– Ты бы, родимый, про кабаки на время позабыл, – пробормоталЛеонид Васильевич вроде бы добродушно, однако в мягком его голосе отчетливопрозвенела стальная нотка. – Неужто не все еще выпил? Сейчас речь о жизни исмерти мальчишки идет… светлого мальчишки, не тебе чета!

Он вдруг осекся, и Гелий услышал его резкое, затрудненноедыхание. Он лежал плашмя, глядя в неровно покрашенный потолок, и не могповерить, что его жизнь, его судьба настолько волнуют такого могущественногочеловека, как Леонид Васильевич Корнилов, что тот не может справиться с собой.

– Ладно, проехало, – буркнул наконец Леонид Васильевич ипродолжал уже спокойно: – О деньгах не беспокойся. Деньгами я на первое времяпомогу. А дом и в самом деле лучше продать. Уедете в другой город, скажем, вНижний Новгород. Это вроде бы недалеко, но в то же время явно вне Малявкинойдосягаемости. Там у меня есть хорошие знакомые в мэрии, помогут тебе с работой,а Геле – с учебой. Вроде бы он мечтал в автодорожный техникум поступать послешколы?

Эльдар молчал. Гелий знал, что брат молчит от изумления. Уних и речи никогда не было про будущее. Да и насколько Гелий помнил, он вообщеникому про свои планы не говорил. Нельзя же принимать всерьез мимолетныйразговор с Севкой Корниловым год или полтора назад! Но откуда еще мог ЛеонидВасильевич узнать про техникум?

Вот это люди! Вот это люди…

– Ничего, что город чужой, – продолжал Леонид Васильевич. –Ваше дело молодое – быстро обзаведетесь знакомыми. Кстати, в тот жеавтодорожный техникум собирается поступать Севкин друг детства, Вадик Черниковего зовут. Мы ведь сами из Нижнего, жили там когда-то в Лапшихе, Севке уже летдесять было, когда в Москву перебрались. Но он с Вадькой до сих пор иногдапереписывается. Семья эта – люди хорошие. Да и вообще вам в Нижнем будетхорошо!

Эльдар что-то пробормотал, Гелий не расслышал.

– Что? – не понял и Леонид Васильевич.

– Я говорю, вам-то это зачем? – повторил Эльдар. – Вам какойпрок во всем этом? Чего ради вы такой добренький стали, а, Леонид Васильевич?

– По-моему, я тебе уже не первый раз помогаю, разве нет? –сухо осведомился Корнилов.

– Не первый, – согласился Эльдар. – Только не надорассказывать, будто и теперь вы идете на лжесвидетельство и прочие проблемыисключительно из-за моих чудодейных рук, которые когда-то избавили вас отсмещения дисков. Вы мне должок давно отдали. Объясните, ради чего теперьстараетесь?

– А я тебе уж объяснил, – негромко ответил Корнилов. – Радимальчишки. Ради его жизни…

После этого Леонид Васильевич сразу засобирался. Эльдарвышел его проводить, и они еще о чем-то долго переговаривались в коридоре, ноГелий не знал, о чем шла речь: до него долетал только неразборчивый гулголосов, который действовал так успокаивающе и усыпляюще, что он раззевался искоро заснул. Проснулся утром, чувствуя себя значительно лучше. А вскоре они сЭльдаром уехали в Нижний. Брат устроился на работу в судмедэкспертизу –кажется, в этом помог Леонид Васильевич. Да и вообще, все произошло именно так,как пророчил Корнилов-старший: Гелий не пошел в одиннадцатый класс, а поступилв автодорожный техникум, подружился с Вадиком Черниковым и другими отличнымипацанами. Вадик нашел им дом в Лапшихе, неподалеку от того, в котором жила егосемья. Конечно, они его не купили, а сняли, но все равно – жилось в этойразвалюшке совсем неплохо! А потом все как-то пошло кувырком. Нелепая смертьВадика стала для Гелия сильным ударом. Именно после этого возобновилисьприпадки, чаще стали приходить страшные воспоминания, которые он уже считалбезвозвратно похороненными. Но самое удивительное, что после этой трагедии,случившейся четыре месяца назад, что-то произошло и с Эльдаром. Гелий даже непредставлял, чтобы смерть человека, которого брат видел только мельком, моглаоказать на него такое разрушительное воздействие. После отъезда из ОзерногоЭльдар почти не пил, а тут вдруг опять начал прикладываться к бутылке, да так,что прежние его запои казались безобидными пирушками. Гелий всерьез боялся, чтоЭльдара выгонят с работы, но его держали: не больно-то много народу рвалосьтрудиться в морге, а Эльдар был все же отличный специалист. Но Гелий смутноощущал, что Эльдар находится на грани нервного срыва, его мучает нечто такое, очем младший брат не имеет никакого представления. Может быть, именно это истало причиной…

Гелий рывком сел, испуганно вглядываясь в темноту.

Причиной чего?

Ничего ведь не случилось, он твердо знает, что ничего неслучилось! Вадькины поминки, приоткрытая дверь сеней, Эльдар, лежащий на полу,– это же всего лишь сон! А теперь время проснуться и уйти отсюда.

Так, кругом тихо. Слышно только сонное дыхание соседей, акто-то уже примеряется серьезно захрапеть. Пора уходить!

Он спустил ноги на пол и очень удачно попал прямо в тапочки.Вдруг вспомнил, до чего же холодно во сне было бежать по снегу почти босиком,вдобавок, правый тапок, оказавшийся сорок последнего размера, все времясоскальзывал с ноги, и Гелий уже даже начал думать, что обморозится. Простоудивительно, до чего реалистичными бывают сны!

Встал, нашарил на спинке кровати пижамную курточку, сунулруки в рукава.

В палате царила тьма, но дверь была обрисована светящимсяпрямоугольником. Гелий шагнул к ней, придерживаясь за спинки кроватей истараясь ступать как можно легче, благо тапки наяву пришлись по ноге. Дверьбыла уже совсем близко, как вдруг что-то противно, тоненько заскрипело подногой.

Соль? Да, его сосед по палате сказал, что рассыпал соль…

Тогда, дома, было так же. Гелий вошел в комнату – и сразуметнулся к неподвижно лежавшему брату. Соль омерзительным крысиным визгомотозвалась под ногами, и, помнится, он закричал, поняв, что Эльдар не простозавалился пьяный, что он мертв.

Нет. Этого не было. Это все ему приснилось!

Гелий сделал еще шаг. Соль скрипела все громче, и, чтобы неслышать этого скрипа, он закричал изо всех сил. То есть это ему казалось, чтоон кричит, разрывая горло, а на самом деле он хрипел, захлебываясь, колотилсяоб пол головой, подбитый страшным и внезапным осознанием случившегося.

Так, значит, это был не сон!

* * *