– Тебе удобно разговаривать? – спросил он, когдаона сняла трубку.

– Вполне, – спокойно ответила Катя. – Ясейчас одна.

– Можно мне приехать?

– Давай лучше обсудим все, что ты хочешь, по телефону.

Это сразу обнадежило Саприна. Не хочет его приезда, не хочетего видеть наедине – значит, боится, что не справится с собой. Значит, в еедуше живет еще теплое чувство к нему, и нужно обязательно постараться еговозродить, чтобы вернуть Катю.

– Это серьезный разговор, Катюша, и его не ведут потелефону. Почему ты не хочешь, чтобы я приезжал?

– Потому что через час приедет Дусик, он только чтозвонил.

Это был серьезный удар, но Николай снес его стойко.

– Хорошо, тогда поговорим по телефону. Ты помнишь, чтоя делал тебе предложение?

– Да, помню.

– И что ты мне ответишь?

– Ничего.

– То есть ты мне отказываешь?

– Да, отказываю.

– Я могу узнать, почему?

– Можешь. – Она вздохнула, словно переводиладыхание. – Вчера я уже все тебе сказала. Мне надоело быть матерью. Ипотом, я не хочу ломать свою жизнь.

– Но почему, Катюша, ради бога, почему? – чуть незакричал Николай. – Почему выйти за меня замуж означает сломать своюжизнь? Что такого ужасного я тебе предлагаю? Я хочу, чтобы ты ушла от Дусика иуехала со мной в Штаты, где живет моя сестра с мужем. Почему это означает, чтотвоя жизнь будет сломана? Твоя жизнь останется точно такой же, как сейчас. Тыбудешь сидеть дома, читать книжки, смотреть видик, гулять.

– Если я выйду за тебя замуж, мне придется идтиработать, чтобы содержать свою семью. Ты забыл, что у меня большая семья? Тызабыл, что у меня мать – инвалид, и пятеро братьев и сестер, и отец, которыйвот уже двадцать лет продыху не знает от тяжелой работы? Тебе удобно этого непомнить, потому что это не твоя семья и не твоя боль. Ты знаешь, сколько денегнужно на то, чтобы их содержать? Когда мои добрые доверчивые родители нас всех рожали,была еще советская власть и многодетная семья могла хоть на что-торассчитывать, хоть на какую-то помощь со стороны государства, тем более чтоотец вкалывал на Севере, получал всякие надбавки, мама тоже не планировалаполучить инвалидность, она работала в парикмахерской, была первоклассноймастерицей, к ней со всего города ездили дамочки голову делать, за месяцзаписывались. Конечно, платили они ей по личной таксе и не через кассу, и намдолжно было хватать. А что получилось? Я хочу, чтобы мои родители жилидостойной жизнью, а мои братья и сестры получили такое образование, котороевытащит их из нищеты. Поэтому я не допущу, чтобы они шли работать, окончившколу. Они обязательно во что-нибудь впутаются, потому что не умеют покабороться с соблазнами. Но для того чтобы они учились, а не охраняликоммерческие палатки по ночам, я должна жить здесь, а не в Штатах, и с Дусиком,а не с тобой.

– Сколько денег он дает тебе на семью?

– Две тысячи долларов каждый месяц.

Две тысячи! У него аж дыхание перехватило. Такую сумму он,конечно, не потянет. Катя права, он не сможет обеспечить ей такой уровень,какой обеспечивает этот омерзительный Дусик.

– Но ведь ты его не любишь, – продолжал упрямоНиколай, все еще надеясь поколебать ее твердость.

– Не люблю, – легко согласилась Катя. – Ноэто ничего не означает. Я и тебя не люблю пока. Разница только в том, что тебяя наверняка полюбила бы, причем полюбила бы горячо и нежно, если бы мыпродолжали встречаться. А Дусика я так любить никогда не буду. Но я оченьблагодарна ему за все, что он для меня сделал, и предана ему. И я буду с ним дотех пор, пока он сам меня не выгонит.

– А что будет, когда самый младший из твоих братьевзакончит свое образование? Ты сможешь бросить Дусика, если вы к тому времениеще будете вместе?

– Коля, пойми, если к тому времени Дусик меня еще невыгонит, я останусь с ним столько, сколько он захочет. Если он на своих плечахвытянет мою семью из нищеты, он будет иметь право распоряжаться моей жизнью,как сочтет нужным. Это же так просто, Коля. Это же самые элементарные законыдолга и благодарности. Неужели тебе в детстве этого не объясняли?

Нет, ему не объясняли. Просто он видел, что понятия долга,обязанности и ответственности совершенно разные у матери, которую он ненавидел,и у отчима, которого обожал. Но отчим просуществовал в Колиной жизни такнедолго, что разобраться в этих сложных вопросах мальчик не сумел. И сейчас,слушая Катю, он чувствовал, как сердце разрывается на части от горя ибезысходности, и ему хотелось кричать: «А я? А как же я? Как же моя любовь? Мояжизнь?»

Он сидел возле телефона, слушал Катю и с ужасом осознавал,что не понимает ее логики. И даже не догадывался, что до тех пор, пока в егоголове рождаются эти вопросы, до тех пор, пока он думает о том, что же теперьбудет с ним самим, с его любовью, с его жизнью, – до тех пор, пока вопросыэти не исчезнут из его души, он так ничего и не поймет.

Старший оперуполномоченный МУРа Николай Селуянов свои днирождения любил и исправно отмечал, несмотря ни на что – ни на состояниекошелька, ни на состояние души. В этот раз праздник пришелся на будний день, ноКолю это не смутило, и переносить торжество ему и в голову не пришло.

– Вечером едем ко мне, – заявил он Короткову иЛесникову с самого утра. – И слышать ничего не хочу ни о каких срочныхделах. Аську не забудьте.

Особенность селуяновских дней рождения состояла в том, чтоон никого не приглашал с мужьями и женами. По крайней мере с тех пор, какразвелся. Но на него не обижались, понимая, что сыщику, которому, если оченьповезет, выпадает не больше двух полноценных выходных в месяц, так вот этомусыщику сложно и некогда поддерживать в квартире такой порядок, чтобы не стыднобыло приглашать много гостей.

– Ага, готовить опять мне, – хмыкнул Коротков.

– Жить захочешь – приготовишь, – философскизаметил Селуянов. – Могу и я сам чего-нибудь сварганить, но вы жепередохнете, как мухи, от моей кулинарии.

– Слушай, – подал идею Игорь Лесников, – адавай Анастасию на кухню зарядим. Она же все равно пока не работает. Пустьприедет к тебе пораньше, к нашему приходу все приготовит. А?

Идея была шумно поддержана. Коротков взял ключи от квартирыСелуянова, сел в машину, съездил за Настей и привез ее на просторную кухню, вкоторой, кроме мебели, ничего подходящего не было.

– Из чего готовить-то? – спросила она, окидываявзглядом пустой холодильник.

– Вот тебе деньги, сама купи, что считаешь нужным. Мычасам к семи приползем, – ответил Коротков. Потом подумал ипредусмотрительно добавил: – Бог даст.

До семи часов Настя занималась организацией дня рождения.Готовить она не любила, но ради Селуянова решила постараться, и к приходуусталых и голодных сыщиков квартира наполнилась разнообразными и весьмааппетитными запахами мяса, овощей и приправ. Правда, несколько раз ей приходилосьзвонить домой Лешке и получать консультации, но в конце концов под его чуткимтелефонным руководством стол получился что надо.