над ней опеку, а к следующему лету и в женихи напросится.

Мелькнула мысль, что идея не лишена разумности. Не лучше бы Айштере остепениться и обжиться среди сородичей, чем глотать пыль на дорогах, гонясь за потускневшей детской мечтой?

Однако она его щедрое предложение не оценила. Мотнула головой и тихо произнесла:

— Спасибо за заботу, но я не оставлю Романа…

Тут она спохватилась, покраснела и добавила:

— И Энель.

Парень разочарованно вздохнул, однако принял поражение с достоинством:

— Воля твоя, красавица. Раз так, подсоблю вам немного. Один купец позже других добрался до Гетоя, из мелких, но поворачивать не собирается, больно выгодный покупатель его в Радианте ждёт. Обосновался у Рекана на постоялом дворе, «Золотой лист» называется, отсюда прямо по главной, а на второй развилке налево. Вывеску не пропустите. Помощник того купца всякий сброд набирает, авось и вас с собой прихватит.

Я счёл за лучшее пропустить мимо ушей скрытую подначку и бросил стражнику монетку, которую тот ловко поймал. Щедрость здесь была в новинку: вместо благодарности парень смерил меня подозрительным взглядом и даже проверил подарок на зуб, прежде чем спрятать.

— Спасибо за сведения.

— Всегда б за трёп приплачивали… — Он тряхнул головой и, пристукнув тупым концом копья о землю, с неожиданной торжественностью произнёс:

— Да хранит Свет ваш путь!

У меня не возникло ни малейших сомнений, кому на самом деле предназначалось напутствие.

* * *

Внутренний Гетой разительно отличался от внешнего. Под ногами появилась брусчатая мостовая, расположение домов приобрело упорядоченность, а сами они встали на каменные основания.

Порой встречались здания, целиком сложенные из неровных кирпичей. Но чаще ими выкладывали первый этаж, в то время как второй представлял собой деревянную пристройку, опасно кренившуюся к соседу.

Против опасений, на улицах сносно пахло, и горожане не спешили вываливать на головы прохожим овощные очистки и содержимое ночных горшков.

Как и упоминал стражник, вывеску «Золотого листа» мы не пропустили. Она была огромна и держалась на четырёх цепях — рухни такая на голову, не миновать беды. Но вот содержанием подкачала: на ней было намалёвано неразборчивое выцветшее пятно, в котором при всём желании не угадать ни листа дерева, ни позолоты.

Ворота были гостеприимно распахнуты, но по маленькому дворику, отделявшему вход от главного дома и пристроек, расхаживал только пяток куриц. Я поднялся по крыльцу, отодвинул сетчатую занавеску — видимо, от мух — и зашёл внутрь.

После залитого солнцем города помещение показалось темноватым, несмотря на окна с распахнутыми ставнями. В ноздри ударила причудливая смесь запахов: подгоревший на сковороде жир, пролитое да так и не убранное пиво, едковатая вонь мыла, которым на кухне натирали котлы…

Постепенно глаза привыкли к тусклому освещению. Я подметил вышибалу в кожаной безрукавке, который с напускным безразличием обозревал зал, поглаживая короткую палицу на поясе; троицу местных, устроившихся с кружками пива в углу; и нескольких вороватого вида типчиков, занявших стол ближе к центру. Они не скрывали того, что носили кинжалы, и, похоже, получали немало удовольствия оттого, что обыватели Геттоя поглядывали на них с опаской, а вышибала — так, словно прикидывал, не звать ли стражу.

Но больше всего моё внимание привлекли двое фелинов, занявший стол по правую руку. Впрочем, с уверенностью я назвал бы фелином лишь одного — в хорошем дорожном костюме, с проплешиной в седых волосах и мешками под мутно-серыми глазами.

Он старался держать на лице равнодушное, чуть брезгливое выражение, но чувствовалось, что собеседника он побаивался. И не без оснований — тот возвышался над ним на добрых три головы.

Одет здоровяк был в приличную кожаную куртку с кольчужными вставками, а оружием ему служил широкий полуторный меч, небрежно приставленный ножнами к столу.

Ко мне подскочил было хозяин двора, но, быстро поняв, кого я ищу, поскучнел, махнул рукой в сторону приметной парочки и скрылся в кухне.

Приблизившись к териантропам, я подметил другие различия между здоровяком и фелинами. Хвост у него был короткий, от силы двадцать сантиметров в длину, а уши — длиннее и более заострённые, чем у котов, но без пушистых кончиков.

—…Ясно выразился, кто я и почему тебе следует… — Здоровяк скосился на меня и взмахнул рукой, словно отгонял назойливую муху:

— Исчезни!

