Вот оно уже и стало моим средством, мрачно подумал он. Черезгод в деревне будут рассказывать легенды о таинственном снадобье из крыс.

– Куда ты сейчас? – спросила толстушка и, неслушая ответа, тут же добавила: – А, знаю! В Хамельн, верно? Говорят,там половодье крыс! Их, конечно, прокляли, как положено, но на этот раз что-топошло не так. Еще говорят, что бургомистр обещает огромную награду тому, ктоизбавит от них город. А еще я слышала от Якоба – это дядюшка мужа, он приезжаетк нам раз в год, – что видели крысу с короной на голове, и она шипела,словно змея, и высовывала жало! А у тех, кто на нее поглядел, потом отсохлипальцы!

«Лучше бы у них язык отсох».

Он уже уходил, а она кричала ему вслед:

– И еще эти крысы забрались в ратушу и пометили всеуглы крысиными знаками! И теперь ни один человек не в состоянии туда войти!

«Крысиные знаки – это, очевидно, помет. Странно, что толькоуглы…»

Лишь уйдя достаточно далеко, он разрешил себе замедлить шаг:до этого его снедало опасение, что бабенка догонит его и снова начнетрассказывать глупые байки. Переведя дух, он даже усмехнулся в отросшую бороду:интересно, поможет ли ей тот невинный состав, который он подсунул под видомцелебного лекарства? Смесь сушеных травок, истолченная в пыль, была продана емуодним чудаком: лекарем не лекарем, колдуном не колдуном – святой Петр егоразберет! Мельник, одно слово, а значит, водится с нечистой силой. Но помогалего подарок от крысиных укусов хорошо, как мельник и обещал. Вторым хитрымснадобьем, которое он сторговал у него, был сонный порошок. Крысолов временамипользовал его, правда, с большой осторожностью – стоило выпить чуть большеводы, в которой он разводил щепотку средства, и сон мог стать вечным. Полезная вещь,с какой стороны ни взгляни… Жаль, что запасов осталось совсем немного, а в техкраях он не скоро окажется снова, да и неизвестно, будет ли еще жив дед.

Дойдя до новой развилки, он остановился и задумался. Значит,Хамельн… Он не собирался туда идти, подумывал податься западнее, но если байкидошли и сюда, значит, дела в городе и впрямь обстоят неважно. Возможно, его ужекто-то опередил, но попробовать стоит.

Он почесал бороду и свернул на Хамельн.

Деревни стали попадаться все чаще и чаще по мере того, какон приближался к городу. Несколько раз его обогнали всадники на неплохихлошадях, по виду – торговцы: он успел рассмотреть притороченные к лукам седелобъемные тюки. Каждый раз, заслышав издали топот, он скрывался в лесу – непотому, что боялся, а потому, что никто не должен видеть его в том облике, вкотором увидела толстуха. Во всяком случае, никто из города Хамельна и егоокрестностей.

В конце концов он решил, что пора приниматься за дело. Асамая первая часть его дела заключалась в том, чтобы стать фокусником.

«Что делает фокусник? – размышлял он, углубившисьподальше в лес и остановившись под искореженным дубом необъятной толщины, покоре которого сновали черно-красные жуки. – Для начала отвлекает внимание.Если этого не сделать, фокуса не получится. А людям нужны фокусы».

Да, людям нужны чудеса – в этом он неоднократно убеждался загоды странствий от города к деревне, от деревни к крепости. Порой он чувствовалродство с бродячими комедиантами, за тем исключением, что они спасали людей отскуки, а он – от смерти. «Еще неизвестно, что хуже», – мрачно пошутил онсам с собой.

От смерти, не меньше. Он вспомнил, как четыре лета назад наВестфалию накатила лавина крыс. Никто не мог объяснить, откуда они взялись, идаже самые здравомыслящие люди стали подозревать козни дьявола. Крысы возникалиотовсюду. Лес рождал крыс, поле рождало крыс, река рождала крыс – из воды онивыбирались, блестя мокрыми шкурками, и, не обсохнув, бросались к деревням… Неисключено, что, подожди люди еще немного в бездействии, и крыс стало бы рождатьнебо.

