— Меня не устраивают холодные камеры замка. Скудное меню там, — холодно проговорил в ответ.

Пименьев, который только этого и ждал, выхватил саблю из ножен, указал им прямо в грудь Тайлора и выкрикнул.

— Схватить колдуна! Остальных не щадить!

В воздухе засвистели арбалетные болты. Тайлор бросился в сторону. От одного он увернулся, несколько прилетели в щит на левой руке, еще один он отбил мечом. Воины рассредоточились по поляне и перешли в ближний бой. Благо, лес был только с одной стороны, иначе их бы уже окружили, и дело было совсем плохо.

На него бросились сразу трое. Взрослые мужчины, опытные солдаты. Судя по тому, как держали оружие в руках, как двигались сами — участвуют в боях не первый год.

Они ударили одновременно. Тайлор извернулся от двоих, третьего парировал щитом и ударил в ответ, промахнувшись, и вместо груди он попал в руку, держащую меч. Рыцарь ругнулся, но тут же перекинул меч в другую руку.

Полковник знал толк в выборе хороших бойцов — они отлично владели мечом. Но Тайлор владел лучше.

Солдаты начали окружать его. Правый, тот, чью руку он покалечил, ударил вновь, но медленнее, чем в первый раз, и Тайлор воспользовался шансом, в этот раз мазнув по шее ятаганом.

Легкий росчерк, словно пером по белой бумаге, и кровь окрашивает белоснежный мех, меч выпадает из ослабевшей руки, а сам воин хватается за горло и с бульканьем оседает на землю.

Тайлор крутанулся на месте, и меч второго прошел совсем рядом с его плечом. Он на секунду оглянулся…

…и в последний момент увернулся от алебарды, метящей ему в спину. Рыцарь, ожидая, что попадет в Тайлора, по инерции пронесся мимо него, и рыжий не упустил момента и вонзил меч в его спину.

Левой рукой он вынул из чехла на груди метательный нож и кинул его в голову воина, заносящего на него меч. Нож попал прямо в в щель шлема для глаз. Мужчина запутался в своих ногах, споткнулся и упал.

У второго Тайлор выбил оружие из рук, когда их мечи столкнулись, и он крутанул запястьем. Меч вылетел из рук второго, стукнувшись о землю, и через мгновение сам он лежал на земле.

А враги все приближались и приближались…

Что-то уткнулось в его спину. Он оглянулся.

Светлая взъерошенная грива волос и торчащие острые кончики ушей. Кеган. Под его ногами валялось уже четверо трупов. Пятый стонал, истекая кровью. Полуэльф ткнул его мечом под шлем, и он затих.

— Тайлор. дела плохи. Их в два раза больше нас, может и больше, — его голос звучал как всегда бодро, но уже начали слышаться отголоски одышки.

— Вижу. — он находил глазами трупы своих ребят, но трупов полковника было, к счастью и гордости, больше, — Пименьев нападает только когда полностью уверен в своей победе.

— Есть какие-нибудь идеи? Так нас всех перебьют.

— Есть одна… — и, повысив голос, закричал, — НАЗАД! ВСЕ!

Тайлор не стал применять Лед раньше — слишком большой шанс задеть кого-то из своих. Да и до конца он еще не доверял ему. Магия для него была чуждой и непокорной. Легче воевать было по старинке — мечом и щитом.

Его воины тут же отпрянули назад, и Тайлор вышел вперед, выкидывая левую руку вперед.

Мелкие снежинки высыпались на строй Пименьева, обдав собой две трети людей. Бойцы, сделав один вдох, закашлялись, по строю прошлась заметная дрожь.

И тогда Тайлор закрыл рот и нос шарфом, не для того, чтобы укрыться от снежинок — они были для него безвредны, он убедился в этом еще в том деревенском доме — а для того, чтобы показать своим людям что делать.

И кинулся вперед, закалывая элитных рыцарей Авглора, словно свиней на скотобойне. Рядом кружился в смертоносном танце Кеган с полуторным мечом. Половину его лица также скрывал кусок ткани. Остальные воины присоединялись к ним.

Они успели знатно проредить строй полковника, прежде чем Пименьев вынул из-за пазухи белый кристалл и вознес его к ночному небу…

Граненый кристалл идеально-ромбовидной формы вспыхнул в его руке чистым белым светом. Магические снежинки зажглись огнем, опалив одежду воинов. Тайлор зажмурился — таким нестерпимо ярким был свет кристалла, но он проникал и через веки, желая сжечь его глаза, достать до мозга, испепелить его…

Ятаган выскользнул из его рук, ладонями он закрыл глаза. Но свет… Свет от кристалла проходили и через них. Он упал на колени, опустив голову, лучи опалили его рыжую голову, он почувствовал как волосы стали разгораться…

— Я не хотел это использовать, — он услышал ровный и четкий голос, — для такой мелкой добычи как ты это слишком большие затраты. Но ты вынудил меня, Тайлор. Уж прости.

Сквозь головную боль и лязг оружия ему послышались, нет, он почуял приближающиеся шаги и нависающий над ним меч. Но перед ним пронеслась тень, заслоняя его.

Громкий лязг, сноп искр, резкое движение тени и скрип пробиваемого доспеха с хрипом владельца.

На Кегана, судя по всему, Свет не действовал. Да и на всех остальных тоже, раз звуки борьбы еще продолжались. Значит только на него, значит только на мага.

Боль тем временем все усиливалась. И когда Тайлор понял, что не выдержит, что сейчас его мозг расплавится и вытечет через уши и пустые глазницы — он был уверен, что его глаза уже сгорели — когда яркость Света достигла своего апогея, кристалл лопнул в вытянутой вверх руке полковника.

И все кончилось.

Боль ушла так же внезапно, как и началась. Он убрал руки с лица, раскрыл глаза, все еще боясь, что ослеп. Но нет, он сохранил глаза и дар зрения. Только ночная темень после Света была почти неразличимой.

— Тайлор! Вставай, мать твою! — голос Кегана над головой.

Он поднялся. Ноги казались ватными и слушались с неохотой. Его ятаган потерялся где-то в высокой траве, на него уже замахивался воин с бастардом, а Кегана зажимали двое.

Тайлор извернулся от удара и кулаком прописал снизу ему в челюсть. Что-то хрустнуло, Тайлор схватил бастард и убил воина его собственным мечом.

Отряд, вернее его остатки, израненные и побитые, сгрудились в оборонном кругу, а рыцари Пименьева окружали их со всех сторон.

У Тайлора заныло правое плечо. Все-таки его успел кто-то ранить, хотя скорее оцарапать. Про себя он понадеялся, что солдаты Королевства не начали вдруг ни с того ни с сего наносить на оружие яд.

— Ну что решил, колдун? Все-таки сдаться или пусть мои парни заколют тебя и твоих