Он знал мальчика. Они понимали друг друга так, как неспособны даже хорошие друзья после сорока лет знакомства. Он знал мальчика, амальчик его: ведь в голове у обоих имелся своего рода прожектор, что-то, чегоони не просили, что просто было им дано.

(не-е, у тебя фонарик, а прожектор у мальчугана) Иногда этотсвет – это сияние – казалось очень приятной штукой. Можно угадывать лошадей иливот, как сказал малыш, – найти папе чемодан, когда хватятся, что его нету. Новедь это всего лишь приправа к салату, оболочка, а в салате горькой вики неменьше, чем прохладного огурца. Познаешь вкус боли, смерти и слез. Теперьмальчуган застрял в этом отеле, и Холлоранн поедет. Ради мальчика. Ведь, колиречь зашла о мальчике, они разного цвета только когда открывают рот. Поэтому онпоедет. И сделает, что сможет, потому что иначе мальчуган погибнет прямо у негов голове.

Но, поскольку Холлоранн был человеком, он ничего не могподелать с горьким желанием, чтоб его миновала чаша сия.

(Она стала выбираться наружу и искать его!) Эта мысль пришлав голову Холлоранну, когда он упихивал в сумку одежду на смену. Воспоминаниеоказалось таким ярким, что Холлоранн оцепенел – такое с ним случалось каждыйраз, как он думал об этом. А думать об этом он старался как можно реже.

Горничная – звали ее Делорес Викери – была в истерике.Наговорила всякого другим горничным и, хуже того, некоторым постояльцам.Болтовня дошла до Уллмана (этой дурочке следовало бы знать, что иначе и быть неможет), и он вышвырнул девчонку с работы. Она явилась к Холлоранну в слезах –не потому, что ее выкинули, а из-за того, что увидела в номере на третьемэтаже. Она зашла в 217-й поменять полотенца, сказала Делорес, а там оказаласьэта миссис Мэсси, она лежала в ванне, мертвая. Конечно, это невозможно. МиссисМэсси потихоньку увезли днем раньше, и в тот момент она уже летела обратно вНью-Йорк в багажном отделении вместо первого класса, к которому привыкла.

Делорес не очень-то нравилась Холлоранну, но в тот вечер онсходил наверх посмотреть. Горничная представляла собой девицу двадцати трех летс оливковой кожей. К концу сезона, когда становилось поспокойнее, онаобслуживала столики. Холлоранн пришел к выводу, что она сияет, но очень слабо –так, мигающий огонек: зайдет пообедать похожий на мышь господин с провожатым вполотняном плаще, и Делорес пристроит их за один из своих столиков. Похожий намышь мужчина оставлял под тарелкой портрет Александра Гамильтона – достаточноскверно для девушки, обстряпавшей дельце, но она еще и ликовала по этомуповоду. Эта лентяйка исхитрялась сачковать там, где дела вел человек, нетерпящий никаких сачков. Она усаживалась в бельевой читать журнал и курила, но,когда бы Уллман ни отправился на сверхурочный обход (и горе той давшей отдых ногамдевушке, которую он поймает!), он обнаруживал, что Делорес усердно трудится:журнал скрывался под простынями на верхней полке, а пепельница благополучнозасовывалась в карман униформы. Да-а, подумал Холлоранн, лентяйка и неряха,которой сторонились остальные девушки… но слабенький огонек в Делорес теплился.И всегда позволял ей выйти сухой из воды. Но то, что она увидела в 217-м,испугало ее достаточно сильно, поэтому она с радостью забрала выданные ейУллманом бумаги и уехала. Почему Делорес пришла к нему? Сияние сияние узнает,подумал Холлоранн, усмехнувшись.

В общем, в тот вечер он пошел наверх, в комнату, которую наследующий день должны были занять снова. Чтобы войти, Холлоранн воспользовалсяключом-универсалом из конторы. Поймай его с этим ключом Уллман, Дикприсоединился бы к Делорес Викери в очереди на бирже труда.

Ванну заслоняла занавеска. Он откинул ее, но еще раньшепредчувствие подсказало ему, что он там увидит. В наполовину налитой ваннегрузно лежала лиловая, раздувшаяся миссис Мэсси. Холлоранн замер, глядя на неесверху вниз, а сильно колотящееся сердце подкатило к самому горлу. В «Оверлуке»случалось и другое: время от времени повторялся плохой сон – как будто Дик набалу-маскараде обслуживает гостей в бальном зале и при крике «Маски долой!»появляются их настоящие лица, гниющие морды насекомых. А еще кусты живойизгороди, эти звери; два, может быть, три раза Холлоранн видел (или думал, чтовидит) как они перемещались, хотя и совсем немного. Сидевшая на задних лапахсобака как будто бы чуть припадала к земле, а львы выдвигались вперед, словноугрожали маленьким хамам с детской площадки. В прошлом году, в мае, Уллманпослал Холлоранна на чердак поискать декоративный набор инструментов длятушения пожара, тот, что ныне стоит в вестибюле у камина. Пока Дик копался там,три лампочки под потолком погасли и он потерял выход. Неизвестно, скольковремени он бродил там, спотыкаясь, налетая на разные предметы, обдирая лодыжкио коробки, все ближе к панике, и все сильнее становилось ощущение, будто в темнотечто-то к нему подкрадывается. Огромное страшное существо, которое медленнопросочилось под дверь, как только погас свет. А когда, споткнувшись, Холлораннбуквально вылетел в люк, то, не закрывая его, со всех ног поспешил вниз –перемазанный сажей, встрепанный, по-прежнему томимый дурным предчувствием.Потом Уллман лично спустился в кухню сообщить, что Дик оставил чердачный люкнараспашку и не погасил свет. Может быть, Холлоранн полагает, что постояльцамзахочется подняться туда поиграть в кладоискателей? Он считает, чтоэлектричество бесплатное?

И Дик заподозрил – нет, почти уверился – что кое-кто изпостояльцев тоже видел или слышал разные вещи. За три года, проведенные им вотеле, президентский люкс снимали девятнадцать раз. Шестеро из въехавших тудапокинули отель рано, некоторые выглядели явно нездоровыми. Другие гости с тойже внезапностью покидали другие номера. В семьдесят четвертом, однажды вечером,когда стало смеркаться, на поле для гольфа неизвестно почему забился вистерике, пронзительно крича, человек, заработавший в Корее Бронзовую иСеребряную Звезды (теперь он заседал в правлениях трех главнейших корпораций и,по слухам, лично вышвырнул с работы известного автора телевизионных программновостей). Потом, за то время, что Холлоранн был связан с «Оверлуком», детидюжинами отказывались ходить на детскую площадку. У одной малышки случилисьсудороги, когда она играла в цементных кольцах. Однако можно или нельзя отнестиэто на счет беспощадной песни злобных сирен «Оверлука», Холлоранн не знал –среди персонала ходили слухи, что ребенок, единственная дочькрасавца-киноактера, страдает эпилепсией, сидит на лекарствах и в тот деньпросто забыла их выпить.

Поэтому, упершись взглядом в труп миссис Мэсси, ониспугался, но в полный ужас не пришел. Это оказалось полной неожиданностью.Ужас охватил его, когда она открыла глаза, обнаружив пустые серебряные зрачки,и усмехн??лась. Ужас охватил его, когда (она начала вылезать и искать его!) Сбешено колотящимся сердцем Дик пулей вылетел оттуда, но даже за закрытой изапертой дверью не почувствовал себя в безопасности. Честно говоря, застегиваясейчас молнию на дорожной сумке, он признался себе, что с тех пор нигде в«Оверлуке» больше не чувствовал себя в безопасности.