меня заинтересовало. Я и сам намеревался как-нибудь заглянуть в дом терпимости. Почему бы не сделать это в хорошей компании?

К тому же это поможет укрепить дружбу с Марком, который упоминал про то, что его отряд собирается посетить Область Аномалий. Такими подарками судьбы разбрасываться нельзя…

Я почти согласился. В последний миг меня остановил взгляд Айшетры, — заметив в нём молчаливый укор, я передумал. Пусть я воспринимал знахарку как младшую сестру… Вот именно, зачем учить её плохому?

Не последняя это возможность познакомиться с продажными кошкодевушками.

Энель тоже не понравилось предложение Марка. Покосившись на меня, ашура презрительно хмыкнула и сделала большой глоток.

— Спасибо за приглашение, — кивнул я. Голова слегка кружилась. Всё-таки перебрал. Страшно представить, каково остальным. — С удовольствием бы… Но я уже обещал… То есть…

Кому и что я обещал?

На языке вертелся с десяток подходящих отмазок, но правильно сформулировать их не получалось. Они расползались, как дождевые черви из упавшей банки с приманкой, едва я начинал говорить. Когда пауза затянулась, я наконец вспомнил:

— Храм! Я обещал Айштере сводить её в храм!

На деле всё обстояло совсем не так. Это мне было нужно посетить ближайшую церковь, чтобы провериться на магическое заражение. Но такие тонкости я предпочёл опустить.

Услышав, что я сказал, Айштера спрятала запунцовевшее лицо за кружкой. Энель, которая как раз приложилась к пиву, громко фыркнула и тут же закашлялась. Марк и Утимура понимающе ухмыльнулись.

Да что это с ними?

Корнелий состроил озадаченную гримасу и протянул:

— А не поздновато ли для благочестия?

Кошачьи уши Утимуры встали торчком. Он нравоучительно воздел палец и заявил неожиданно мощным басом:

— Служитель Света никогда не прогонит страждущих с порога! Ибо сказано: если к тебе стучатся — открой! Святая обитель приветствует искателей истины, кем бы они ни были!

Все вытаращились на пьяного фелина, заговорившего как заправский проповедник. Впечатление подпортила икота, напавшая на него под конец, но она быстро перешла в смех, который наша компания поддержала.

Марк хлопнул по столу и решительно поднялся, придерживая кобуру.

— Что ж, здесь наши пути расходятся. Желаю всяческих успехов в вашем паломничестве и его последствиях. Нам же предстоит иная дорога…

— Наполненная искушениями, — дополнил Утимара.

— И наслаждениями! — воскликнул Корнелий.

На этой торжественной ноте авантюристы, пошатываясь, покинули нас. Фелин едва держался на ногах, но люди придерживали его с обеих сторон, являя собой отличный пример братской взаимовыручки.

Видимости ради я предложил Энель присоединиться ко мне и Айштере. Та ожидаемо отказалась — ашура не горела желанием соваться в пасть тигру. Золотистые глаза её весело блестели, когда она смотрела нам вслед.

С наступлением ночи выходить на улицы Гетоя без источника света запрещалось. Обычно разумные нанимали подростков, которые сопровождали их с факелами, однако Айштера вызвалась наколдовать шарик магического света, и я не стал ей отказывать.

После захода солнца Гетой преобразился. На пустые улицы опустилась пелена вкрадчивого тумана. Очертания домов, неказистых при беспощадном свете солнца, сейчас расплывались вдалеке, отчего обрели бархатистый налёт тайны.

Изредка мимо проносились факельщики, за которыми семенили припозднившиеся жители. Вдалеке звучали переклички патрулей, которые охраняли покой спящего города.

Свежий, прохладный воздух разогнал хмельную муть, которой была набита голова после посиделок в трактире. Вдохнув полной грудью, я посмотрел на Айштеру, которая вышагивала рядом со мной. Над её ладонью парил крошечный светлячок, разгонявший темноту. Его отсвет падал на лицо знахарки, задумчивое и чуточку смущённое.

— Посиделки с новыми знакомыми навели меня на мысль, — вдруг сказала она, — когда мама упоминала сборы авантюристов… В её изложении они всегда обсуждали что-то важное, делились новостями. В её историях они напоминали этаких странствующих воинов-поэтов, которые борются со злом мечом, а после сочиняют о победе возвышенные баллады. Но действительность совсем иная. Интересно, каков был на деле… мамин отряд?

— Ты не слышала Корнелия и Утимуру? Их религиозный диспут трудно было пропустить. Возвышеннее некуда.

— Я… Я не прислушивалась!

Ушки Айштеры раздражённо задёргались. Магический светлячок над её ладонью потускнел и замерцал. Она шумно выдохнула, взяла себя в руки, и он снова налился сиянием.

