. Резко повёл его вниз…

…И кубарем покатился по земле, распластавшись под конец, как морская звезда. На щеке здоровяка алел след от удара: именно туда врезала локтем Энель, после того как перехватила кисть Тэмина и повела её книзу, одновременно толкнув голенью под колено.

Зрители тотчас замолчали.

С низким рычанием Тэмин вскочил, помотал головой, как растерянный пёс. Но смятение его длилось недолго. Он рванул к Энель, больше не хвастаясь ни мускулами, ни статью, — с чёткой сосредоточенностью того, кто увидел и оценил врага по достоинству. Кулак кинота устремился к челюсти Энель, и многие зеваки, не удержавшись, отдёрнули головы. Но ашура не стала отскакивать — напротив, шагнула чуть в сторону, поближе к Тэмину, вскинула левую ладонь…

Кулак впустую вспорол воздух, пройдя выше, чем следовало, а Энель очутилась у кинота за спиной и резко дёрнула его за хвост, вместе с тем пнув под зад. Тэмин нелепо взмахнул руками и выгнулся, силясь устоять, — но запутался в ногах и окончательно потерял равновесие. Здоровяк рухнул повторно, гулко впечатавшись лбом в песок, и обмяк.

Привычный к учебным схваткам с Энель, я мог проследить за ней, тем более что двигалась она медленнее обычного — так, чтобы совсем уж не выйти за человеческие пределы. Однако для фелинов, гордящихся своей ловкостью, и такой уровень стал неприятным сюрпризом.

Повисло неловкое молчание, особенно ощутимое там, где скучковались подозрительные типы. Для них Тэмин успел стать кем-то вроде лидера.

Постояв у поверженного кинота, Энель пожала плечами, отвернулась и направилась ко мне. Но к тому моменту разъярённый и униженный здоровяк пришёл в себя, — и он не собирался признавать поражение. Тэмин перевернулся и, подтянув правое колено к груди, полез пальцами за голенище сапога. Движения его обрели змеиную плавность — и такую же быстроту.

Блеснула наточенная сталь. В следующее мгновение кинот метнул нож.

Глава 6

По спине пробежал знакомый холодок: заработала Боевая Концентрация. Разум ещё буксовал, а рука, распрямляясь будто по собственной воле, уже швыряла монету, которую я так и не убрал в карман.

Энель, уловив моё движение, чуть отклонилась в сторону — скорее рефлекс, чем сознательное действие. Но этого оказалось достаточно: монета, чудом задевшая нож, увела его полёт левее и ниже. Он провернулся в воздухе и, напоследок злобно сверкнув лезвием, уткнулся в землю в паре шагов от ашуры.

Во дворе повисла тишина. Монета подкатилась к ботинкам Дайска. Он озадаченно уставился на неё, затем до него дошло, и он вскинул изумлённый взгляд на меня.

Первой опомнилась Айштера:

— Энель ты в порядке?

Из всех собравшихся, пожалуй, только знахарка, помощник купца, ашура и Тэмин поняли, что произошло. Дайск увидел монету. Тэмин был неплохим бойцом. Айштера же наблюдала за моими учебными схватками с ашурой так долго, что просто знала, куда и как смотреть. Её моя ловкость не смутила.

Однако кинот уставился на меня с недоверием. Кажется, до него начало доходить, что он просчитался — и к тому же перешёл дорогу отнюдь не простым оборванцам.

Что до трактирщика и городских обывателей, то они и монету не разглядели. Не удивлюсь, если они посчитали, что нож отскочил от спины ашуры. Теперь они таращились на неё с недоверием и запоздалым страхом, разбавленным облегчением.

Их можно было понять.

Пролей клинок кровь, и побоища не миновать. А побоища хороши, лишь когда они остались в прошлом. Ведь тогда о них можно без боязни поведать внимающим слушателям, прихвастнув о своей роли. Но вот угодить в настоящий бой между опытными бойцами, в сущности, по чистой случайности не хотел никто.

…Впрочем, выражение лица Энель, словно бы не услышавшей вопроса Айштеры, и напряжение в позах мутных типов намекали на то, что ничего ещё не закончилось. Что серьёзная драка только назревает. И в неё может быть втянут весь Гетой, вплоть до женщин, стариков и детей…

Я ободряюще кивнул Айштере и подошёл к ашуре, торопливо, но стараясь не выказать спешки. Не бегом, а то чёртов кинот, успевший встать на ноги, поборет свой страх, почуяв мою слабину. Тогда он попробует закрепить успех, а при худшем раскладе натравит на нас своих прихвостней.

Энель медленно повернулась к Тэмину, шевеля пальцами, будто нащупывала что-то в воздухе. Не иначе собралась призвать Аскалон и порубить кретина на куски вместе с теми, кто осмелится дать отпор — или попросту побежит прочь.

Здоровяк не был совсем идиотом. Он почувствовал намерения Энель, напряг мышцы, чуть втянув голову в плечи. То ли бежать от неё вздумал, то ли наоборот, наброситься. Оба поступка закончились бы для него плачевно.

Энель открыла рот, наверняка чтобы ляпнуть какую-нибудь глупость, после которой не будет пути назад, что-то про то, что истинные ашуры никому не спускают покушений на свою жизнь… Я торопливо окликнул её:

— Энель. Энель! Не стоит. Я разберусь.

Она перевела взгляд на меня, тяжёлый и холодный. Тэмин, на которого ашура перестала смотреть, выдохнул с плохо скрываемым облегчением.

— Он хотел меня убить. И не просто хотел, а…

— Я согласен нанять вас, — перебил её Дайск. Он быстро прошел вперёд, и как-то само собой получилось, что он оказался перед Тэмином, заслоняя того от нас. — Вы продемонстрировали навыки, необходимые для защиты каравана. Ваша пригодность более не вызывает сомнений.

Я вытащил из стоптанной земли метательный нож. Он был слегка тёплый. В нём будто пульсировало крошечное сердце, и эта дрожь передавалась пальцам. По какой-то причине ощущение не казалось неприятным, скорее, оно подстёгивало.

— Ваш наёмник нарушил правила поединка, — сказал я, помахав ножом, — обнажил сталь в кулачном поединке. Не отбей я клинок, пролилась бы кровь.

Среди горожан прошёл ропот. Самый глазастый усмотрел монетку на земле и теперь тыкал в неё, показывая остальным.

— Я плохо знаком с законами Фецита, но, как по мне, магистрат города должен узнать об этом. Нельзя оставлять безнаказанной попытку убийства.

Будь Тэмин фелином, привлекать местные власти было бы бессмысленно. Они отыщут тысячу лазеек, чтобы признать сородича невиновным. Но в споре между чужеземцами можно понадеяться на их беспристрастность.

— Понимаю твоё желание, — кивнул Дайск и внезапно перешёл на всесолнечный: — Тем не менее нам предстоит долгий переход по землям, опасными и для более крупных отрядов. Потеря любого бойца будет неприемлемой. Я предлагаю уладить недопонимание, не втягивая посторонних. Уверен, если попросить хозяина постоялого двора и его посетителей, они не будут распространяться о том, что видели.

Он вежливо улыбнулся горожанам, встряхнув поясной кошель. Те, уловив звон монет и наткнувшись на сведённые брови мутных типов, быстро закивали.

— Он пытался убить Энель, — хмуро произнёс я. — И вы считаете, что в компании с ним за долгое путешествие не возникнет проблем?

— Или