Игнорируя его, я обратился к старику:

— Почтенный, правильно ли я понимаю, что вы помощник достопочтимого купца, которому необходимо попасть в Радиант?

— Правильно, но набор завершён. Нам более не требуются услуги… — Помощник рассмотрел моё облачение, остановившись на мече, увёл взгляд мне за спину, где стояли Энель и Айштера. —… поистрепавшихся авантюристов. Караван укомплектован.

В прошлой жизни я не раз сталкивался с подрядчиками, которые уверяли в своей честности и профессионализме, а после — всеми силами старались кинуть.

Мутно-серые глаза помощника навевали воспоминания о таких.

— Дайск, мне его убрать? — предложил здоровяк с ухмылкой.

— Господин Дайск, полагаю? — вновь начал я. — Возможно, мой отряд смотрится не столь внушительно в сравнении с сидящим перед вами воином, однако не следует списывать нас со счетов. Фелина — искусная знахарка, которой не в новинку заниматься самыми опасными ранами. Что же до меня и второй девушки, то мы — умелые бойцы, способные защитить вас от любой угрозы.

Заскрипели отодвигаемые скамьи. Подозрительные типы, по-видимому, посчитали, что не стоит пропускать начинающееся веселье, и поспешили присоединиться.

— Да вы, смотрю, себя от трактирной потасовки уберечь не можете, — загоготал здоровяк.

Вышибала сделал несколько шагов к нам и замер, растерянный: против толпы, тем более вооружённой клинками, палицей много не намахаешь. На его счастье, из кухни вынырнул хозяин, суетливо замахавший руками:

— Не здесь, почтенные! Удумали разбираться — подите во двор, а лучше за забором друг другу рожи мните!

— Не о чем беспокоиться, — сказал старик, — ребята увидели, что мне докучают, и решили помочь. Никакого кровопролития. Сейчас они выведут смутьянов на улицу, растолкуют, что не нужно мешать другим, и отпустят их.

Судя по предвкушающим взглядам типчиков, простым разговором дело не кончится.

Спина мгновенно взмокла. В честном бою я и мокрого места от них не оставил бы. Но вот так, гурьбой, да ещё и сзади, с кинжалами, которые без раздумий будут пущены в ход?

Я собрал в кулак всё своё самообладание и спокойно улыбнулся.

— Возникло недопонимание, господин Дайск. Едва ли можно назвать того, кто готов служить вам верой и правдой, докучливым просителем. Вы считаете, что уже нанятые авантюристы обеспечат вам спокойный переход, но разве можно продешевить, если речь идёт о собственной безопасности и сохранности груза? А чтобы доказать вам, что мы не какие-то прохожие с большой дороги, пожелавшие испытать удачу, я считаю разумным доказать наши навыки. Скажем, если воин перед вами будет повержен в кулачном бою…

— Это ты-то меня повергать собрался, задохлик⁈

— Отнюдь, — покачал я головой, — я выставлю ученицу. Зачем мне лично марать о тебя руки? Я вижу свой отряд со стороны и понимаю, что она выглядит самой бесполезной. Если фелина владеет врачебным искусством, а я могу предложить меч, то она для неискушённого наблюдателя — обычная человеческая девушка. Так пусть она делом покажет, что стоит каждого серебряного оплаты.

— Смехотворно! — взорвался помощник купца. — Тебе уже отказали, но ты…

— Я принимаю вызов, — перебил его здоровяк, медленно поднявшись со скамьи. — Здесь и сейчас. Я превращу твою крошку в кусок отбитого мяса, человечек. А потом займусь тобой. Моё имя — Тэмин. Запомни его. Оно понадобится, когда будешь молить меня о пощаде.

Дайск поджал губы, однако возражать наёмнику не решился, чем немало озадачил меня. Я предполагал, что он вступит наконец в перепалку со своевольным наёмником, проявит характер — подобные личности ненавидели любой признак неповиновения у подчинённых.

Но то ли я не знал какого-то неписаного закона, то ли старик действительно боялся Тэмина до такой степени, что был согласен на любой его каприз.

Недовольный хозяин в конце концов признал, что сам предлагал использовать внутренний двор как площадку для улаживания разногласий. К тому же бой намечался один на один, а не вповалку. Но квохчущих несушек трактирщик всё же согнал в курятник.

Пока подготавливали круг для бойцов, я посвятил в последние события Энель. Дослушав, та насмешливо хмыкнула.

— Не хватило духу выйти против кинота самому?

— Кинот — это?..

— Зверолюд с собачьими корнями.

— Ах вот оно что… Не думаю, что стража оценила бы бой на мечах в центре города. Даже за право охранять купеческий караван. А на кулаках я ему не ровня, как ни крути, — прошептал я, на всякий случай перейдя на всеночной. — Кроме того, если я и выиграю,