— А ведь и ты выдал, — немного успокоившись продолжила знахарка, — ну, про храм.

— Да. Храм. А что не так? Ты же советовала посетить его.

— Н-но… ты выбрал не самую подходящую фразу. Я имею в виду, что, — Айштера нервно облизала губы и выпалила, — так говорят, когда хотят жениться! Ну, иногда. Бывает такое. После того, как заручились благословением родителей. Вот они и решили, что ты, э-э-э, выпил и повёл меня венчаться.

— Ага, — глубокомысленно протянул я, — вон оно как.

Реакция наёмников на мои слова получила запоздалое объяснение. Я неловко кашлянул, ощутив, как кровь приливает к щекам. Не то чтобы я стеснялся, однако… неловко получилось. Получается, я подставил Айштеру. Или заявил на неё права?

Немудрено, что бедняжка покраснела как помидор. Я хотел было обнять её, объяснить, что ничего такого не подразумевал, но по здравом размышлении от идеи отказался. Стало бы только хуже.

Храм в Гетое располагался на главной городской площади. Основательное островерхое здание, сложенное из грубо обтёсанных каменных блоков, дышало древностью. Оно явно было старше соседних построек — на его фоне они смотрелись маленькими незначительными сарайчиками. К нему вела невысокая мраморная лестница с широкими щербатыми ступенями.

Четыре массивные колонны, образующие портик, изображали фелинов — кто-то в доспехах и вооружён, кто-то со свитком и пером в руках, одетый как простой горожанин. Между колоннами клубился туман, отчего выражения святых — или стражей — храма терялись в нём. На оружии и писчих принадлежностях скульптур на миг почудились тёмные потёки. Я моргнул, и наваждение исчезло.

На фасаде над тяжёлыми двустворчатыми дверьми висел бронзовый диск, от которого во все стороны расходились спиральные лучи. Свет от шарика Айштеры заиграл на концах лучей, но центральная пластина осталась тусклой — похоже, давно не полировали.

Приблизившись к дверям, я постучал, затем, выждав какое-то время, осторожно потянул за медное кольцо. Створки подались в стороны без скрипа, и мы зашли.

Внутри царила тишина и прохлада, практически холод. Летнее тепло осталось на улице, не осмелившись последовать за нами.

Айштера зябко повела плечами, и я предложил ей свою куртку. Она с благодарностью приняла её.

Вдоль стен стояли многосвечия, заполненные огарками. Над каждым висел магический светильник. Но основной свет исходил от массивной деревянной люстры, нависавшей над залом.

На стенах виднелась мозаика, но её содержание оставалось в полутени.

Пахло оплавленным воском и чем-то пробирающим, почти едким. От этого запаха в лёгких будто что-то завозилось.

Мы прошли вперёд; наши шаги гулко разносились по храму.

Ровные ряды скамей тянулись к высокой кафедре, за которой, окружённая барьером с солнечным орнаментом, раскинула руки статуя девушки. На секунду показалось…

В животе появилось сосущее чувство. По телу растеклась слабость, от которой противно заныло в груди. Меня будто укололи отравленной иглой, и бешено колотившееся сердце разгоняло яд по венам.

Я присмотрелся к статуе.

Разумеется. Просто померещилось. Хотя с уверенностью я утверждать не мог, ведь нас разделяло довольно большое расстояние, но у этой богини, Тиларны, была короткая стрижка.

А в остальном… Храм действительно разделял общие черты с собором, в который я переместился после смерти. Но ведь все церкви походят одна на другую, верно?

Но разум, объятый невесть откуда взявшимся страхом, находил всё больше сходств.

Это всего лишь иллюзия.

Разве я пришёл сюда не для того, чтобы очиститься от тьмы? Разве это не средоточие света в Гетое?

Или… это я осквернил солярную церковь, заявившись сюда с ночью на плечах?

— Роман? — раздался рядом встревоженный голос Айштеры, и морок развеялся. Теперь я ясно увидел, что между тем собором и этой церковью нет ничего общего.

— С вами всё в порядке, сын мой?

Возле Айштеры стоял старый фелин в мешковатой робе, украшенной золотящимися символами солнца. У него был добродушный, хотя и усталый взгляд.

— Просто задумался.

— Вы побледнели.

— Нет-нет, я… Я пропитываюсь святостью места.

— Похвальное стремление для человека. Ваша раса привыкла считать, что милостивая Тиларна любит вас меньше других, ведь она не одарила ваше племя многочисленными дарами. Но я всегда смотрел на это с другой стороны. Самым сложным испытаниям подвергают тех, на кого возлагают самые большие надежды.

Я безразлично пожал плечами. Меня мало