Но до того, чтобы эти твари падали сверху, не дошло. Хватилои имеющихся.

Они съели все. Шурша, пища, возникая из всех щелей и,казалось, даже проходя сквозь стены, крысы оказывались в сараях и подвалах, накухнях и в погребах, прятались в печах и до обморока доводили кормилиц,высовывая узкие хищные морды из люлек. Они объедали бока домашнему скоту, и неперечесть, сколько коров пало от их зубов. Говорили, что в тот год крысы поелимногих младенцев, и он знал, что так оно и было. Что уж говорить о запасах! Онсам видел, как крысы, сбежавшиеся с разных сторон, подпрыгивали и вцеплялись вокорок, подвешенный на уровне головы взрослого мужчины. Сперва чернаякопошащаяся масса покрыла окорок так, что не видно было ни куска мяса, а затемна нее стали прыгать новые крысы, хватаясь за сородичей. Визжа, держась зубамиза хвосты забравшихся первыми, свисая, как живые веревки, они взбирались другпо другу, кусая без разбора все, что попадалось под их мощные челюсти.

Он тогда стоял в стороне и смотрел, как они валятся вниз,увлекаемые на землю своими же собратьями. Когда свалились все, от окорокаосталась только кость.

А чуть раньше на поля напали черви и жуки, пожиравшие все,растущее из земли, не хуже крыс. Люди решили, что одно проклятие следует задругим, и лишь немногие, как он, знали истинную причину происходящего. И также, как он, молчали.

Крысы были умны и голодны, их собралось столько, чтонасытиться прожорливым тварям оказалось невозможно. И тогда они началиохотиться на птиц. Если бы он не видел этого собственными глазами, то неповерил бы: к вороне, севшей на пашню, подбиралось несколько крыс, и онипрыгали на нее с разных сторон. Словно передразнивая кошачьи повадки, ониприжимались к земле, подползали ближе, а затем пружинисто подскакивали вверх,отталкиваясь всеми четырьмя лапами. Взлетающая птица, столкнувшись с крысой,падала на пашню, и там участь ее была решена.

Правда, лишь одна охота крыс из тех, что он наблюдал – а ихбыло не меньше десяти, – закончилась успехом, но и одна из десяти – этомного. Птицы боялись опускаться вниз и улетали прочь, подальше от новых врагов.

Поэтому голод наступил очень скоро. Люди ели кору, уходили влес, чтобы раздобыть пропитание, но птичьи гнезда были найдены крысами кудараньше и разорены, а одними ягодами насытиться невозможно. Он сам появился вВестфалии тогда, когда жители начали есть кошек – тех, что остались целымипосле набегов крыс, и хорошо помнил, какими измученными и тощими быликрестьяне, вышедшие встречать его.

Он сделал все как надо. Провел обряд, побеседовал с КрысинымКоролем… А затем сообщил жителям, что ему нужен окорок. Да-да, хороший копченыйокорок. Большой. Нет, он не знает, где они добудут его. Зато он точно знает,что с ними случится, если они не смогут его добыть. Крысиный Король сказал ему,что готов уйти, если от него откупятся, и он считает, что цена не слишкомвысока для того, чтобы бросать насиженное место.

Удивительно, но окорок они раздобыли – конечно, не такойбольшой и жирный, как ему хотелось бы, но в их положении и этот был чудом.Когда мясо несли по улице, у стоявших вокруг людей были такие глаза, что емустало не по себе – похоже было, что они вот-вот сами бросятся на окорок, словнокрысы. Но у людей хватило выдержки, а самое главное, страха перед ним, чтобы несделать этого. Тогда он приказал всем разойтись, предупредив, что у тех, ктовздумает подглядывать, в носу отрастет крысиная шерсть, а в желудке заведетсястрашный зубастый червь. Неизвестно, чего они испугались больше – вряд лишерсти, подумал он, глядя на их рожи. Этих шерстью в носу не возьмешь. Как быто ни было, ставни оказались закрытыми плотно, и ни одна дверь не скрипнула,когда он проводил обряд изгнания.